Меры противодействия экстремизму

Действительная  проблема заключается в том, что  имеющиеся согласно законодательству возможности противодействия экстремистским действиям силовые органы и учреждения государства подчас не используют, но чтобы заставить их работать должным образом, нужны не новые законы, а политическая воля к последовательной реализации существующих.

Глава III.Меры противодействия экстремизму

                  3.1Социально-психологические факторы

В России, особенно в первой половине 1995 года, когда тема фашистской угрозы обсуждалась особенно активно, не могло не возникнуть опасение, что власть попытается пойти по пути тотального идеологического запрета Мировой исторический опыт показывает, что политический экстремизм в любой форме - нацизма, этнического или религиозного радикализма - захватывает общество постепенно. Хорошо изучены механизмы манипуляции массовым сознанием, с помощью которых актуализируют реальные и мнимые обиды и подталкивают людей к агрессивным действиям. Именно поэтому в противодействии экстремизму решающую роль должны играть меры раннего предупреждения психологической агрессии.

С середины 1990-х годов в России ведутся  разработки правовых механизмов противодействия  политическому экстремизму. Первым нормативным актом в этой сфере  стал Указ Президента РФ от 23 марта 1995 года «О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации», а последним по времени - федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности», принятый Государственной Думой России 25 июля 2002 года. В интервале между 1995-2002 годами российские законодатели приняли большое число нормативных актов, в той или иной мере, связанных с правовым регулированием рассматриваемой проблемы. Казалось бы, в России уже заложены прочные правовые основы противодействия политическому экстремизму. Вместе с тем, все эти годы не утихают общественные дискуссии по оценке всего корпуса правовых актов в рассматриваемой области.

  По мере роста этнофобий это явление теряет признаки аномалии, его престают замечать. Социологические исследования показывают, что экстремизм заметен лишь в чужой этнической среде. Многие чеченцы не считают экстремистами «своих» боевиков, а русские люди в своем большинстве не считают экстремистами скинхедов («какие же они экстремисты, это наши мальчики, наши защитники» они «выполняют работу за милицию, наводят порядок, разбираются с мразью, понаехавшей в страну»). Сегодня в СМИ в огромном количестве появляются публикации, доказывающие, что феномен скинхедов якобы просто выдуман правозащитниками, по подсказке и на деньги Запада. При этом подобные взгляды распространяются во всех слоях общества, включая и представителей органов власти и поддержания правопорядка.

Для этой темы особенно существенен отмеченный многочисленными социологическими исследованиями факт, что среди сотрудников МВД отмечается самый высокий уровень ксенофобии. Так, в исследовании Центра Ю. Левады об отношении к иноэтническим мигрантам представители указанной группы продемонстрировали рекордно высокий негативизм (73%)²². На первый взгляд, этот результат кажется неожиданным, ведь эта категория наших сограждан меньше других должна испытывать конкуренцию со стороны приезжих как в трудовой, так и в бытовой сфере. Все это так, только представители этой социальной категории и рассуждают иначе, чем другие. Именно представители армии, МВД и службы безопасности чаще других объясняли свое негативное отношение к иноэтническим мигрантам следующими соображениями: «они ведут себя нагло и агрессивно, они опасны» или «большинство преступлений совершается приезжими».

              3.2Административные факторы

На таком  фоне уже не удивительно то самоуправство, которое твориться в регионах России. Местные власти, особенно на уровне субъектов федерации, систематически превышают свои полномочия, прямо  идут против Конституции и федеральных  законов, но лишь изредка эти действия пересекаются с Москвой. Сами по себе нарушения не обязательно носят  авторитаргый, дискриминационный или  иной характер, но опасна сама тенденция, приучающая местных лидеров, в демократичности  большинства которых стоит усомниться, к безнаказанности произвола.²³ Федеральные власти долгое время пытались представить положение в России как стабильное, и им не хотелось афишировать проявления русского национализма в крупнейших городах страны. Что касается региональных властей, то для них стремление выдать желаемое за действительное и сегодня является нормой. Если молчит власть, то бездействуют правоохранительные органы. За поимку террориста, не говоря уже о предотвращении террористического акта, милиционеры могут рассчитывать на получение орденов и повышение по службе, а за борьбу со скинхедами никаких наград не предусмотрено - одни неприятности²⁴. Так, по действующим правилам, в случае квалификации некоего дела как проявления политического экстремизма оно берется под контроль Генеральной прокуратурой, должно рассматриваться в судах более высоких инстанций, чем местные, а это в свою очередь требует от местных работников прокуратуры сбора более серьезной доказательной базы, чем в случаях с обычным хулиганством. В таких условиях выгоднее квалифицировать случаи этнополитического экстремизма как хулиганские действия. К тому же, это позволяет в отчетах начальству представить ситуацию на подведомственной территории как контролируемую, политически стабильную, лишенную проявлений национализма.

              3.3Политические факторы и СМИ

Ростом  русского национализма уже сегодня  пользуются власти ряда регионов России, они пытаются перехватить националистические лозунги у таких одиозных организаций  как РНЕ, РОС и др. и с их помощью обеспечить себе существенный уровень политической поддержки населения, переводя растущее его недовольство комплексом социальных и экономических проблем на врагов «внутренних» и «внешних».

