Российские Нобелевские Лауреаты

Л., можно рассматривать  как «нормальную» компоненту, погруженную  в сверхтекучий «фон». В эксперименте по истечению жидкого гелия через  узкую щель сверхтекучая компонента течет, в то время как фононы и  ротоны сталкиваются со стенками, которые  удерживают их. В эксперименте с  крутильными колебаниями диска  сверхтекучая компонента оказывает  пренебрежимо слабое воздействие, тогда  как фононы и ротоны сталкиваются с диском и замедляют его движение. Отношение концентраций нормальной и сверхтекучей компонент зависит  от температуры. Ротоны доминируют при  температуре выше 1К, фононы – ниже 0,6 К.

Теория Л. и ее последующие  усовершенствования позволили не только объяснить наблюдаемые явления, но и предсказать другие необычные  явления, например распространение  двух различных волн, называемых первым и вторым звуком и обладающих различными свойствами. Первый звук – это обычные звуковые волны, второй – температурная волна. Теория Л. помогла существенно продвинуться в понимании природы сверхпроводимости..

Во время второй мировой  войны Л. занимался исследованием  горения и взрывов, в особенности  ударных волн на больших расстояниях  от источника.

После окончания войны  и до 1962 г. он работал над решением различных задач, в том числе  изучал редкий изотоп гелия с атомной  массой 3 (вместо обычной массы 4), и  предсказал для него существование  нового типа распространения волн, который был назван им «нулевым звуком». Заметим, что скорость второго звука  в смеси двух изотопов при температуре  абсолютного нуля стремится к  нулю. Л. принимал участие и в создании атомной бомбы в Советском  Союзе.

Незадолго до того, как ему  исполнилось пятьдесят четыре года, Л. попал в автокатастрофу и получил  тяжелые повреждения. Врачи из Канады, Франции,

Чехословакии и Советского Союза боролись за его жизнь. В  течение шести недель он оставался  без сознания и почти три месяца не узнавал даже своих близких. По состоянию здоровья Л. не мог отправиться  в Стокгольм для получения  Нобелевской премии 1962 г., которой  он был удостоен «за основополагающие теории конденсированной материи, в  особенности жидкого гелия». Премия была вручена ему в Москве послом Швеции в Советском Союзе.

Л. прожил еще шесть лет, но так и не смог вернуться к  работе. Он умер в

Москве от осложнений, возникших  от полученных им травм.

В 1937 г. Л. женился на Конкордии  Дробанцевой, инженере-технологе пищевой  промышленности из Харькова. У них  родился сын, работавший впоследствии физиком-экспериментатором в том  же Институте физических проблем, в  котором так много сделал его  отец. Л. не терпел напыщенности, и его  острая, часто остроумная критика  иногда создавала впечатление о  нем как о человеке холодном и  даже неприятном. Но П. Капица, хорошо знавший  Л., отзывался о нем как о  «человеке очень добром и отзывчивом, всегда готовом прийти на помощь несправедливо  обиженным людям». После смерти Л. Е.М. Лифшиц заметил однажды, что  Л. «всегда стремился упростить  сложные вопросы и показать как  можно более ясно фундаментальную  простоту, присущую основным явлениям, описываемым законами природы. Особенно он гордился, когда ему удавалось, как он говорил, «тривиализовать» задачу»

Помимо Нобелевской и  Ленинской премий Л. были присуждены три

Государственные премии СССР. Ему было присвоено звание Героя

Социалистического Труда. В 1946 г. он был избран в Академию наук СССР.

Своим членом его избрали  академии наук Дании, Нидерландов и  США,

Американская академия наук и искусств. Французское физическое общество,

Лондонское физическое общество и Лондонское королевское общество.

 

2.7. КАПИЦА, Петр

9 июля 1894 г. – 8 апреля 1984 г.

Нобелевская премия по физике, 1978 г.совместно с Арно А. Пензиасом  и

Робертом В. Вильсоном

 

 

Советский физик Петр Леонидович Капица родился в Кронштадте военно- морской крепости, расположенной  на острове в Финском заливе неподалеку от

Санкт-Петербурга, где служил его отец Леонид Петрович Капица, генерал- лейтенант инженерного корпуса. Мать К. Ольга Иеронимовна Капица

(Стебницкая) была известным  педагогом и собирательницей  фольклора. По окончании гимназии  в Кронштадте К. поступил на  факультет инженеров- электриков  Петербургского политехнического  института, который окончил в

1918 г. Следующие три  года он преподавал в том  же институте. Под руководством  А.Ф. Иоффе, первым в России  приступившего к исследованиям  в области атомной физики, К.  вместе со своим однокурсником  Николаем Семеновым разработал  метод измерения магнитного момента  атома в неоднородном магнитном  поле, который в 1921 г. был усовершенствован  Отто Штерном.

