Кутюмы Бовези

Кутюмы  Бовези. 
 
С возвышением авторитета и спроса на профессиональные знания юристов, с увеличением потребности в письменно фиксируемом наборе правил разрешения юридических конфликтов повсеместно в городах и государствах с централизованным управлением и законодательством стали проводиться записи обычного права и в некоторых случаях городского права (Магдебургское право и др.). Кутюмы Бовези (ок. 1282 г.) представляют собой описание местных правовых обычаев (кутюмов), которые применялись в суде и повседневной жизни в северо-восточной части Франции в графстве Бове. Они записаны и прокомментированы выдающимся французским юристом, исполнявшим должности судьи и сенешала Филиппом де Бомануаром (1247—1295 гг.). Сам автор в предисловии признается, что часть книги основана на “правовых нормах, общих для кутюмов всей Франции”, и можно смело считать, что “Кутюмы Бовези” являются не только компиляцией местных обычаев (что уже само по себе представляло бы несомненный интерес), но и первым в истории Франции серьезным опытом правотворчества, дающим нам представление о нравах и обычаях страны, а также о политических идеях, зародившихся в этот период. Запись обычного права стала проводиться в широких масштабах в XIII в., когда в стране применялось одновременно писаное право (на юге Франции) и обычное право, причем последнее имело широкое применение в 60 крупных территориальных районах и еще в 300 малых территориальных районах королевства. Официальная унификация кутюмного права стала проводиться в 1454 г. согласно ордонансу Карла VII. Запись Бомануара была произведена около 1282 г. Первая и оставшаяся незаконченной запись обычного права была подготовлена бальи по имени Пьер де Фонтен по специальному приказу короля и нацелена на упрощение и облегчение управления страной на основе законов и обычаев. Бомануар жил в период правления Людовика IX, когда завершился процесс собирания земель с последующим разделением королевских владений на равные административные округа (бальяжи на севере и сенешальства на юге Франции). Королевские назначенцы в этих округах были наделены значительными полномочиями в области судопроизводства, сбора налогов и созыва ополченцев; Высшим апелляционным учреждением отныне становится королевский суд, в котором могли обжаловаться решения всех нижестоящих судов, включая расположенные на территории домена вассалов. К исключительной юрисдикции королевского суда были отнесены случаи поджогов, похищения женщин, изготовления фальшивых монет и др. В королевском домене были запрещены специальным законом поединки и право частной войны (установлен 40-дневный срок между началом ссоры и началом частной войны). Бомануар родился в дворянской семье. В молодости несколько лет провел в Англии и Шотландии. По возвращении написал два больших романа и поэму. Долгое время служил в должности бальи и сенешала в ряде мест. В 1291 г. он назначается организатором армии, готовящейся к вторжению во Фландрию. За подготовку "Кутюмов Бовези", изданных в двух томах, он заслужил прозвание "светоч своего времени". Дело в том, что это издание явилось не только компиляцией местных обычаев, но и одновременно собранием таких правил и норм, которые частично были основаны на "правовых нормах, общих для всех кутюмов Франции". Автор сборника был истинным представителем французской школы легистов (законников). Помимо обозрения всевозможных законов и обычаев провинции он использовал также отдельные положения канонического и римского права, снабдив их собственными идеями и обобщениями. Автор, в частности, проводил мысль о необходимости объединения Франции под властью одного монарха, являющегося единственным и действительным господином для своих подданных. Одновременно он поддерживал устремления к освобождению крепостных (сервов) крестьян, считая их зависимое крепостное состояние большим злом и напоминая своим соотечественникам, что "вначале все люди были свободны... так как всякий знает, что мы (христиане) все происходим от одного отца и от одной матери". Оригинал работы не сохранился, но имеется большое число списков, которые отличаются друг от друга лишь по диалекту, что лишний раз свидетельствует о значительной популярности автора в XIV—XVII вв., вплоть до первого печатного издания труда в 1690 г. В сочинении Бомануара содержится характеристика правового статуса суверена и суверенной власти на уровне королевства и на нижестоящих ступенях феодальной лестницы. Здесь дается характеристика статуса городских коммун, основных вариантов фиксации крепостной зависимости и имущественных прав, юрисдикции судов, а также положения об обязанностях бальи, адвоката, судьи и других участников разрешения правовых конфликтов.

Вилланские держания и виды личной крепостной зависимости. 
 
