История башкирской нефти

Район исследования.  
   БУГУЛЬМИНСКО-БЕЛЕБЕЕВСКАЯ ВОЗВЫШЕННОСТЬ сложена осадочными горными породами. Абсолютная высота 150 — 200 м на С. и 420 — 480 м на Ю.-В. Водораздельный массив между бассейнами рек Белой, Камы и Волги, на территории Татарии, Башкирии, Самарской и Оренбургской области, сильно расчленен. Глубина врезания русла рек 100 — 150 м.- Рельеф на 3. и Ю. — узкие увалы и крутосклонные лога с обнажениями коренных пород. Характерны ступенеобразные склоны и одиночные конусовидные холмы. На С. и В. возвышенности склоны сглажены и переходят в речные террасы. Для территории Бугульминско-Белебеевской возвышенности характерно сочетание массивов лиственных и лиственно-хвойных лесов с луговыми степями. Освоенность высокая (до 70 — 80%). Естественный облик ландшафта сохранен на холмах и склонах увалов. На Бугульминско-Белебеевской возвышенности выражены типичные чернозёмы. В лесах преобладают береза, дуб и липа. Склоны сыртов и увалов заняты каменистыми степями с кустарниками из чилиги, терна, бобовника, вишни. В разнотравных степях главную роль играет ковыль красивейший. Различие в высотах между долинами рек и вершинами сыртов обуславливает отчетливую дифференциацию ландшафтов. На вершинах сыртов лесной массив сильнее, чем на северных пологих склонах и надпойменных террасах.  
 
Часть 1. Экспедиция к истокам освоения нефтяных богатств Бугульминско - Белебеевской возвышенности. 
 
