Портрет террориста

1.3 Мотивация поведения

     Анализ субъективных мотивов, которыми руководствовались люди, участвовавшие в террористическом акте, позволяет выделить следующие основные группы таких мотивов (перечислены в порядке убывания частоты).

     Во-первых, это меркантильные мотивы - именно они оказываются на первом месте. Опасная работа стоит денег и может быть способом добычи средств для существования или для продолжения террористической деятельности.

     Во-вторых, идеологические мотивы. Это более устойчивые мотивы, основанные на совпадении собственных ценностей человека, его идейных позиций с идеологическими ценностями группы или организации. Террор становится для человека не просто средством реализации идеи, а "заданием", "поручением", "миссией" со стороны данной общности.

     В-третьих, мотивы преобразования мира. Это мотивы, связанные с пониманием несовершенства и несправедливости существующего мира и настойчивым стремлением улучшить его.

     В-четвертых, мотив своей власти над людьми. Это один из наиболее древних, самых глубинных мотивов, и в какой-то степени он всегда имеет место.

     В-пятых, мотив интереса и привлекательности террора как сферы деятельности. Для некоторых, особенно для обеспеченных и образованных, террор бывает интересен просто как необычная сфера занятий.

     В-шестых, "товарищеские" мотивы эмоциональной привязанности - от мотива мести за вред, нанесенный товарищам по борьбе, единоверцам, соплеменникам, родственникам до мотивов участия в терроре "по традиции" - потому, что им занимался кто-то из друзей, родственников, соплеменников или единоверцев.

     В-седьмых, мотив самореализации. Это - парадоксальный мотив. С одной стороны, самореализация - удел сильных духом людей, ее полная самоотдача. Однако, с другой стороны, самореализация в теракте - признание ограниченности возможностей и констатация несостоятельности человека, не находящего иных способов воздействия на мир. 

1.4 Общая и специальная  подготовка

     Уровень общей подготовки террористов-смертников не имеет принципиального значения. Вся специальная подготовка сводится к достижению беспрекословного подчинения наставникам и готовности к самопожертвованию.

     В качестве дополнительного элемента идеологической подготовки молодых мужчин-смертников может использоваться:

- противопоставление  молодежи родителям и людям  старшего поколения;

-пропаганда среди мусульманской молодежи идеологии пренебрежения к труду, физической работе, социальной справедливости;

- привитие  чувства особенного ваххабитского  достоинства и превосходства  над лицами, исповедующими ислам  другого толка;

- компрометация  обычаев и семейных устоев по традиционным для данной местности исламским традициям, привитие чувства неуважения к официальному мусульманскому духовенству, отрицание их учения в среде верующих;

- пропаганда  упрощенного исполнения мусульманских  обрядов (совмещение нескольких молитв, отрицание требований традиционной школы ислама) в ваххабитских общинах и джамаатах;

- навязывание  (в том числе и методами физического  давления) мыслей об уходе от  национального обычая и переходе  на позиции «чистого ислама»;

- насаждение  чувства безнаказанности за посягательство на имущество «неверных» (движимое и недвижимое), жизнь и здоровье «кафиров»;

- призывы  к проявлениям «джихада» с  применением оружия, взрывчатых  веществ, ядов;

- агитация  к вытеснению славян из Северного  Кавказа и захвату их собственности силовыми методами.

     В качестве элементов идеалогической подготовки молодых девушек («невест Аллаха») может использоваться:

- предстоящее  замужество;

- сексуальное  насилие, которое фиксируется  на видео;

- предупреждение  жертвы и родителей, что запись насилия может стать известна всем друзьям и родственникам;

- мощный  идеологический и психотропный  прессинг, цель которого — показать, что единственный выход — «смерть  во имя Аллаха».

     В качестве элементов идеалогической подготовки женщин средних лет («черных вдов») может использоваться:

- отрыв  этих женщин от семьи и максимальное  подчинение джамаату (ваххабитской  общине);

- мощная  идеологическая обработка и приучение  к психотропным препаратам;

- программирование  действий по сценарию организаторов теракта.

     В качестве элементов идеологической подготовки жителей различных национальностей конкретного региона может использоваться психопрограммирование. 

