Модель человеческого поведения неоклассической теории

     Голландский социолог Т. Корвер тоже считает, что  «трансформация классической политэкономии  в неоклассическую экономическую  теорию и оттеснение классической социологии в образовавшуюся нишу является коренной причиной теоретического тупика в социологии. Следовательно, выход из него может состоять в повторном воссоединении экономической и социологической теории и исследований, что предполагает разработку единой модели человека в соответствии с принципами жесткого методологического индивидуализма».

     Поискам компромисса между моделями экономического и социологического человека посвящены  работы многих отечественных и зарубежных экономистов и социологов. По мнению немецкого социолога и экономиста П. Вайзе, эти модели - не более чем предельные, крайние случаи более общей модели человека, которую можно было бы назвать «homo socioeconomicus». Социологи не отвергают модель homo economicus для развития экономической социологии. Так, например, В. Радаев указывает, что «она берется в качестве одной из ключевых рабочих моделей для типологических построений, но при этом не рассматривается как единственная или господствующая». Одну из основных задач социологической науки он видит «в определении и раскрытии социальных и экономических условий, при которых осуществляется взаимопереход экономически и социально ориентированных действий. К. Бруннер считает, что рациональная модель человека, принятая в экономической науке (RREMM), обладает наибольшей обобщающей способностью и обеспечивает единый подход для социальных наук. К вопросу о том, возможен ли синтез этих моделей и насколько реальна возможность использования единой модели «социально-экономического человека», мы вернемся в заключительной части статьи.

     Психологический подход. Спецификой экономической психологии является исключительное внимание к  субъективным, психологическим явлениям, оказывающим решающее влияние на экономическое поведение. Экономическую  же науку интересуют не различия в  экономическом поведении людей, а то общее, типичное, что позволяет строить экономические модели для прогнозирования массового поведения экономических субъектов (индивидов, домашних хозяйств, фирм), поэтому психологический аспект поведения остается за рамками экономического анализа. В конечном итоге, интерес экономической науки заключается в результатах выбора, в то время как психологический подход в значительной степени исследует сам процесс принятия решения, изучает внутренние причины, повлиявшие на предпочтения индивида. [15, с.215]

     Экономическая психология изучает закономерности взаимодействия и взаимного влияния  экономических факторов и психологических  явлений в регуляции экономического поведения. Проблемы экономической  психологии одним из первых начал  разрабатывать французский ученый Ж.Г. Тард. Большой вклад в развитие экономической психологии внес американский ученый Дж. Катона. Многие исследователи считают, что психологический человек впервые появился в трудах З. Фрейда. Соответственно считается, что главными чертами психологического человек являются импульсивность, эмоциональность, обусловленность его поведения внутренними, неосознанными и неконтролируемыми им психическими силами, что делает его противоречивым и непредсказуемым. Фрейд построил модель человека, в которой биологическое начало, направляемое принципом удовольствий (Id), и интериоризированные общественные нормы (Supeego) сталкиваются и вступают в сложное взаимодействие в человеческой личности (Ego).

     Другие  исследователи понимают под психологическим человеком модель мотивации, предложенную А. Маслоу. Иерархическая модель Маслоу (пирамида потребностей) разделяет потребности человека по уровням в порядке убывания их важности: физиологические, потребности в безопасности, в любви и принадлежности к общности, в уважении и самоактуализации. Согласно этой модели каждая следующая группа потребностей проявляется после насыщения потребностей предшествующей группы.

     Обе описанные выше модели психологического человека плохо коррелируются с  моделью рационального экономического человека. В рамках данной статьи для нас представляет интерес не столько сравнение этих моделей, сколько оценка влияния психологических исследований на формирование модели человека в экономической теории, поскольку «психология лежит в основании любой общественной науки и всякое фундаментальное исследование должно вестись в психологических терминах».

