Информационные войны

Сейчас существует довольно много разных определений ИВ и  с технико-технологической точки  зрения. В коридорах Пентагона  ходит, например, такое шутливое определение "Информационная война – это  компьютерная безопасность плюс деньги"

А если серьезно, то военные  подходят к ИВ так, как это было сформулировано еще в Меморандуме N30 (1993 г.) заместителей Министра Обороны и Комитета начальников штабов Вооруженных Сил США

Под информационной войной здесь понимаются действия, предпринимаемые  для достижения информационного  превосходства в поддержке национальной военной стратегии посредством  воздействия на информацию и информационные системы противника при одновременном  обеспечении безопасности и защиты собственной информации и информационных систем.

В гуманитарном смысле "информационная война" понимается как те или иные активные методы трансформации информационного  пространства. В информационных войнах этого типа речь идет об определенной системе (концепции) навязывания модели мира, которая призвана обеспечить желаемые типы поведения, об атаках на структуры порождения информации, процессы рассуждений.

Прежде чем всерьез  анализировать различные определения  информационной войны с технической  точки зрения отметим присущее ей важное свойство:

– ведение информационной войны никогда не бывает случайным  или обособленным, а подразумевает  согласованную деятельность по использованию  информации как оружия для ведения  боевых действий – будь то на реальном поле боя, либо в экономической, политической, социальной сферах.

Поэтому в качестве основного  и наиболее общего определения ИВ предложу следующее:

"Информационная война  – это всеобъемлющая целостная  стратегия, обусловленная все  возрастающей значимостью и ценностью  информации в вопросах командования, управления и политики"

Поле действия информационных войн при таком определении оказывается  достаточно широким и охватывает следующие области:

• инфраструктуру систем жизнеобеспечения государства – телекоммуникации, транспортные сети, электростанции, банковские системы и т. д.;
• промышленный шпионаж – хищение патентованной информации, искажение или уничтожение особо важных данных, услуг; сбор информации разведывательного характера о конкурентах и т. п.;
• взлом и использование личных паролей VIР-персон, идентификационных номеров, банковских счетов, данных конфиденциального плана, производство дезинформации;
• электронное вмешательство в процессы командования и управления военными объектами и системами, "штабная война", вывод из строя сетей военных коммуникаций;
• всемирная компьютерная сеть Интернет, в которой, по некоторым оценкам, действуют 150.000 военных компьютеров, и 95% военных линий связи проходят по открытым телефонным линиям.

Какой бы смысл в понятие "информационная война" ни вкладывался, оно родилось в среде военных  и обозначает, прежде всего, жесткую, решительную и опасную деятельность, сопоставимую с реальными боевыми  действиями. Военные эксперты, сформулировавшие доктрину информационной войны, отчетливо представляют себе отдельные ее грани: это штабная война, электронная война, психотронная война, информационно-психологическая война, кибернетическая война.

Итак, информационная война  – это такая форма конфликта, в которой происходят прямые атаки  на информационные системы для воздействия  на знания или предположения противника.

Под угрозой информационной войны понимается намерение определенных сил воспользоваться поразительными возможностями, скрытыми в компьютерах, на необозримом киберпространстве, чтобы вести "бесконтактную" войну, в которой количество жертв (в прямом значении слова) сведено до минимума.

 

Составные части  информационной войны

К составным частям информационной войны относятся:

1) психологические операции - использование информации для  воздействия на аргументацию  солдат врага.

2) электронная война - не позволяет врагу получить  точную информацию

3) дезинформация - предоставляет  врагу ложную информацию о  наших силах и намерениях

4) физическое разрушение - может быть частью информационной  войны, если имеет целью воздействие  на элементы информационных систем.

5) меры безопасности - стремятся  избежать того, чтобы враг узнал  о наших возможностях и намерениях.

6) прямые информационные  атаки - прямое искажение информации  без видимого изменения сущности, в которой она находится.