1.5 Особенности социальной дезадаптации

     Особенности социально-психологической дезадаптации связаны с повышенной тревожностью, замкнутостью, ориентацией только на узкую группу наставников, повышенной пассивностью, деструкцией личностной сферы. В наличии постоянно неустойчивая, неадекватная самооценка. Причем она может быть как завышенной (до ощущения себя сверхчеловеком, решающим судьбы других людей), так и заниженной (нуждающейся в подтверждении за счет этих других людей). Целеустремленность является лишь фиксированным моментом психологической неустойчивости, достигающей уровня ненормальности. Личность акцентуированная, с необычно сильной, яркой, не вполне «нормальной» выраженностью некоторых черт. 

1.6 Динамика психического состояния

     Психическое состояние террориста может меняться от едва заметного возбуждения до паники. Характер и степень изменения психического состояния террориста зависят от:

- индивидуально-психологических  особенностей;

- сохранения  подконтрольности психологического  состояния при осознании: приближающейся  смерти, наличия факторов, мешающих  осуществлению террористического акта (сотрудников милиции, бдительных граждан, неблагоприятного стечения обстоятельств и т.п.); 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Психология террориста

 
     В абсолютном большинстве случаев террористы — это молодые люди в возрасте около 20 лет, плюс-минус пять лет, получившие воспитание в патриархальной и весьма религиозной культуре.  
     В их сознании обычно присутствуют устойчивые представления об исторической травме своей нации и мощные эмоциональные связи с последней. Типичные социальные чувства — скорбь и горе, в сочетании с ущемленной национальной гордостью. Чаще всего для террористов характерны особые (во многом — искаженные и мифологизированные) представления об «историческом обидчике» и потребность в его наказании и возмездии, которые задаются устойчивыми паттернами поведения и оценок, активно культивируемыми в социуме.  
Эти представления, скорее всего, дополняются актуальной психической травмой, связанной с реальными фактами гибели родных, близких или просто соплеменников, нередко — непосредственно на глазах у будущего террориста.  
     В индивидуальной истории, как правило, присутствует раннее лишение родительской заботы и внимания, а также травматогенная юность, проведенная в лишениях и сопровождавшаяся многочисленными унижениями и утратами (дома, близких, имущества, социального и материального статуса и т.д.).  Отсутствие эмоциональных связей в детстве в последующем обычно компенсируется в их идеологическом или религиозном варианте, в частности, в фанатической преданности тем или иным лидерам или идеям (вплоть до идей богоизбранности) и религиозно-утопическим мечтам о совершенном мире (с весьма упрощенными представлениями о нем).  
 
    Характерные мировоззренческие составляющие и предпосылки, свойственные людям, совершающим теракты:  
 
- смещение чувства времени — прошлое включено в актуальное настоящее;  
- стирание границ между реальностью и фантазией;  
- некоторая наивность в сочетании с размытостью моральных ограничений;  
- смешанность границ добра и зла, в отдельных случаях наличие апокалиптических переживаний и фантазий в сочетании с идеями мессианства;  
- садомазохистическая позиция — жалость к себе и своим соплеменникам в сочетании с ненавистью к реальному или мифологическому противнику и готовностью к самопожертвованию;  
- идентификация с агрессором, то есть наличие идей типа: «если я сам буду агрессором, то не стану объектом агрессии»;  
- ограниченная способность понимать и принимать доводы тех, кто мыслит иначе;  
- определенная утрата рациональности, особенно в сфере представлений о доступных и недоступных целях и идеалах; при этом, если цель недоступна, эрзац-целью может стать тотальная ориентация на разрушение всего, что препятствует достижению цели, даже если это никак не приблизит реализацию последней.  
      Религиозное «обрамление» идей борьбы, мести или возмездия создает не столько особый кодекс поведения, сколько определяет специфическую социальную связь между членами конкретной национальной или социальной группы, что отражает общечеловеческую потребность слияния с чем-то большим (наполненным высоким смыслом), чем просто слиянием с конкретной группой.  
Одним из важнейших факторов такого идейного слияния являются представления о смерти и загробной жизни.  
     В культуре социумов, откуда пополняются ряды террористов, их смерть считается героической и благородной жертвой, подвигом мученичества, и практически всегда вызывает одобрение и поддержку, которые проецируются на семью и весь род террориста, окружаемых заботой и уважением.  
     Это не значит, что семьи поощряют смертников или не испытывают чувства горя, но и семьи, и сами террористы знают, что, наряду со скорбью и болью утраты, будут присутствовать и принятие жертвы, и понимание, и одобрение и даже гордость. Такая смерть считается не самоубийством, а мученичеством, при котором конкретная личность навсегда сливается с историей общества или нации, с его прошлым, настоящим и будущим.  
     Смерть в молодом возрасте вообще не воспринимается как некий конечный (необратимый) феномен, и даже обычные самоубийцы (с атеистической установкой) в ряде случаев имеют фантазии о том, как они увидят то, что будет после их смерти. Религиозные идеи вечного блаженства, безусловно, являются более мощными и сопровождаются представлениями о переходе на другой уровень бытия и слияния с Богом или, во всяком случае — ощущениями идентификации с великой идеей или целью.  
    Особое место занимает понятие смыслообразования — то есть потребность ощутить, что мое существование имеет некий особый смысл, выходящий далеко за рамки серой, убогой и безнадежной повседневности (поэтому, чем более экономически, социально и политически бесперспективна ситуация в окружении, тем больше вероятности возникновения террористического типа мировосприятия).  
      В силу вышеизложенного, террорист практически не поддается рациональному разубеждению. Ему практически неведом страх и раскаяние в совершаемом или совершенном. Попытка изобразить террориста как психически больного неверна по сути и никуда не ведет. Столь же неверны представления о террористе, как примитивном малообразованном человеке.  
Существует огромная разница между человеком, который решил покончить с собой из-за непереносимых психических страданий, и террористом-смертником, который любит жизнь, полон сил, внутренней энергии и уверен в своей особой миссии.  
     Поведение, деятельность и заявления террориста не поддаются рациональному анализу и требуют специальных подходов с позиций иррационального.  
    Одним из ведущих элементов любой антитеррористической операции является переговорный процесс, эффективность которого определяется наличием высококвалифицированных специалистов-переговорщиков (как правило — психологов) со специальной (многолетней) дополнительной подготовкой.  
     Существуют различные разновидности терроризма: информационный, экономический, социальный (бытовой), политический, идейный, религиозный. В последнее время все чаще на первый план выходит такая разновидность терроризма, как суицидальный терроризм (использование террористов-смертников). Это обусловлено рядом причин:

- ростом  числа подходящих кандидатов  в террористы–смертники (ухудшение  уровня жизни, возрастание количества  вдов, сирот, одиноких, отверженных,  обиженных, озлобленных, агрессивных  людей, оказавшихся в трудных, на их взгляд, безвыходных ситуациях, потерявших чувство привлекательности жизни и готовых при определенных условиях, как позитивных (идея, вера, любовь), так и негативных (шантаж, дискредитация, страх), расстаться с жизнью. Остается только создать эти условия);

- наименьшим  риском и наибольшей скрытностью  при доставке взрывчатых веществ  к месту скопления большого  количества людей (возможность  проноса под видом личных вещей,  в том числе с размещением  на теле под одеждой);

- относительной  дешевизной подготовки террористов-смертников;

-возможностью  уйти от ответственности организаторам  террористических акций. Деятельность  террористов-смертников осуществляется  в рамках идеологических течений  и общественно-политических движений, стремящихся повлиять на процесс общественного развития, исходя из собственных, агрессивных представлений о нормах жизни.

     Теоретическое обоснование террористической деятельности, как известно, сводится к тому, что современное общество утратило способность к конструктивному и ненасильственному решению общественно-политических проблем. В результате этого объектом террористических акций становятся не только политические деятели, но и обычные люди, которые, по мнению террористов, должны быть патологически запуганы, чтобы легко поддаваться требованиям «нового порядка».

      Как результат вышеизложенного, террористы-смертники стали широко использоваться для совершения крупных, масштабных террористических акций, вызывающих широкий общественный резонанс. Всему миру известны такие теракты с их участием, как взрывы 11 сентября в США, в феврале 2004 г. в Московском метро, в июне 2003 г. на рок-фестивале в Москве, двух самолетов в августе 2004 г. Активно используются террористы-смертники против правительственных сил и армии США в Ираке.

    Для исполнения террористической акции наиболее подходят люди с определенными индивидуально- и социально-психологическими особенностями, возрастными данными и религиозными убеждениями.

    В связи с этим для правоохранительных органов приобретает особую актуальность составление примерного психологического портрета террориста-смертника, учитывающего эти особенности.