     Ярким свидетельством признания важности психологических исследований для  экономической науки явилось  присуждение Нобелевской премии по экономике (2002г.) психологу Д. Канеману. В официальном заключении Нобелевского комитета сказано, что премия присуждена Д. Канеману за «интегрированное воздействие психологии на экономическую науку, в особенности в том, что касается человеческих суждений и принятия решений в условиях неопределенности». Д. Канеманн получил премию совместно с В. Смитом - одним из основоположников и ведущим представителем экспериментальной экономической теории (experimental economics). [6, с.139-141]

     Главный объект исследований Канемана – это механизмы принятия человеком решений в ситуации неопределенности. В 1979 появилась знаменитая статья «Теория перспектив: анализ принятия решений в условиях риска», написанная Канеманом в соавторстве с А. Тверски. Авторы этой статьи, положившей начало так называемой поведенческой экономики (behavioral economics), представили результаты огромного количества опытов, в ходе которых людям предлагалось совершать выбор между различными альтернативами. Согласно «теории перспектив» в процессе принятия экономических решений, индивидуумы в любом случае ошибаются. Более того, они ошибаются почти одинаково, и эта регулярность дает возможность прогнозировать и классифицировать человеческие ошибки.

     Для некоторых ученых (не экономистов) признание  заслуг Д. Канемана послужило поводом для критики модели экономического человека. Нам представляются не вполне корректными широко цитируемые высказывания о том, что «Дэниел Канеман всю свою жизнь посвятил опровержению главного тезиса экономической теории - о рациональности человеческого поведения. Дав ему премию, экономисты фактически извинились за то, что последние 300 лет морочили людям голову». «Если люди не всегда способны принимать рациональные решения, тогда многое из того, что экономисты положили в основание своей науки, должно быть пересмотрено».

     На  наш взгляд открытие психолога Д. Канемана не только не опровергает  модель экономического человека, но наоборот – значительно обогащает модель, расширяя области ее применения. Кстати, такой же точки зрения придерживаются и сам Нобелевский лауреат. В своем первом выступлении после получения известия о присуждении премии Д. Канеман сказал, что премия означает признание успехов в развитии бихевиористской экономики, поскольку созданы правдоподобные психологические модели поведения, которые объясняют положения экономической теории и многие экономические явления. [6, с.139-141]

     Эти расхождения в оценках во многом обусловлены различным пониманием сущности экономической рациональности. Поэтому мы сочли необходимым  подробно остановиться на этом понятии.

     Экономическая рациональность. Понятие рациональности в экономической науке употребляется  в ином смысле, чем в других общественных науках, где рациональное поведение  трактуется ближе к его обыденному толкованию и означает - «разумное», «полезное», «правильное». Совершая выбор одного из нескольких альтернативных вариантов, экономический человек руководствуется личными субъективными представлениями о его ценности (полезности). При этом выгоды могут быть не только материальными, но и психологическими (духовными, социальными и т.д.) (Автономов В.С., 1998). Необходимо отметить, что понятие «полезность» в экономической теории не тождественно понятию «пользы». Для большинства людей очевиден вред курения. Несмотря на то, что сигареты не полезны, с точки зрения экономиста они обладают полезностью для курильщика. Другой пример, - специально подобранные очки для человека, страдающего близорукостью, обладают высокой степенью полезности, в то же время для другого человека с нормальным зрением, они будут обладать нулевой или даже отрицательной полезностью, поскольку в них он будет видеть хуже, чем без них. [1, с.55-56]

     Рациональность  экономического человека тесно связана  с принципом методологического  индивидуализма. Широко известна цитата из фундаментальной работы Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов»: «Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов. Мы обращаемся не к их гуманности, а к их эгоизму, и никогда не говорим им о наших нуждах, - а об их выгодах». Благодаря этим словам, экономический человек довольно скоро стал синонимом расчетливого эгоиста. Было почти неизбежно, что авторы-классики при объяснении своей позиции начнут пользоваться языком, который непременно станут неверно понимать, и что таким образом они обретут репутацию людей, превозносящих эгоизм. Причина этого сразу же становится ясной, стоит нам попытаться передать правильный ход их мысли более простым языком. Если мы выразимся кратко, сказав, что люди руководствуются, и им следует руководствоваться в своих действиях, собственными интересами и желаниями, - это немедленно будет неверно понято и переиначено в ложное утверждение, что они руководствуются и должны руководствоваться исключительно своими личными потребностями или эгоистическими интересами, тогда как мы имеем в виду, что им следует позволить стремиться к чему бы то ни было, что они находят желательным. [2, с.102-107]