Бомануар различает и описывает следующие виды вилланских держаний и личной крепостной зависимости. Вилланское держание получали от сеньора либо за натуральные выплаты (шампар), либо за денежные выплаты (чинш, рента) за землю, предоставляемую сеньором. Состояние личной крепостной зависимости передавалось через матерей, если ребенок рожден крепостной (даже если отцом его будет рыцарь). Оно приобреталось обращением в крепостных вместе с потомством, если (это было в старину) в ответ на вызов на войну люди оставались дома без уважительных причин. Оно могло обретаться также добровольной отдачей себя и потомков и "существа своего" святым. В этом случае человек побуждался к закрепощению "великим благочестием", и это находило выражение в "облагании себя повинностями по своей (доброй) воле". Таких людей заносили в списки, составлявшиеся управляющими церковным имуществом. По поводу этой практики Бомануар замечает, что "в конце концов то, что было сделано по доброй воле и благочестию, обращалось во вред и в униженное состояние... потомков" (§ 1438); еще одной формой закрепощения была самопродажа, «когда кто-либо, впавши в бедность, говорил своему сеньору: "Вы мне дадите столько-то, а я сделаюсь вашим лично зависимым человеком"»; иногда отдавали себя в крепостную зависимость для того, чтобы оградить себя от других сеньоров или от "вражды, некоторыми людьми к ним посылаемой". "По всем этим причинам и завелась личная крепостная зависимость, — заключает комментатор, — ибо по естественному праву все свободны; но эта естественная свобода испорчена вышеназванными приобретениями..." Другими и более частыми случаями были следующие. Например, если люди недворянского рода "проживут на земле один год и один день, то станут крепостными тех, под властью которых они проживали". Крепостное состояние само по себе имело несколько градаций, что во многом зависело от степени подвластности сеньору. Последний мог либо распоряжаться всем имуществом крепостных, либо удерживать их в заключении по собственной воле, за их вину или без вины, и никому за них не отвечать, кроме одного Бога. С другими это обращение могло быть более человечным: помимо чинша, работ и повинностей крепостные обязаны были платить брачный выкуп по усмотрению сеньора (если крепостной женился на свободной) и выкуп за вступление в права наследства (повинность "мертвой руки"). В Бове, по наблюдениям Бомануара, обычаи более мягкие по отношению к крепостным, нежели в других областях. Здесь при уплате положенного дозволяется идти "служить и жить вне юрисдикции своих сеньоров", за исключением некоторых городов, где "всякий житель свободен в силу привилегии или обычая" (§ 1457). 
 
Об обязанностях бальи, адвоката и судьи.  
 
Человек, желающий быть справедливым и честным бальи (в дореволюционной Франции представитель короля или сеньора, управлявший областью, называемой бальяжем, в которой представлял административную, судебную и военную власть, в Южной Франции подобные функции выполняли сенешали), должен, по мнению Бомануара, обладать десятью добродетелями, из которых одна является главной и "госпожой над всеми другими", без нее не могут существовать другие добродетели местных правителей. Эта добродетель называется мудростью (§ 12). Среди других добродетелей — спокойствие и доброта, терпение и умение внимательно выслушать, смелость и энергичность без всякой лени, щедрость, повиновение приказам своего сеньора, умение "быть настоящим знатоком своего дела", "исполнять обязанности, не причиняя вреда другим", а также хорошо считать. Десятая добродетель — она озаряет все остальные — это добродетель верности.

§ 22: Мы говорили о десяти добродетелях, которые должны быть у того, кто взял на себя (должность) бальи. И тот, который бы обладал ими, заслужил бы любовь Бога и своего сеньора. Но так как очень трудно обладать всеми добродетелями, то, по крайней мере, бальи должен следить за тем, чтобы у него не было недостатка в верности. Если же он может быть мудрым и верным, он имеет все остальное...

О роли адвоката в деле пользования кутюмами Бомануар сообщает следующее. "Так как большинство людей не знакомо с кутюмами и не знает, как ими надо пользоваться и на что следует опираться в каждой данной тяжбе, то те, которым предстоит судиться, должны искать совета у людей, могущих говорить за них. И тот, который говорит за других (в суде), называется адвокатом" (§ 174). Адвокату надлежит вести "только добрые и законные дела", если в ходе судебного разбирательства он узнает, что дело нечестно, то сразу, как только узнает об этом, "бросает" его. Бальи своею властью может отвести адвоката, если он "обычно говорит дерзости бальи, суду или противной стороне, так как было бы очень плохо, если бы подобного рода люди не могли быть отстранены от адвокатской должности". Женщина не должна выступать за плату в качестве адвоката, но без такого вознаграждения она может говорить в суде за себя и за своих детей, хотя и по разрешению мужа. Самое главное для всех тех, кто вершит правосудие, — это "умение различать поступки, каковы они — велики или малы, и знание того, какого наказания они заслуживают. Ибо так же, как неодинаковы поступки, неодинаковы и наказания" (§ 823). И далее о соразмерности наказания с совершенным преступлением: "Мера наказания должна зависеть от проступка, а также от того, кто его совершил и кому нанесен ущерб..." В разделе под названием "Как следует судить" сказано также: "Согласно нашим кутюмам, никто не может быть судьей в своем суде и по своему делу по двум причинам: первая та, что никакой человек никогда не может быть судьей в собственном деле... вторая — что, согласно кутюмам Бовези, сеньор не судит в своем суде. Судят в его суде только его люди" (§ 1883). Так подтверждалось и разъяснялось правило, известное еще античной правовой мысли, — никто не может быть судьей в собственном деле.