Студенческие годы и начало преподавательской работы К. пришлись на

Октябрьскую революцию и  гражданскую войну. Это было время  бедствий, голода и эпидемий. Во время  одной из таких эпидемий погибла  молодая жена К. –

Надежда Черносвитова, с которой  они поженились в 1916 г., и двое их маленьких детей. Иоффе настаивал  на том, что К. необходимо отправиться  за границу, но революционное правительство  не давало на это разрешения, пока в  дело не вмешался Максим Горький, самый  влиятельный в ту пору русский  писатель. В 1921 г. К. позволили выехать  в Англию, где он стал сотрудником

Эрнеста Резерфорда, работавшего  в Кавендишской лаборатории Кембриджского  университета. К. быстро завоевал уважение Резерфорда и стал его другом.

Первые исследования, проведенные  К. в Кембридже, были посвящены отклонению испускаемых радиоактивными ядрами альфа- и бета-частиц в магнитном  поле. Эксперименты подтолкнули его  к созданию мощных электромагнитов. Разряжая электрическую батарею  через небольшую катушку из медной проволоки (при этом происходило  короткое замыкание), К. удалось получить магнитные поля, в 6...7 раз превосходившие все прежние. Разряд не приводил к  перегреву или механическому  разрушению прибора, т.к. продолжительность  его составляла всего лишь около 0,01 секунды.

Создание уникального  оборудования для измерения температурных  эффектов, связанных с влиянием сильных  магнитных полей на свойства вещества, например на магнитное сопротивление, привело К. к изучению проблем  физики низких температур. Чтобы достичь  таких температур, необходимо было располагать большим количеством  сжиженных газов. Разрабатывая принципиально  новые холодильные машины и установки, К. использовал весь свой недюжинный талант физика и инженера. Вершиной его творчества в этой области  явилось создание в 1934 г. необычайно производительной установки для сжижения гелия, который кипит (переходит из жидкого состояния в газообразное) или сжижается

(переходит из газообразного  состояния в жидкое) при температуре  около 4,3К.

Сжижение этого газа считалось  наиболее трудным. Впервые жидкий гелий  был получен в 1908 г. голландским  физиком Хайке Каммерлинг-Оннесом. Но установка К. была способна производить 2 л жидкого гелия в час, тогда  как по методу Каммерлинг-Оннеса на получение небольшого его количества с примесями требовалось несколько  дней. В установке К. гелий подвергается быстрому расширению и охлаждается  прежде, чем тепло окружающей среды  успевает согреть его; затем расширенный  гелий поступает в машину для  дальнейшей обработки. К. удалось преодолеть и проблему замерзания смазки движущихся частей при низких температурах, использовав  для этих целей сам жидкий гелий.

В Кембридже научный авторитет  К. быстро рос. Он успешно продвигался  по ступеням академической иерархии. В 1923 г. К. стал доктором наук и получил  престижную стипендию Джеймса Клерка Максвелла. В 1924 г. он был назначен заместителем директора Кавендишской лаборатории  по магнитным исследованиям, а в 1925 г. стал членом Тринити-колледжа. В 1928 г. Академия наук СССР присвоила К. ученую степень доктора физико-математических наук и в 1929 г. избрала его своим  членом-корреспондентом. В следующем  году К. становится профессором-исследователем Лондонского королевского общества. По настоянию

Резерфорда Королевское  общество строит специально для К. новую  лабораторию.

Она была названа лабораторией Монда в честь химика и промышленника  германского происхождения Людвига  Монда, на средства которого, оставленные  по завещанию Лондонскому королевскому обществу, была построена. Открытие лаборатории  состоялось в 1934 г. Ее первым директором стал К. Но ему было суждено там  проработать всего лишь один год.

Отношения между К. и советским  правительством всегда были довольно загадочными и непонятными. За время  своего тринадцатилетнего пребывания в

Англии К. несколько раз  возвращался в Советский Союз вместе со своей второй женой, урожденной Анной Алексеевной Крыловой, чтобы  прочитать лекции, навестить мать и провести каникулы на каком-нибудь русском курорте.

Советские официальные лица неоднократно обращались к нему с  просьбой остаться на постоянное жительство в СССР. К. относился с интересом  к таким предложениям, но выставлял  определенные условия, в частности  свободу поездок на Запад, из-за чего решение вопроса откладывалось. В конце лета

1934 г. К. вместе с женой  в очередной раз приехали в  Советский Союз, но, когда супруги  приготовились вернуться в Англию, оказалось, что их выездные  визы аннулированы. После яростной, но бесполезной стычки с официальными  лицами в Москве К. был вынужден  остаться на родине, а его жене  было разрешено вернуться в  Англию к детям. Несколько позднее  Анна Алексеевна присоединилась  к мужу в Москве, а вслед  за ней приехали и дети. Резерфорд  и другие друзья К. обращались  к советскому правительству с  просьбой разрешить ему выезд  для продолжения работы в Англии, но тщетно.

