Некоторые проблемы обеспечения права обвиняемого на выбор защитника в российском уголовном процессе

Некоторые проблемы обеспечения права обвиняемого  на выбор защитника в российском уголовном процессе

 

Автор: Сидоров А.С.

 

Опубликовано: Обеспечение прав и свобод человека и гражданина. Сборник статей по итогам международной научно-практической конференции. Тюмень 17-19 ноября 2005 г./ Под  ред. Г.Н. Чеботарева. В 5 ч. Ч. 4. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006

 

С принятием Уголовно-процессуального  кодекса Российской Федерации законодатель предпринял попытку акцентировать  назначение уголовного судопроизводства на приоритетной защите прав и интересов  личности (ст. 6). Вместе с тем, некоторые положения уголовно-процессуального закона Российской Федерации, не смотря на многочисленные изменения и дополнения в его содержании, произошедшие после введение УПК РФ в действие,  до сих пор не вполне соответствуют Конституции Российской Федерации, равно как и общепризнанным принципам и нормам международного права, а также международным договорам Российской Федерации, которые в силу с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью ее правовой системы.

 

Одним из таких несоответствий является регламентация  обеспечения права обвиняемого  на выбор защитника.

 

Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права  на защиту закреплено как один из принципов  уголовного судопроизводства в статье 16 УПК РФ. Предусматривая практическую реализацию этого права, гарантированного каждому статьей 48 Конституции Российской Федерации, уголовно-процессуальный закон  возлагает на дознавателя, следователя, прокурора и суд обязанность  обеспечить подозреваемому и обвиняемому  возможность защищаться установленными в законе средствами и способами (часть 2  статьи 16). Одной из гарантий реализации принципа права на защиту является право лиц, обвиняемых в  совершении преступлений пользоваться помощью защитника.

 

В российском уголовном процессе защитник – это лицо, осуществляющее в  установленном Уголовно–процессуальным  кодексом Российской Федерации порядке  защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу (часть 1 статьи 49 УПК РФ). В качестве защитника   по   определению суда или постановлению судьи наряду  с адвокатом может быть допущен один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый. При производстве у мирового судьи указанное лицо допускается и вместо адвоката (часть 2 статьи 49 УПК РФ).

 

Таким образом, защитник – это родовое  понятие, включающее адвоката, близких  родственников, а также иных лиц.

 

Вместе  с тем, приходится констатировать, что  вопрос о том, кто же может выступать  в качестве защитника обвиняемого,  среди ученых достаточно дискуссионен. Неоднозначно толкуется он и практикующими юристами, в том числе, судьями.

 

В настоящее время складывается следующая  ситуация: одни считают, что защиту подозреваемых и обвиняемых должны осуществлять только адвокаты, по мнению других – защиту указанных лиц  по их желанию могут осуществлять любые лица. 

 

Так, например, Г.А. Акатьева считает, что  целесообразность допуска в качестве защитников лиц, не имеющих юридического образования и соответствующих  навыков, вызывает обоснованное сомнение, так как, в соответствии со ст. 48 Конституции  РФ «каждому гарантируется право  на получение квалифицированной  юридической помощи». Получить же такую  помощь со стороны родственников  или иного лица нельзя [1].

 

Ф.Т. Латыпов, придерживаясь такой же точки зрения,  утверждает: «Практика показывает, что лишь адвокат как профессиональный защитник в достаточной степени способен оказывать квалифицированную юридическую помощь гражданам. Эта способность подтверждается сдачей квалификационного экзамена и обладанием статуса адвоката. Другие лица, кроме адвоката, лишены возможности выполнять функцию защиты самостоятельно из-за отсутствия необходимой квалификации и профессионализма»[2].

 

По  мнению А.А. Леви, участие непрофессионального  защитника по делам, которые могут  быть довольно сложными в юридическом  плане, также никак не согласуется  с гарантированным Конституцией правом на получение каждым лицом  квалифицированной юридической  помощи, тем более, что в законе не содержится запрета на отказ от непрофессионального защитника… Поэтому участие в уголовном судопроизводстве непрофессионального защитника не усиливает, а наоборот, нарушает право лица на обеспечение квалифицированной помощи в уголовном деле, а значит, фигура непрофессионального защитника должна быть из уголовного судопроизводства исключена [3].

 

Существует  и противоположная позиция. Ряд  ученых, полагают, что в ограничении  права подозреваемого (обвиняемого) иметь самостоятельно выбранного им защитника из  числа лиц, не имеющих  статус адвоката, трудно усмотреть  гарантию прав обвиняемого на защиту [4].

