Понятие, задачи и система уголовного права Казахстана

В первую очередь  сказанное относится к положениям статьи 1 Конституции, в которой Республика Казахстан провозглашается демократическим, светским, правовым и социальным государством, высшими ценностями которого являются человек, его права и свободы. Вся система уголовного права, его  содержание должны соответствовать  в первую очередь этим высоким  стандартам.

Постулат  о приоритете прав и свобод человека получил свое развитие в статье 12 Конституции, в которой закрепляется их естественный характер («признаются  абсолютными и неотчуждаемыми, определяют содержание и применение законов  и иных нормативных правовых актов»).

Репрессивный  по своей сути характер уголовно-правовых норм, на первый взгляд, слабо корреспондируется  с тезисом о приоритете прав и  свобод человека. Однако пункт 5 статьи 12 Конституции однозначно на институциональном  уровне закрепляет не только допустимость , но и необходимость установления государством того или иного запрета, в том числе и уголовно-правового: «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать прав и свобод других лиц, посягать на конституционный  строй и общественную нравственность». Более того, Конституция в некоторых  случаях определяет и наиболее важные для обеспечения нормального  функционирования общества и государства  направления уголовных репрессий. Делается это, как правило, опосредованно, путем провозглашения особой ценности тех или иных общественных отношений и необходимости их защиты (неправомерность произвольного лишения человека жизни, неприкосновенность частной жизни и жилища, гарантированность защиты собственности, ответственность должностных лиц за сокрытие фактов и обстоятельств, угрожающих жизни и здоровью людей, обязанность уплаты законно установленных налогов, сборов и др.) В одном случае (в статье 47, устанавливающей основания импичмента Президента Республики) Конституция называет и конкретный состав преступления: государственная измена , не раскрывая при этом в отличие от Конституции США его признаков.

Отсюда следует, что в иерархии объектов уголовно-правовой защиты общественные отношения, о необходимости  охраны которых говорится в Конституции, должны занимать и в уголовном  законодательстве, и в правоприменительной  практике приоритетное место 1 .

Признание Конституции  страны в качестве материального  источника уголовного права заставляют суды оценивать все другие законы, в том числе УК, в преломлении  их в свете конституционных норм и в первую очередь норм, закрепляющих права и свободы человека и  гражданина. Такой вывод следует  из положений пункта 2 статьи 4 Основного  закона о высшей юридической силе и прямом действии Конституции на всей территории Республики. Более  того, согласно статье 78 Конституции  суд не вправе применять законы и  иные нормативные правовые акты, ущемляющие закрепленные Конституцией права и  свободы человека и гражданина. Если суд усмотрит, что закон или  иной нормативный правовой акт, подлежащий применению, ущемляет закрепленные Конституцией права и свободы человека и  гражданина, он обязан приостановить  производство по делу и обратиться в Конституционный Совет с  представлением о признании этого  акта неконституционным.  

Следующим материальным источником уголовного права являются общепризнанные принципы и нормы  международного права . Если исходить из буквального толкования статьи 4 Конституции, может возникнуть мысль  о том, что международно-правовые нормы являются не только материальным, но и формальным источником уголовного права, так как пункт 3 названной статьи Конституции закрепляет приоритет международных договоров, ратифицированных Республикой Казахстан, перед ее законами. Между тем в реальной действительности, хотя и являясь составной частью казахстанского права, международные договоры, содержащие нормы уголовно-правового характера, никогда не смогут применяться на территории Казахстана непосредственно, поскольку, во-первых, многие международные договоры (конвенции) лишь выражают намерение государств-участников бороться с теми или иными преступлениями, не раскрывая их признаков; во-вторых, даже определяя признаки того или иного преступления, договоры, как правило, не устанавливают санкции (Конвенция по борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 года устанавливает, что «каждое договаривающееся Государство обязуется применять в отношении такого преступления суровые меры наказания»); в-третьих, если договоры и указывают вид наказания, то все равно их положения нельзя применять непосредственно из-за отсутствия в них указаний о размерах и сроках наказания.

Таким образом, нормы уголовно-правового характера, содержащиеся в даже ратифицированных Республикой Казахстан международных  договорах (конвенциях), на практике могут  применяться лишь в случае включения  их положений в Уголовный кодекс. Государство, присоединяясь к той  или иной конвенции, вносит соответствующие  изменения в свое национальное законодательство . Кроме того, некоторые уголовно-правовые нормы прямо отсылают к нормам международного права , например, части  третья и четвертая статьи 6, части  вторая, третья и четвертая статьи 7, статьи 158 и 159 УК и др. Именно поэтому  нормы международного права признаются материальным, а не формальным источником уголовного права Казахстана.

Отдельного  обсуждения требует вопрос о возможности  признания в качестве источника  уголовного права судебного прецедента. Длительное время в науке отечественного уголовного права отстаивался тезис  о недопустимости его отнесения  к источнику уголовного права, хотя в реальной жизни любой следователь  или судья подтвердят, что при  квалификации того или иного деяния они всегда учитывают сложившуюся  судебную практику в их регионе, а  судья нижестоящего суда – практику вышестоящих судебных инстанций. Первым шагом к официальному призн анию судебного прецедента в качестве источника уголовного права является отнесение пунктом 1 статьи 4 Конституции к действующему праву Республики нормативных постановлений Верховного Суда, основу которых составляет, как известно, обобщение судебной практики, то есть правоприменения. Разумеется, здесь роль прецедента далеко не та, какую он играет в англо-американской системе права. Нормативные постановления Верховного Суда выступают, по сути, в качестве актов официального толкования закона, в том числе уголовного. А это значит, что нет никаких препятствий для признания их в качестве материального источника уголовного права. Что касается судебного прецедента в «чистом виде» (судебного решения по конкретному делу), то о нем как об источнике уголовного права можно говорить, видимо, лишь как об одном из факторов, формирующих общественное правосознание, которое само по себе, поскольку играет значительную роль в законотворческом процессе, в частности в его инициировании, является материальным источником права.