     Понятие «рациональность» в экономике не следует толковать в том смысле, что студент, истративший всю стипендию на букет цветов любимой девушке, «нерационален», а его приятель, отложивший большую часть стипендии в качестве сбережений для покупки нового телефона – «рационален». С точки зрения экономиста, поведение и того, и другого является рациональным, если оба студента действительно выбрали наиболее предпочтительные для себя варианты. Приведем еще два примера. В.С. Автономов пишет: «Если под влиянием минутного настроения человек решил покончить жизнь самоубийством и рассчитал, что оптимальный способ сделать это — отравиться, то, принимая яд, он действует рационально в экономическом смысле слова». И второй пример из книги П. Хэйне: «Мать Тереза, получив в октябре 1979 года Нобелевскую премию мира, решила на 190 000 долларов своей награды построить лепрозорий. Действовала ли она в своих собственных интересах? Можно ли назвать ее поведение эгоистичным?». Другими словами, экономическая рациональность в большинстве случаев означает выбор оптимального варианта без каких-либо требований к содержанию самой цели.

     Поэтому различие в подходах к исследованию экономического поведения в значительной степени определяется различным  пониманием рациональности представителями  разных наук.

     Сравнивая модели экономического и социального поведения, мы сравниваем, прежде всего, подходы к исследованию социально-экономических явлений. Можно говорить о том, насколько хорошо та или иная модель описывает и предсказывает реальное человеческое поведение, но нельзя отождествлять модель с конкретным поведением человека в реальной жизни. Любая модель строится на определенных допущениях. Модели являются инструментом анализа, и как всякий инструмент должны выбираться или конструироваться в зависимости от целей исследователя, обеспечивая лучший научный результат. Приведем простой пример. Предположим, задача состоит в определении размеров комнаты. Для измерения можно воспользоваться линейкой или рулеткой, а можно измерить ширину стен шагами. Результаты измерения будут различаться точностью, затратами времени, ресурсов и пр. Выбирая инструмент, важно четко сформулировать цель. Если приоритетом является точность, то, вероятно, следует потратиться на приобретение рулетки. Если же требуется выполнить действия максимально быстро и/или с минимальными затратами, - нужно измерять шагами. Соответственно, если задача заключается в измерении расстояния от дома до места работы, то потребуются другие инструменты и, возможно, другие критерии. На основании сказанного выше, можно сделать следующие выводы.

     1. Каждая из моделей (Homo economcus и Homo sociologicus) позволяет решать определенный круг задач в рамках «своей» науки, поскольку фиксирует те свойства человеческого поведения, которые представляют интерес для данной отрасли знания, и абстрагируется от его остальных признаков.

     2. Вопреки распространенному мнению, мы не считаем данные модели  полярными или противоречащими  друг другу. Причина их противопоставления  часто кроется в некорректном  понимании экономической рациональности  и принципа индивидуализма (их трактовке в обыденном, а не экономическом смысле).

     3. Мы допускаем возможность разработки  универсальной модели исключительно  на основе экономической модели  человека RREMM. В доказательство этого  утверждения есть как минимум  три аргумента. Первый: современные достижения экономической психологии и социологии не отменяют гипотезы о рациональности экономического поведения, а только расширяют возможности его исследования. Второй аргумент содержится в высказывании Г. Беккера: экономический подход не требует, чтобы отдельные агенты непременно осознавали свое стремление к максимизации или чтобы они были в состоянии вербализовать либо как-то иначе внятно объяснить причины устойчивых стереотипов в своем поведении. Таким образом, в этом он совпадает с современной психологией, придающей особое значение подсознанию, и социологией, выделяющей функции явные и латентные (Беккер Г., 2003). Следует отметить, что область научных интересов Беккера — влияние на экономическое поведение человека отношений, обычно изучаемых другими науками (социологией, демографией, криминологией). В 1992 году Беккер был удостоен Нобелевской премии по экономике «за расширение области применения микроэкономического анализа к широкому кругу проблем человеческого поведения и взаимодействия, включая поведение вне рыночной сферы». Третий аргумент содержится в высказывании представителя социологической науки: «Экономическая дисциплина, с ее теоретической опорой на микроанализ индивидуального поведения, зачастую неспособна сохранять общество в качестве ведущего аналитического понятия. Социология же грешит противоположным недостатком: при объяснении слишком многих социальных явлений не принимается во внимание теоретическая ведущая роль индивидуального поведения. Следовательно, интеграция этих двух дисциплин должна идти по одному пути, а именно: следует признать, что теоретическим приоритетом обеих дисциплин является теория индивидуального действия, а аналитическим приоритетом - общество».