 

  Так, В.М. Бозров, в частности, пишет: «Ограничения во всех случаях должны преследовать цель – найти разумный компромисс между общественной необходимостью и интересами обладателя права. Однако подобной цели в исследуемых ограничениях я не вижу» [5].

 

Другим  аргументом в защиту данной позиции  является тот общеизвестный факт, что во многих случаях адвокаты, участвующие в деле не только не оказывают квалифицированной юридической  помощи, но фактически «губят» дело. «Стоимость услуг адвоката в настоящее  время достаточно высока и не всегда соизмерима с пользой, приносимой конкретному  обвиняемому (подсудимому). Порой, заплатив значительные средства, он должной  юридической помощи не получает. То есть приходится констатировать, что  на данном этапе развития российской государственности гарантированность  квалифицированной юридической  помощи находится не на должном уровне»,-  констатирует В.М. Бозров [6].  При этом, как совершенно справедливо отмечает А. Козлов, «декларируя квалифицированную юридическую помощь, Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» ни слова не говорит об ответственности адвоката за неквалифицированную юридическую помощь, оказанную адвокатом. В том числе адвокатом по назначению. А если это выявляется, значит, нарушено конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи, которую адвокат должен был оказать по закону, но не оказал… Это явный пробел в законе, ущемляющий конституционное право на получение именно квалифицированной юридической помощи»[7].

 

По  мнению А. Козлова, юристами, которые  отрицают возможность непрофессионального  защитника в уголовном процессе, допускается логическая ошибка (подмена  тезиса), поскольку защитник    ставится в зависимость не от качества защиты, а лишь от членства в адвокатуре.

 

Думается, что   А.Козлов совершенно прав, поставив вопрос, ответ на который очевиден: «А разве доктор юридических наук или заслуженный юрист менее подготовлены, если не являются адвокатами?» [8]. Кроме того, формальное отсутствие юридического образования может компенсироваться другими качествами защитника, необходимыми для оказания помощи обвиняемому.

 

Как  представляется, правильную позицию  в этом вопросе занимают и судьи  Конституционного Суда РФ  В.О. Лучин, Э.М. Аметистов,   В.И. Олейник и  Н.Т. Ведерников, выразившие особые мнения «По делу о проверке конституционности  части 4 статьи 47 Уголовно-процессуального  кодекса РСФСР в связи с  жалобами граждан Б.В. Антипова, Р.Л. Гитиса и     С.В. Абрамова». Их мнения сходятся в том, что закрепленные в части 2 статьи 48 Конституции Российской Федерации права каждого обвиняемого (подозреваемого) пользоваться помощью адвоката не могут рассматриваться как наличие у него обязанности обращаться за оказанием помощи по защите от обвинения только к членам коллегии адвокатов. Отсутствие у обвиняемого такой обязанности подтверждается предоставлением ему возможности вообще отказаться от помощи адвоката и самостоятельно осуществлять свою защиту.

 

Такая трактовка положений статьи 48 Конституции  Российской Федерации в полной мере совпадает с признанными Российской Федерацией международно-правовыми  стандартами в области обеспечения  прав лиц, обвиняемых в совершении преступления. Так согласно подпункту «d» пункта 3 статьи 14 Международного пакта о  гражданских и политических правах каждый обвиняемый в уголовном судопроизводстве имеет право защищать себя лично  или через посредство выбранного им самим защитника. При ином истолковании этой нормы обвиняемому не гарантируется  свободный выбор защитника при  условии оказания ему квалифицированной  юридической помощи. Тем самым  ее положения становятся препятствием для реализации гражданами своих  прав, предусмотренных статьями 45 (часть 2) и   48  (часть 1) Конституции  Российской Федерации [9].

 

Кроме того, в  подпункте  «с» пункта 3 статьи 6 Европейской Конвенции  о защите прав и свобод человека и основных свобод, вступившей в  силу для Российской Федерации в  мае 1998 года, также как и в подпункте  «d» пункта 3 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах сказано: «Каждый человек, обвиняемый в совершении уголовного преступления, имеет, как минимум, следующие права… защищать себя лично или через  посредство выбранного им самим защитника…».

 

Никаких ссылок на то, что это право может  быть ограничено судом (судьей), либо другими  лицами, осуществляющими уголовное  судопроизводство, указанные международные  документы, не содержат.

