Уголовное право в пореформенной России

1)о преступлениях и преступниках вообще.  
2)о наказаниях; 
3)об определении наказания по преступлениям; 
4)о смягчении и отмене наказания; 
5)о пространстве действий постановлений настоящего Уложения; 
 
В Уложении давалось следующее определение преступления: “деяние, 
воспрещенное законом во время его учинения, под страхом его наказания”. 
Принцип, присутствовавший в прежнем Уложении и позволявший суду 
заполнять закон в случаях пробелов в праве, отвергался: “ нет 
преступления, нет наказания без указания на то в законе.” Как и прежде, 
преступления делились на тяжкие преступления, преступления, проступки. 
 
Субъектом преступления было физическое вменяемое лицо достигшее 
десятилетнего возраста (ранее субъектом преступления могло быть лицо 
достигшее семилетнего возраста, а также юридические лица – крестьянские 
общины). Законодатель предусматривал ситуацию “уменьшенной” вменяемости, 
относящейся к лицам в возрасте от 10 до 17 лет. 
 
В отличии от старого, новое Уложение не делило умысел на заранее 
обдуманный и внезапно возникший. Неосторожность подразделялась на 
преступную небрежность (преступник не предвидел последствий, хотя мог и 
должен был их предвидеть) и преступную самонадеянность (предвидел 
наступление последствий, но легкомысленно предполагал их предотвратить). 
Приготовление к преступлению (приобретение или приспособление средств 
для приведения в исполнение преступного умысла) наказывалась лишь в 
случаях, указанных законом. Добровольный отказ от преступления исключал 
наказание. Покушение на преступление (действие, которым начинается 
исполнение преступного умысла, но не доведенное до конца по 
обстоятельствам, не зависящим от вашего виновного) наказывалось в 
случаях, предусмотренных законом (при покушении на тяжкое преступление – 
во всех случаях). Давалось здесь и понятие соучастников: “лиц, действующие заведомо сообща или согласившиеся на совершение деяния, учиненного несколькими 
лицами”. Кроме того, закон давал определение исполнителя, подстрекателя 
и пособника. При совершении проступка наказывался только исполнитель, участие в 
сообществе и шайке наказывалось особо. Превышением пределов необходимой обороны признавались чрезмерность или несвоевременность защиты. 
 
Впервые в уголовном Уложении 1903 года давалось определение 
пространства действия закона. Он распространялся на всю территорию 
России, одинакового на всех лиц, на ней прибывающих. 
 
По упрощенной системе наказания они делились на главные, 
дополнительные, заменяющие. В Уложении предусматривались восемь родов 
главных наказаний и восемь дополнительных. Сословная принадлежность 
преступника и жертвы учитывалась судом при определении наказания 
(предложение отменить сословный критерий было отвергнуто Государственным 
Советом). Смертная казнь совершалась через повешенье, публично и не 
применялась к лицам моложе 17 лет и старше 70 летнего возраста. 
Приговоренные к смертной казни лишались всех прав состояния и иных прав. 
Каторга назначалась бессрочно или на срок от 4 до 15 лет (ранее до 20 
лет); ссылка назначалась без срока, но с правом досрочного освобождения 
за хорошее поведение (ранее – на различные сроки в зависимости от 
удаленности от центра). Заключение в крепость назначалась на срок до 6 
лет, в тюрьму – до 2 лет, арест – на срок до 6 месяцев, помещение в 
исправительный дом – до 8 лет. 
 
Особенная часть Уложения состояла из 36 глав, большинство которых 
включали нормы, предусматривающие ответственность за религиозные, 
государственные, должностные преступления.

    Заключение

Русское уголовное законодательство XIX –  начала XX вв. (Ст. 1. Т. XV Свода законов, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.) и юридическая теория именно так определяли понятие преступление, как деяние, запрещенное законом. Правовыми деяниями считались осмысленные и переживаемые как ценностные отношения действия человека в сфере компетенции права. Следует обратить внимание на то, что в русском уголовном законодательстве так называемая «общая часть» впервые появилась в середине XIX в. в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных. Этот факт можно расценивать как развитие юридической техники, что, безусловно, немаловажно. Но еще более существенно в этом факте, на наш взгляд то, что подобная тенденция развития уголовного права свидетельствует о трансформации правового сознания в сторону антропоцентризма и осмысления личности в качестве критерия справедливости и свободы.

   В период начала судебной реформы 1864 г. и  до 1880 г. в сфере уголовного судопроизводства по преступлениям против государства  наблюдаются характерные изменения. Нижняя граница очевидна. Что касается 1880 г., то именно в самом конце 1870-х гг. верховной властью уже был принят ряд решений, называемый в литературе началом контрреформ, в частности, была сужена гласность уголовно-политического судопроизводства, ограничена юрисдикция суда присяжных и др. Тогда же была проведена реорганизация органов политического сыска (ликвидировано III Отделение). Таким образом, в период 1864-1880 гг. в наибольшей степени были реализованы принципы судебной реформы в уголовном судопроизводстве и одновременно начался отход от этих принципов, ярким проявлением которого стало создание чрезвычайного органа - Верховной распорядительной комиссии в 1880 г., а еще позже, после убийства императора Александра II, принятие закона о чрезвычайном положении и иных мер, в значительной мере ограничивающих политические свободы. В целом, такие хронологические рамки позволяют выявить важные особенности развития уголовного процесса по делам по преступлениям против государства.