Существует два способа повлиять на информационные функции врага - косвенно или напрямую. Проиллюстрируем разницу между ними на примере.

Пусть нашей целью является заставить врага думать, что авиаполк находится там, где он совсем не находится, и действовать на основании этой информации таким образом, чтобы  это было выгодно нам.

Косвенная информационная атака: используя инженерные средства, мы можем построить макеты самолетов  и ложные аэродромные сооружения, и противник будет наблюдать  ложный аэродром и считать его  настоящим. Только тогда эта информация станет той, которую должен иметь  противник по нашему мнению.

Прямая информационная атака: если мы создаем информацию о ложном авиаполке в хранилище информации у противника, то результат будет  точно такой же. Но средства, задействованные  для получения этого результата, будут разительно отличаться.

Другим примером прямой информационной атаки может быть изменение информации во вражеской базе данных об имеющихся  коммуникациях в ходе боевых действий (внесение ложной информации о том, что мосты разрушены) для изоляции отдельных вражеских частей. Этого  же можно добиться бомбардировкой мостов. И в том, и в другом случае вражеские  аналитики, принимая решение на основе имеющейся у них информации, примут одно и то же решение - производить переброску войск через другие коммуникации.

Оборонительной стороной информационной войны являются меры безопасности, имеющие своей целью  защитить информацию - не позволить  противнику провести успешную информационную атаку на наши информационные функции. Современные меры защиты, такие как  операционная безопасность и коммуникационная безопасность - типичные средства по предотвращению и обнаружению косвенных действий врага, направленных на наши военные  информационные функции. Напротив, такие  меры защиты, как компьютерная безопасность включают в себя действия по предотвращению, обнаружению прямых информационных действий врага и организации  контрдействий.

 

4. Цели информационной войны

По определению С.П. Расторгуева, информационная война – это “целенаправленное  широкомасштабное оперирование субъектов  смыслами; создание, уничтожение, модификация, навязывание и блокирование носителей  смыслов информационными методами для достижения поставленных целей”. Речь идет, по сути, о работе по созданию той или иной модели мира.

С другой стороны, исследователи  выделили характерную особенность  человеческого восприятия, заключающуюся  в том, что человек лучше усваивает  ту информацию, которая похожа на уже  существующие у него представления.

Основные средства ИВ ориентированы  на этот феномен. Любые манипуляции  и пропагандистские компании основаны на “эффекте резонанса”, когда «имплантируемая» информация, направленная на изменение  поведения общности, маскируется  под знания и стереотипы, уже существующие в конкретной социальной общности на которую направлена пропагандистская компания.

Целью манипуляции является синхронизация представлений группы-адресата с помощью «эффекта резонанса» и перевод ее на другие модели поведения, ориентированные на совершенно иную систему ценностей.

«Эффект резонанса» достигается, когда тому или иному факту, проблеме или психологической установке  придается искусственно преувеличенное значение, которое по мере продвижения  в культурное ядро, диссонирует и  разрушает существующую в обществе систему ценностей. Диссонанс достигается  при раздувании одной из уже существующих моральных норм, которые в определённых рамках сами по себе помогают обществу.

Как указывают американские военные эксперты, ИВ состоит из действий, предпринимаемых с целью  достижения информационного превосходства  в обеспечении национальной военной  стратегии путем воздействия  на информацию и информационные системы  противника с одновременным укреплением  и защитой собственной информации и информационных систем и инфраструктуры.

Информационное превосходство  определяется как способность собирать, обрабатывать и распределять непрерывный поток информации о ситуации, препятствуя противнику делать то же самое. Оно может быть также определено и как способность назначить и поддерживать такой темп проведения операции, который превосходит любой возможный темп противника, позволяя доминировать во все время ее проведения, оставаясь непредсказуемым, и действовать, опережая противника в его ответных акциях.