 

В соответствии с положениями части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации  и части 3 статьи 1 Уголовно-процессуального  кодекса РФ нормы международного права имеют приоритет перед  национальным законодательством. Согласно п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»  при осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта.

 

Необходимо  иметь в виду также и то, что  в соответствии со статьей 72 УПК  РФ защитник не вправе участвовать  в производстве по уголовному делу лишь в случаях, если он:

 

1) ранее участвовал в производстве  по данному уголовному делу  в качестве судьи, прокурора,  следователя, дознавателя, секретаря  судебного заседания, свидетеля,  эксперта, специалиста, переводчика  или понятого;

 

2) является близким родственником  или родственником судьи, прокурора,  следователя, дознавателя, секретаря  судебного заседания, принимавшего, либо принимающего участие в  производстве по данному делу, или лица, интересы которого противоречат  интересам участника уголовного  судопроизводства, заключившего с  ним соглашение об оказании  юридической помощи;

 

3) оказывает или ранее оказывал  юридическую помощь лицу, интересы  которого противоречат интересам  защищаемого им подозреваемого, обвиняемого либо представляемого  им потерпевшего, гражданского истца,  гражданского ответчика.

 

  Как видно, наличие близкого  родства обвиняемого и лица, которое  он желает видеть в качестве  своего защитника, в перечне  случаев, исключающих участие  защитника в уголовном судопроизводстве, отсутствует.

 

Учитывая  вышеизложенное, можно сделать вывод, что право на защиту лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, будет  реально обеспечено лишь в случае, если подозреваемый или обвиняемый получат возможность самостоятельно принимать решение о том, кто  его будет защищать, независимо от того, на ком он остановит свой выбор.

 

Существует  и другая сторона дискуссии о  возможности допуска в качестве защитника иных, кроме адвокатов  лиц.

 

  Так Г.А. Акатьева считает, что  данное положение вызывает вопрос  о возможности вступления указанных  лиц в уголовный процесс не  только в стадии суда, но и  на предварительном следствии,  тем более в законе сказано  о родственниках «обвиняемого»,  каковым лицо является на   предварительном   следствии,  в суде  же оно именуется  «подсудимый». Тем не менее,  Г.А.  Акатьева выступает против участия  такого защитника  на предварительном  следствии. Подобное, по ее мнению, может привести к разглашению  тайны предварительного следствия  и абсолютной некомпетентности  защитника [10].

 

Иное  мнение высказывает, например, А.А. Леви. Он полагает, что, судя по тексту части 2 статьи 49 УПК РФ, лица, не являющиеся адвокатами, могут осуществлять защиту обвиняемого наряду с адвокатом-защитником, а чтобы оно было допущено в  качестве защитника, обвиняемый должен обратиться в суд. Правда при этом, А.А. Леви справедливо обращает внимание на то, что механизм данного обращения  и принятия соответствующего решения  судом в законе не изложен [11].

 

По  нашему мнению, с целью хотя бы частичного разрешения данной проблемы, сглаживания  противоречий между интересами сторон в уголовном судопроизводстве и  приведения отечественного уголовно-процессуального  законодательства в соответствие с  требованиями норм международного права  и Конституции Российской Федерации  законодателю необходимо внести следующие  изменения  в статьи 49  и 72 Уголовно-процессуального  кодекса РФ.

 

Часть 2 статьи 49 УПК РФ изложить в следующей  редакции: «В качестве защитников подозреваемых  и обвиняемых на стадии предварительного расследования по определению или  постановлению суда в качестве защитников могут быть допущены любые лица, о допуске которых ходатайствуют  подозреваемый или обвиняемый. Иные, кроме адвокатов, лица, допущенные в  качестве защитников подозреваемых  и обвиняемых на данной стадии уголовного судопроизводства, обязаны дать подписку о неразглашении сведений, ставших  им известными в связи  с осуществлением ими полномочий защитника.

 

В качестве защитников на судебных стадиях  должны быть допущены любые лица, о  допуске которых ходатайствует  подсудимый или осужденный, за исключением  лиц, указанных в частях 1 и 2 статьи 72 настоящего Кодекса».

 

Часть 4 рассматриваемой статьи дополнить  следующими положениями: «Иные, кроме  адвоката, лица допускаются к участию  в уголовном деле в качестве защитника  по предъявлении документа, удостоверяющего  личность. Полномочия защитника в  таком случае должны быть выражены в доверенности, выданной и оформленной  в соответствии с законом.