     Терроризм стал знакомым для всех явлением современной жизни. Когда мы слышим слово теракт, то   мы начинаем испытывать  тревогу, страх, многих охватывает паника, начинают «бегать мурашки» по телу, мы беспокоимся за себя и за близких людей. Все мы знаем, что это ужасное событие, с которым связана кровь, страдания, смерть. 
    Террор (лат. terror – страх, ужас) – направлен на  «устрашение», «запугивание». 
     Ситуация теракта, произошедшего в аэропорту «Домодедово», теракт на «Невском экспрессе», к сожалению, этот перечень можно продолжать долго, но все эти события наглядно показывают, что за всеми несчастьями стоит смерть и множество искалеченных судеб. Эффект заражения массовой паникой заставляет плакать зрителей телеэкранов, сострадать жертвам теракта, находится в печали, горевать. Траур, в котором находится вся страна задевает за душу многих людей, которые оказалось бы не имеют к теракту никакого отношения.  
     Факт жестокого разрушения, внезапность трагедии и многочисленные жертвы заставляют задуматься: «сходить ли сегодня в метро?», «полететь ли очередным рейсом на самолёте?», «стоит ли ехать в командировку в Москву?» и т.д. Терроризм несёт с собой угрозу существования. Тот , кто производит теракт это не человек,  по выражению Д.А.Медведева, это «подонки». Что должно твориться в психической реальности у человека, который готовится к совершению теракта? 
     Большая часть сравнительных исследований не обнаружила никакой явной психической ненормальности террористов. Тем не менее продолжаются попытки выявить специфическую личностную предрасположенность у людей, становящихся на пути терроризма. Среди членов террористических групп наблюдается значительная озлобленность паранойяльных индивидов. Общая черта многих террористов  - поиск вовне источников личных проблем. Имеет место сверхсосредоточенность на защите Я путём проекции. Другие характерные черты – постоянная оборонительная готовность, чрезмерная  поглощенность собой и незначительное  внимание к чувствам других. Была обнаружена психодинамика, сходная с той, которая обнаружена в случаях, граничащих с нарциссическими расстройства (Поуст, 1993). 
 
      Проявления нарциссизма в форме самолюбования, утверждений об исключительности и особых правах своей национальной, религиозной или классовой группы и её представителей, о собственных выдающихся способностях и др. можно обнаружить у большинства террористических объединений, например, чеченских и ирландских. Хотя  нарциссизм  в аспекте терроризма еще не исследовался, Э.Фромм специально анализирует это явление  среди причин  человеческой деструктивности, составной частью которой является терроизм. 
      Личность террориста характеризуется сочетанием  истерических и эксплозивных  черт, высоким уровнем нейротизма фрустрированностью, приводящей к  прорыву  барьеру  социальной адаптации, выраженной асоциальностью. У большинства террористов  обнаруживают расстройства личности с высоким уровнем косвенной агрессии. При этом механизм реализации террористического акта, как правило, включает в себя аффектогенную мотивацию, психопатическую самоактуализацию. Главная цель террориста – демонстрация  собственной силы, а не нанесение реально ущерба. Террорист не стремится  к безымянности, он всегда  охотно берет на себя ответственность за свои действия. 
     В детском и подростковом возрасте террористы обнаруживают высокий уровень притязаний, завышенную самооценку, отличаются , склонностью к фантазированию, занимают выраженную обвиняющую позицию, требуют к себе повышенного внимания педагогов. Психопатологический компонент личности террориста чаще всего связан с ощущением реального или мнимого ущерба, понесенного террористом, дефицита чего-то необходимого, настоятельно потребного для личности. Как правило, логика и мышление террористов носят путаный и противоречивый характер. С эмоциями связаны морально-нравственные проблемы («комплекс греховности»), иногда мучительные для террористов, несмотря на достаточно высокий уровень образования и  интеллектуального развития. Террорист выступает, как бездушная «деструктивная машина». 
 
     Психологический анализ позволяет выделить три наиболее ярких варианта  такой «террористической машины». «Синдром зомби» - состояние постоянной боеготовности, своего рода «синдром бойца», нуждающегося в непрерывном самоутверждении и подтверждении своей состоятельности. Он присущ террористам-исполнителям, боевикам низшего уровня. «Миссионерство» - основной  психологический стержень «синдрома Рембо». К основным психологическим характеристикам «синдрома камикадзе», прежде всего, относится экстремальная готовность к самопожертвованию  в виде жертвы самой своей жизнью. Преодоления страха смерти вполне возможно за счёт изменения отношения к жизни. Стоит перестать рассматривать жизнь как некую свою собственность, как страх смерти проходит. 
     Дифференциальный анализ (Ольшанский, 2002) показал, что среди участников террористических организаций и террористических действий 46% холериков, 32 % сангвиников, 12% меланхоликов и 10% флегматиков. 
  Таким образом, личность террориста  многогранна. Воспитание террористов начинается с самого детства, присутствует идиологический компонент, ритуализация, строгость и ограниченность. 
 
     .