   Составы преступлений против государства в  рассматриваемый период определялись Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845г., которое после отмены телесных наказаний и в 1863 г. и судебной реформы 1864 г. было соответствующим образом скорректировано и переструктурировано. Однако содержание преступных деяний против государственной власти по сути своей не изменилось. Как и прежде, наиболее тяжкими были покушение на императора и членов его семьи, бунт, измена. Помимо этого, государственные интересы включались в объект преступлений против правосудия, покушения на государственных деятелей, антиправительственная пропаганда и др. Наряду с Уложением действовали военно-уголовные законы, в которых также имелись аналогичные составы государственных преступлений. За совершение этих деяний в большинстве случаев предусматривались наказания, связанные с лишением и ограничением свободы.

   Принятый  в рамках судебной реформы Устав  уголовного судопроизводства стал основой  развития уголовно-процессуального  права в пореформенной России. Уставом было изменено уголовное  судопроизводство в русле передовых западноевропейских правовых идей того времени. Вместе с тем, ряд общепризнанных социально-правовых ценностей не был воспринят новым российским уголовно-процессуальным законом, и прежде всего речь идет об отказе закрепить универсальную презумпцию невиновности. Тем самым верховная власть, опасаясь активизации выступлений политических оппонентов, оставляла для себя дополнительный правовой рычаг маневрирования в противодействие революционному движению. Кроме того, в отношении преступлений против государства, указанных в Разделе третьем Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, законодатель определил ряд особенностей, которые дополнительно ограничивали права обвиняемых и подсудимых. В частности, это касалось запрета рассматривать политические дела по указанным категориям преступлений присяжными заседателями, сужения гласности такого рода процессов: соответствующие дела могли рассматривать только окружные суды и Верховный уголовный суд, а несколько позже (1872 г.) было образовано Особое Присутствие Правительствующего сената, которое и стало рассматривать все значимые политические процессы. Помимо Устава уголовного судопроизводства в России функционировали военные суды, деятельность которых регулировалась специальными законами и которые рассматривали дела о преступлениях, совершенных военнослужащими; к концу исследуемого периода компетентность этих судов значительно возросла.

   Судебная  реформа 1864 г. первоначально не изменила организационно-правовой статус органов  политического сыска в России - как и до нее таковым с прежними полномочиями оставалось III Отделение  и жандармерия, поскольку Устав уголовного судопроизводства не затрагивал полномочий этих органов. Однако и последующие преобразования органов политического сыска предусматривали увеличение полномочий III Отделения и жандармерии. Такой подход законодателя объяснялся усилением революционного движения, которое в рассматриваемый период все активнее принимало формы террора. На укрепление существующего государственного строя были направлены изменения в содержании функций общей полиции. К концу 1870-х гг. стала очевидной неспособность спецслужб обеспечивать в необходимой мере безопасность государственной власти. Ярким свидетельством этого стало убийство террористами сначала начальника III Отделения, а затем, уже после ликвидации этого органа, и самого императора.

   С буржуазными реформами 1860-х гг. российская верховная власть поставила себя в чрезвычайно трудное положение. Стремясь сохранить политико-государственное  статус-кво, она не могла не реагировать на преступления против государства и реагировать жестко. Однако, с другой стороны, царизм не мог повернуть вспять реформы сразу же после их начала, ибо это означало бы международную изоляцию. В этих условиях политические процессы по государственным преступлениям приобретали свою специфику. Они уже не могли, разумеется, происходить тайно,  обвиняемые и подсудимые обретали право на защиту, чего не было, например, во время процесса над декабристами. Процессы получали освещение в прессе внутри страны, имели немалый общественный резонанс, в том числе за рубежом, что было впервые в общественно-политической истории России. Вместе с тем, верховная власть не имела намерения изменить самодержавный государственный строй, который формально по-прежнему характеризовался как абсолютная монархия. На этом фоне первый же политический процесс, проведенный в соответствии с Уставом уголовного судопроизводства («процесс нечаевцев» в 1871 г.), показал верховной власти, что не оправдался ее расчет на гласность таких процессов, с помощью которого власть стремилась представить революционеров в негативном для общества виде. В результате, был принят ряд актов, совокупность которых существенно ограничивала демократические принципы уголовного судопроизводства, причем в такой степени, что же в середине 1870-х гг. стали появляться мысли о начале контрреформ. 
 
 
 
 
 
 
 
 

СПИСОК  ИСПОЛЬЗУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Виленский Б. В. Подготовка судебной реформы 20 ноября 1864 года в России. — Саратов, 1963. 
2. Виленский Б. В. Судебная реформа и контрреформа в России. — Саратов, 1969. 
3. Глазунов М. М., Митрофанов  П. А., Фоменко  И. П., По законам Российской империи. — М., 1976. 
4. Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. — М., 1970. 
5. Исаев И. А. Политико-правовая утопия в России (конец XIX — начало ХХ века). — М., Наука, 1991. 
6. Исаев И. А. История государства и права России: Учебное пособие. — М., Юрист, 1996. 
7. Кони А. Ф. Воспоминание о деле Веры Засулич. т.2. — М., 1966. 
8. Куприн Н. Я. Из истории государственно-правовой мысли дореволюционной России (XIX век). — М., Издательство МГУ, 1980. 
9. Российское законодательство Х-ХХ вв. В 9 т., т.8, Судебная реформа. — М., Юридическая литература, 1991. 
10.И.А. Исаев. История государства и права России. М, 1996. 
11Ю.К. Краснов. История государства и права России. М, 1997. 
12.В.А. Рогов. История государства и права России IX – начало XX в. М,1994. 
13.История отечественного государства и права / под ред. О.И. Чистякова,Ч-II. М. 1997. 
14.Памятники русского права. М, 1953. 
15.Российское законодательство X – XX веков / под ред. О.В. Чистякова,