Когда в России размышляют над тем, как  предотвратить развитие экстремизма, то в числе первых рекомендаций предлагают простейшее решение: запретить прессе обращать внимание на подобные высказывания. Российских этнолог Валерий Тишков так прокомментировал информационный бум, который поднялся после одиозных заявлений бывшего депутата: «К сожалению никто не указал прессе, что тиражирование подобных высказываний есть тоже преступление»²⁵. Однако подобные рассуждения кажутся естественными лишь в России, тогда как в развитом демократическом обществе предложения «запретить прессе» или «наказать прессу» не реализуемы, и трудно себе представить, что в условиях свободы прессы экстраординарное высказывание известного политика, тем более государственного деятеля, осталось бы без внимания СМИ. Еще важнее то, что подобные рекомендации непродуктивны и даже опасны, поскольку в демократическом обществе именно общественное мнение, активизируемое прессой, является основным катализатором включения политических и правовых механизмов противодействия экстремизму.

Проблема заключается в том, что, несмотря на то, что пресса обращает критическое внимание на экстремистские выходки, отсутствует последующая правовая и политическая реакция государства на отмеченные прессой факты, а общественность пассивно относится к различным проявлениям экстремизма.

Если  деятельность экстремистских движений не встречает отпора со стороны государства  и общества, то начинается разрушение всей общественно-политической жизни, размывание конституционных устоев.

Чтобы решить проблему фашизма, нацизма, ксенофобии и национальной нетерпимости в РФ, необходимо решать ее на всех уровнях  российского общества: в школах, ВУЗах, СМИ, правительстве и т.д.

Если  не начать решать проблему сейчас, то России грозят кризисы, каких еще не было.

Заключение.

Большинство российских граждан имеют не слишком  отчетливые представления о политическом экстремизме, но в целом признают, что это явление представляет опасность для страны. Однако для  того, чтобы реальные меры противодействия  экстремистским тенденциям и организациям получили действительно широкую  поддержку общественности, требуется, во-первых, массированное пропагандистское обеспечение таких мер, а, во-вторых – разработка достаточно четких дефиниций  и идентификационных критериев, пригодных для практического  применения и вместе с тем более  или менее доступных пониманию  рядового избирателя.

Наиболее  единодушной поддержкой пользуется идея о том, что экстремисты должны быть лишены доступа к обучению и  воспитанию детей и подростков. Поэтому  целесообразно широко освещать достаточно многочисленные факты проникновения  в соответствующие институты  экстремистских организаций и жестко пресекать их "педагогическую" деятельность.

Предложения по ограничению доступа экстремистов к СМИ пользуются не единой поддержкой, поскольку существуют опасения нарушения свободы слова в России. А из этого, следует, что в борьбе с экстремистской пропагандой эффективнее может быть не профилактика (закрытие тех или иных изданий), а жесткие меры, принимаемые после выхода в свет публикаций, противоречащих основам конституционного строя.

Вопрос  об отношении российских граждан  к политическому экстремизму    нуждается в дальнейшем исследовании. В таком большом государстве, как Россия, самое опасное – это межэтнические конфликты – они могут привести к катастрофе, к гибели, а не к возрождению россиян, как народа. 

Список  используемых источников и литературы

1. Верховский А. Политический экстремизм в России / А. Верховский, А. Ланн, В. Прибыловский. - М.: Б. и., 1996.- 356с.
2. Верховский А. Радикализм. Государство против радикального национализма. Что делать и чего не делать/ А. Верховский - М.: Центр "Панорама". 2002. -117с.
3. Тишков В. Этнология и политика/ В. Тишков - М.: "Наука" 2001.- 240с.
4. Левада Ю. А. "От мнений к пониманию: социологические очерки" 1993-2000 / Ю. А. Левада.- М.: Московская школа политических исследований, 2000.- 576с.

Источники:

1. Тимофева О./Скинхеды стали убивать в два раза чаще / О. Тимофева.- (http://www.izvestia.nj/community/article413909)
2. Кожевникова Г. /Радикальный национализм в России: проявления и противодействие. Обзор событий 2004 г. / Г.Кожевникова.- (http://www.xeno.sova-renter.ru/29481C8/4E77E70)
3. Гудков Л. Негативная идентичность./ Статьи 1997-2002 гг. М., 2004.- 816с.
4. Левада Ю. А. Новый русский национализм: амбиции, фобии, комплексы // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения./ Ю. А. Левада.- М.: 1994. № 1.- 17с.
5. Шнирельман В. О новом и старом расизме в современной России // "Вестник Института Кеннана в России". Вып.1. М., 2002.- 13с.
6. Выступление президента РФ Владимира Путина в Польше на международном форуме «Жизнь народу моему!» 27 января 2005 г.- (http://www.xeno.sova-center.ru/45A2A1 E/4E0AF6D)
7. Тарасов А. Наци-скины в современной России // Аналитический доклад Московского Бюро по правам человека- М., 2004.