Более распространенным в средние века было требование о суде равных себе по положению участников разбирательства  и выработки судебного решения. "Если сеньор желает вызвать в  суд дворянина, сидящего на его фьефе (феоде), он должен взять двух людей, являющихся пэрами (равными ему по положению), к тому, кого он хочет  вызвать..." (§ 58). В наборе следственно-процессуальных требований имелось положение, которое  можно считать средневековой  формулой презумпции невиновности. "Ни один преступник, каковы бы ни были его  преступления, до тех пор, пока они  не доказаны и недостаточно известны, не должен быть приговорен к смерти" (§ 47). В наборе доказательств насчитывалось  восемь разновидностей, среди них  половина включала сведения, поставленные свидетелями преступления, а среди  других имелось доказательство, конструируемое при помощи презумпции (действие, доказанное при помощи предположения).

§ 1914. Как мы уже  сказали, решение суда ничего не стоит, если оно было вынесено в отсутствие сторон; оно также ничего не стоит  в том случае, если оно было вынесено против несовершеннолетнего, и если этот несовершеннолетний не сможет апеллировать при достижении совершеннолетия. <...>

§ 1920. Да знают  все, что никто не имеет права  отказаться от обязанности судьи, которые  он несет по оммажу; но если у него на то есть какие-то законные основания, он может послать вместе себя (в суд) человека, могущего по своему положению его представлять.

Обычаи, законы и городское самоуправление. В главе "О городских коммунах и их правах" имеются разъяснения  о том, что "по новым правилам во Франции ни один город не может  стать коммуной без разрешения короля" и что это право должно быть записано в "хартии вольностей, выданной королем городу". При этом выдача хартии должна производиться без  ущемления прав церкви и дворянства, так как "не могут быть и не должны быть отягощены церкви и уменьшены  владения дворян" (§ 1517). Городские  коммуны, а также города, не имеющие  прав коммун, и простой народ должны охраняться законом таким образом, чтобы их никто не обидел и чтобы  они никого не смогли обидеть. "Хартии коммун должны храниться как доказательство привилегий, которые могут быть нарушены, так как так же мало стоит печь, негодная к обжигу кирпича, как и  хартия, повседневно не проводимая в жизнь" (§ 1516). Каждый сеньор, имеющий  в своей власти город-коммуну, должен был "ежегодно узнавать, в каком  состоянии находится город и  как им управляют мэры и те, которые  поставлены его охранять и им управлять. Пусть богатые не сомневаются, что, если они нарушают закон... они будут наказаны, и пусть бедняки указанных городов могут мирно зарабатывать себе на пропитание" (§ 1519). 

Глава 30. О преступлениях 

§ 825. Убийство (murtres) состоит в том, что один (человек) умышленно убивает или заставляет кого-нибудь убить другого человека во время между заходом и восходом солнца, причем убийство это совершается наверняка.

§ 828. Убийством (homicide) называется и тот случай, когда кто-либо убивает другого (человека) в пылу спора: возникает ссора, во время ссоры произносятся безобразные слова, после безобразных слов возникает драка, кончающаяся часть смертью одного из спорящих.

 
О суверенной власти короля и баронов.  
 
В комментариях выдающегося французского юриста школы легистов мы встречаем вполне отчетливые контуры идеи суверенной власти на уровне всего королевства и на уровне отдельного феода (поместья). "Во всех местах <сборника>, где король не называется, мы, — пишет Бомануар, — подразумеваем тех, кто держит баронию, так как каждый барон (аристократ ступенью ниже графа) является сувереном своей баронии. Следует понимать, что король является сувереном над всеми и на основании своего права охраняет все свое королевство, в силу чего он сможет создать всякие учреждения, какие ему угодно для общей пользы, и то, что он устанавливает, должно соблюдаться. И нет над ним никого столь великого, чтобы он мог прийти в его двор <творить суд> о правонарушениях или по жалобам на неправильное решение и по всем делам, которые касаются короля..." (§ 1043).