Вообще, по словам некоторых  экспертов, попытки в полной мере осознать все грани понятия информационной войны напоминают усилия слепых, пытающихся понять природу слона: тот, кто ощупывает  его ногу, называет его деревом; тот, кто ощупывает хвост, называет его  канатом и так далее. Можно  ли так получить более верное представление? Возможно, слона-то и нет, а есть только деревья и канаты. Одни готовы подвести под это понятие слишком много, другие трактуют какой-то один аспект информационной войны как понятие  в целом.

 

Информационная  война против России

Характерной особенностью военно-политического  конфликта в Южной Осетии с 07 августа 2008 по 13 августа 2008 года было активное использование ведущими мировыми державами государственных информационных структур.

 События в Южной  Осетии комментировали многие  западные общенациональные газеты. И взгляд на происходящее событие  был у каждой страны свой, исходя  из политических интересов. 

 События грузино-осетинского  конфликта вновь и со всей  очевидностью показали, что против  России ведется информационная  война с использованием ведущих  мировых СМИ. Действия России  по обеспечению мира и безопасности  на Кавказе были представлены  как неоправданные и чрезмерные, а истинный агрессор - как жертва. Медийные корпорации государств-членов НАТО фактически лишили общественность своих стран возможности объективно оценить трагедию. После событий в Южной Осетии в мировые СМИ вернулись штампы «имперские замашки России» и «back in USSR». Такой имидж вредит России во внешней политике и бизнесе. Нас привыкают видеть агрессорами и «нечистыми на руку» партнерами. Нас боятся, и боятся с нами идти на диалог и договариваться.

 Россия, защитив Южную  Осетию и Абхазию и признав  их независимость, поступила по  справедливости. Однако, в результате  информационной войны, мировое  сообщество отказалось признать  эти новые государства и осудило  действия РФ. К сожалению, даже  наши ближайшие партнеры, такие  как Шанхайская организация сотрудничества  и Белоруссия, не высказались  однозначно в отношении статуса  Южной Осетии и Абхазии. Тем  не менее, народы этих стран,  как и подавляющее большинство  россиян, поддерживают решения  Дмитрия Медведева. В этой ситуации  Президенту и Правительству РФ  как никогда необходима поддержка  и понимание международной общественности. Передача правды, формирование нового  облика нашей Родины и наших  ценностей за рубежом должны  стать государственной программой (в этом отношении можно взять  пример с США).

 «Война в традиционных  СМИ развернулась задолго до  начала обстрелов Цхинвала. Западные  телеканалы достаточно длительное  время акцентировали внимание  на демократичности Саакашвили, превознося его ориентированность  на Запад, и в негативном  ключе освещали деятельность  «сепаратистов» из Южной Осетии  и Абхазии. Фактически шла подготовка  общественного мнения, и пристрелка  по информационному полю. Со стороны  России же такой подготовки  не было, и начавшаяся уже днем 8 августа информационная атака  фактически стала для российских  СМИ неожиданностью.

 Выступления наших  дипломатов и военных на Западе  не продвигались совершенно. Интересно,  что даже после завершения  боевых действий в глазах западного  обывателя миротворцем стал отнюдь  не Медведев, а Саркози. 

 Для военной пропаганды, в первую очередь, визуальной, к каковой относится телевидение,  характерен набор штампов, особенно  относящихся к действиям противника, который, как и положено врагу,  воюет нечестно. В прошедшей войне  все эти штампы были обыграны  не один раз – и весьма  успешно, впечатлив тихих европейских  обывателей». 

 Анализ публикаций общенациональной американской газеты «The New York Times» в период военных действий в зоне грузино-осетинского конфликта с 08 августа по 13 августа, показывает, что негативный образ России и ее лидеров в газете «The New York Times» формировался как агрессора, подстрекателя военных действий за счет применения в ее адрес и правительства, таких ярких экспрессивно-окрашенных высказываний, например, как:

- «Россия положила начало  военной действительности»;