В 1935 г. К. предложили стать  директором вновь созданного Института  физических проблем Академии наук СССР, но прежде, чем дать согласие, К. почти  год отказывался от предлагаемого  поста. Резерфорд, смирившись с потерей  своего выдающегося сотрудника, позволил советским властям купить оборудование лаборатории Монда и отправить  его морским путем в СССР.

Переговоры, перевоз оборудования и монтаж его в Институте физических проблем заняли несколько лет.

К. возобновил свои исследования по физике низких температур, в том  числе свойств жидкого гелия. Он проектировал установки для сжижения других газов.

В 1938 г. К. усовершенствовал небольшую  турбину, очень эффективно сжижавшую  воздух. Ему удалось обнаружить необычайное  уменьшение вязкости жидкого гелия  при охлаждении до температуры ниже 2,17К, при которой он переходит  в форму, называемую гелием-2. Утрата вязкости позволяет ему беспрепятственно вытекать через мельчайшие отверстия  и даже взбираться по стенкам контейнера, как бы «не чувствуя» действия силы тяжести. Отсутствие вязкости сопровождается также увеличением теплопроводности. К. назвал открытое им новое явление  сверхтекучестью.

Двое из бывших коллег К. по Кавендишской лаборатории, Дж.Ф. Аллен

А.Д. Мизенер, выполнили аналогичные  исследования. Все трое опубликовали статьи с изложением полученных результатов  в одном и том же выпуске  британского журнала «Нейче». Статья К. 1938 г. и две другие работы, опубликованные в 1942 г., принадлежат к числу его  наиболее важных работ по физике низких температур. К., обладавший необычайно высоким авторитетом, смело отстаивал  свои взгляды даже во время чисток, проводимых Сталиным в конце 30-х  гг. Когда в 1938 г. по обвинению в  шпионаже в пользу нацистской

Германии был арестован  сотрудник Института физических проблем Лев Ландау,

К. добился его освобождения. Для этого ему пришлось отправиться  в Кремль и пригрозить в случае отказа подать в отставку с поста  директора института.

В своих докладах правительственным  уполномоченным К. открыто критиковал те решения, которые считал неправильными. О деятельности К. во время второй мировой войны на Западе известно мало. В октябре 1941 г. он привлек внимание общественности, выступив с предупреждением  о возможности создания атомной  бомбы. Возможно, он был первым из физиков, кто сделал подобное заявление. Впоследствии К. отрицал свое участие в работах  по созданию как атомной, так и  водородной бомб. Имеются вполне убедительные данные, подтверждающие его заявления. Неясно, однако, был ли его отказ  продиктован моральными соображениями  или расхождением во мнении относительно того, в какой мере предполагавшаяся часть проекта согласуется с  традициями и возможностями Института  физических проблем.

Известно, что в 1945 г., когда  американцы сбросили атомную бомбу  на

Хиросиму, а в Советском  Союзе с еще большей энергией развернулись работы по созданию ядерного оружия, К. был смещен с поста директора  института и в течение восьми лет находился под домашним арестом. Он был лишен возможности общаться со своими коллегами из других научно-исследовательских  институтов.

У себя на даче он оборудовал небольшую лабораторию и продолжал  заниматься исследованиями. Через два  года после смерти Сталина, в 1955 г., он был восстановлен на посту директора  Института физических проблем и  пребывал в этой должности до конца  жизни.

Послевоенные научные  работы К. охватывают самые различные  области физики, включая гидродинамику  тонких слоев жидкости и природу  шаровой молнии, но основные его  интересы сосредоточиваются на микроволновых  генераторах и изучении различных  свойств плазмы. Под плазмой принято  понимать газы, нагретые до столь высокой  температуры, что их атомы теряют электроны и превращаются в заряженные ионы. В отличие от нейтральных  атомов и молекул обычного газа на ионы действуют большие электрические  силы, создаваемые другими ионами, а также электрические и магнитные  поля, создаваемые любым внешним  источником. Именно поэтому плазму иногда считают особой формой материи. Плазма используется в термоядерных реакторах, работающих при очень  высоких температурах. В 50-е гг., работая  над созданием микроволнового генератора, К. обнаружил, что микроволны большой  интенсивности порождают в гелии  отчетливо наблюдаемый светящийся разряд. Измеряя температуру в  центре гелиевого разряда, он установил, что на расстоянии в несколько  миллиметров от границы разряда  температура изменяется примерно на 2 000 000К. Это открытие легло в основу проекта термоядерного реактора с непрерывным подогревом плазмы. Возможно, что такой реактор окажется проще и дешевле, чем термоядерные реакторы с импульсным режимом подогрева, используемые в других экспериментах  по термоядерному синтезу.