Идея паритета покупательной способности

Идея паритета покупательной способности, или ППС, не нова. Ее истоки восходят к Саламанской школе в Испании XVI в. и работе Жерара де Ма-линса в Англии начала XVII в.7 Однако лишь во втором десятилетии текущего столетия шведский экономист Густав Кассель дал имя этой концепции и пропагандировал ее применение8. Поэтому имя самого Касселя с тех пор ассоциируется с ППС.

Основная идея ППС — это закон единой цены, т.е. любой товар на общем рынке имеет единую цену. Если мы допускаем, что внутренний и внешний рынки тесно интегрированы для какого-то набора товаров (так, что эти товары могут легко обмениваться между двумя данными рынками), то закон единой цены утверждает, что цены этих товаров должны быть одинаковыми в обеих странах. Сложность в том, что один и тот же товар оценивается в отечественной валюте на внутреннем рынке и в иностранной валюте за рубежом. Закон единой цены требует, чтобы эти две цены были одинаковы, будучи выражены в общей валюте. Таким образом, чтобы применить закон единой цены, нам нужно использовать обменный курс, позволяющий перевести внешние цены во внутренние (и наоборот).

Пусть Р* — цена товара в иностранной валюте на внешнем рынке. Во внутренней валюте эта цена может быть получена простым умножением на обменный курс. Согласно закону единой цены внутренняя цена Р должна быть равна ЕР*:

Р=ЕР*.                        (10.1)

Таким образом, если золото в Германии стоит 700 нем. марок за унцию, а за 1 нем. марку дают 3 франц. фр., то цена золота в Германии будет, очевидно, равна 2100 франц. фр. за унцию:

2100 франц. фр./унция = 700 нем. марок/унция • 3 франц. фр./нем. марка.

Суть закона единой цены в том, что если торговля золотом между Германией и Францией свободная, то цена золота во Франции также должна быть 2-100 фр. за унцию.

Арбитражем называется процесс, который обеспечивает фактическую реализацию закона единой цены. Предположим, что цена золота во Франции составляет 2500 фр. Тогда появляется возможность получения прибыли путем импорта золота из Германии для продажи во Франции. Конкуренция импортеров снизит цены до 2100 фр. Или же, например, французы перестали покупать золото во Франции, так как оно дешевле за рубежом (это также объясняет, почему цена, скажем, в 1800 фр. за унцию не может быть в данном примере ценой равновесия).

Концепция паритета покупательной способности стремится к распространению закона единой цены с конкретных товаров на их "корзину", определяющую средний уровень цен в экономике. Ход рассуждений при этом следующий. Поскольку закон единой цены применим к каждому товару, вовлеченному в международную торговлю, то его следует также при­менить к индексу внутренних цен (Р), являющемуся взвешенной средней ценой отдельных товаров. Этот индекс должен быть равен индексу мировых цен (Р*), умноженному на обменный курс (£)• Это соотношение, выраженное уравнением (10.1), если мы принимаем Р и Р* в качестве цен товарных "корзин", является простейшей формой ППС.

ППС — очень удобное допущение, и мы будем использовать его в большей части последующего анализа. Однако, как и многие допущения, оно слишком упрощает реальность. Устанавливаемое им соотношение выполнимо только при некоторых нереалистичных условиях: 1) нет естественных барьеров для торговли, таких, как транспортные и страховые издержки; 2) нет искусственных барьеров, таких, как тарифы и квоты; 3) все товары участвуют в международной торговле; 4) внутренние и внешние ценовые индексы включают одинаковые товары с идентичными весами. Как мы знаем, на практике выполнение этих условий недостижимо. Несколько менее жесткая версия ППС допускает отклонение индекса внутренних цен от индекса внешних цен (умноженного на обменный курс) по причине естественных и искусственных барьеров (транспортные издержки, тарифы), но при этом предполагается, что если данные барьеры устойчивы во времени, то процентное изменение Р должно примерно совпадать с процентным изменением ЕР.

Другими словами, уравнение (10.2) утверждает, что в условиях ППС темпы инфляции внутри страны совпадают с суммой темпа обесценения (или девальвации) валюты и темпа инфляции за рубежом.

Но даже эта менее жесткая версия ППС вряд ли встречается на практике именно в таком виде. Торговля многими товарами либо невозможна, либо связана с трудностями, а товарные "корзины" ценовых индексов различных стран, скорее всего, отличаются, по крайней мере в некоторых отношениях. Таким образом, между двумя ценовыми индексами отнюдь не обязательно должен устанавливаться полный паритет.

Чтобы убедиться в наличии ценовых отклонений для товаров, которыми трудно торговать за рамками национальных границ, рассмотрим широкий разброс цен за стрижку волос, показанный в табл. 10-4. Цены варь ируют от низких (6,5 долл. в Мехико) до высоких (34,47 долл. в Цюрихе), причем разница составляет почти 500%.

Обратите внимание, что в таблице страны ранжированы в обратном порядке в соответствии со среднедушевым доходом. Далее мы увидим, почему для более бедных стран, приведенных в таблице, характерны более низкие цены за стрижку, а в общем случае — более низкие уровни средних цен (для общей товарной "корзины"), чем для более богатых стран.

Почему в данном случае не соблюдается закон единой цены? Ответ ясен: слишком высоки транспортные расходы для действия арбитража. Разница между стоимостью стрижки в Нью-Йорке и Мехико составляет 15 долл. Но вряд ли кто-либо полетит на самолете из Нью-Йорка в Мехико, чтобы сэкономить на стрижке. Билет в оба конца потребует еще 400 долл., не говоря о потерях времени.

Мерой общей конкурентоспособности страны на международных рынках — к примеру, насколько привлекательны ее экспортные товары по сравнению с товарами из других стран — служит цена товаров данной страны по отношению к ценам конкурирующих стран. Понятие "реальный обменный курс" иногда применяют к соотношению е = ЕР*/Р. Если е по­вышается, зарубежные товары становятся более дорогими, чем отечественные, и мы говорим об обесценении реального обменного курса; наоборот, когда е падает, мы говорим об удорожании реального обменного курса. Очевидно, что в основе ППС лежит предположение, что е постоянно во времени юга, по крайней мере, почти постоянно.

Чтобы убедиться в этом, рассмотрим динамику реального обменного курса в США и Канаде в период 1960—1989 гг..

Поскольку экономики этих стран тесно интегрированы, мы могли бы ожидать, что ППС действует в этих странах. Пусть Р — это уровень канадских цен, а ЕР* — уровень цен США, выраженный в канадских долларах (так что Е представляет собой обменный курс канадских долларов в расчете на 1 долл. США). Обратим внимание на то, что е значительно колеблет­ся во времени, отличаясь большим обесценением в 1976—1978 гг. и большим удорожанием в 1985—1988 гг. Но заметим также, что за весь более чем 20-летний период изменение реального обменного курса составило лишь около 4%. В долгосрочной перспективе отсутствует сколько-нибудь заметный тренд в динамике реального обменного курса, откуда следует, что ППС хорошо описывает ценовые соотношения в этих двух странах за период в несколько лет. Более общий вывод, сделанный недавно Полом Крюгманом из Массачусетсского технологического института, заключается в том, что ППС хорошо работает в длительной перспективе для группы основных промышленно развитых стран.