   Нефть Поволжья была издавна известна на Руси. В «Росписи пушечных запасов» указано о содержании в 1637 году «нефти казанской чёрной 43 пуда 35 гривенок с полугривенькою». В то время нефть использовалась как зажигательное средство в военных целях, для праздничных иллюминаций, смазки колёс телег, а также как лекарство: ею мазали различные раны и ожоги, натирали тело. 2 января 1703 г., по инициативе Петра I, вышел в свет первый номер первой русской газеты «Ведомости», в котором имелась краткая заметка: «Из Казани пишут. На реке Соку нашли много нефти и медной руды». Река Сок, левый приток Волги, берёт своё начало на западных склонах Бугульминско - Белебеевской возвышенности и протекает по территории современной Оренбургской и Самарской областей. Таким образом, данное сообщение – не только первое в России печатное сообщение о месторождении нефти, но и первое официальное известие о нефти Урало-Волжского нефтяного района.  
   Известный русский учёный, первый член-корреспондент Российской Академии наук – Пётр Иванович Рычков, в своём труде «Топография Оренбургская» говорит о «нефтяных водах» близ Сергиевска: «господин доктор медицины Риндер по бытности своей там сказывал: неподалеку от Сергиевска сам видел множество из гор текущих ключей и озёр, в коих вода, по видимому, хотя и весьма чистая, но имеет сильный нефтяной запах, и на поверхности её настоящая нефть видима». Далее П.И.Рычков пишет: «Нефтяные ключи около помянутого ж Сергиевска в разных местах имеются, где и нефтяные заводы напредь сего бывали. По определению Государственной Берг-коллегии, июня 16 дня 1754 года на прошение татарского старшины Надыра Уразметева дан ему, Надыру, с сыном его Юсупом, указ около Закамской же линии, на речке Карамале, завод за-вести, для которого они в близости четыре нефтяных ключа сыскали, и ту материю оной Коллегии на пробу объявили, которая, по учиненному в той Коллегии опыту, явилась действительна». Пётр Иванович Рычков (1712 – 1777гг.) – первый русский учёный сообщивший в печатном труде о нефтеносности Урало-Поволжья, знаменит своими исследованиями обширной Оренбургской губернии. Он первым из учёных побывал в Каповой пещере, изучал пчёл, основал промысел знаменитых оренбургских пуховых платков, исследовал месторождения меди, соли, железной руды, написал историю башкир, татар, чувашей. Сочинение П.И.Рычкова – «Описание осады Оренбурга» – великий русский поэт А.С.Пушкин поместил в качестве приложения к своей «Истории Пугачёвского бунта». Современники называли П.И.Рычкова «Колумбом оренбургским». Нам особенно приятно было узнать о том, что имение учёного – село Спасское находилось недалеко от нашего города в Бугульминском районе Татарстана, куда мы совершили несколько походов, с целью ознакомления с его жизнью и деятельностью. Знаменательно и то, что П.И.Рычков сохранил для потомков имя Надыра Уразметова.  
   Профессор Константин Васильевич Кострин, благодаря упоминанию Рычкова, провёл в архивах Бергколлегии поиск сведений о предприятии Уразметова. В 1753 году башкирский старшина Надыр Уразметов, его сын Юсуп Надыров, Асля и Хозя Мозяковы из деревни Надыровки Уфимского уезда, Оренбургской губернии подали в Берг-Коллегию прошение: «В прошлом 1752 году обыскали мы на своих крепостных дачах в Уфимском уезде на Казанской дороге по Соке реке по обе стороны выше Сергиевска городка вверх, едучи по правую сторону, подле горы Сарт-Ата, при которой маленькое озерко, и в том озерке имеется нефть черная, а повыше Сергиевского рубежа по реке по-русски называемой Сыргуте, а по татарски Кукорте, в средине той Кукорты вверх едучи по правой стороне, речка Чесноковка да речка Козловка. А повыше той речки Козловки земля, на которой удобно построить нефтяной завод. А по Кукорте блиско вершины между горами маленькая речка, впадающая в Кукорт реку, в которой тако же имеется нефть же, а подле Соки и около Суршлы и Усаклы имеетца озерко и в нем нефть же черная, да выше оного озерка реки Сок лес Чок-тимер, из того лесу вышел маленький ключ, в нем нефть черная же».  
   К прошению Надыр Уразметов и его товарищи приложили пробу «той нефти фунтов 10 или больше» и закончили его просьбой дать им «позволение для построения на приписанных им дачах нефтяного завода». Присланная в Берг-Коллегию нефть была «опробована» берг-пробирером Х. Г. Леманом. При перегонке образца было получено 12,2 процента «белой» и 70 процентов «красной» нефти.    В результате рассмотрения прошения Уразметовых и положительного заключения Х. Г. Лемана Берг-Коллегия 16 июня 1754 года приняла «Определение о разрешении башки рам Казанской дороги Надыровой волости старшине Надыру Уразметову с сыном построить нефтяной завод», которое предусматривало освобождение «заводчиков» на два года от уплаты «десятой доли» налога), защиту их «от обид, налог и утеснения всякого звания людями» и разрешение «тое нефть продавать им во всей Российской империи повольною ценою, где пожелают».

 В 1756 году Берг-Коллегия командировала на реку Сок «геодезии  ученика Павла Зубринского, который  описал месторождения нефти и  нанес их на карту, указав и начатый  строительством завод Уразметовых. Карта Зубринского, сохранившаяся до наших дней в Центральном государственном архиве древних актов, считается первой картой одного из нефтяных месторождений Урало-Волжского района.  
   Уразметову не удалось закончить начатое дело. Об этом нам поведало «Доношение Оренбургского горного начальства БергКоллегии об обследовании строящегося нефтяного завода башкир Надыра Уразметова с сыном» от 19 декабря 1756 года. Надыр Уразметов, получив указ Берг-Коллегии, «прибыл в свою деревню и стал быть обдержим тяжчайшею болезнью, от которой и поныне никакого облехчения не получил. Однако в прошлом 1755 году на том месте, где заводу назначено быть, и анбар для варения на первый случай построил. Но только за тою болезнию надлежащего заводу построить и в надлежащее действие пустить не мог. А товарища своего сына Юсупа Надырова в товарищи написал без согласия его, а сам он, Юсуп, тот завод строить не желает. А он, Надыр, когда от болезни освободится, тогда тот завод построить по обязательству своему желает».  
    Берг-Коллегия не посчиталась с желанием Надыра, не стала ждать его выздоровления и в 1757 году исключила Уразметова из списка заводчиков. О дальнейшей судьбе Уразметова никаких сведений в архивах найти не удалось.  
    В 1768 году реку Сок посетил академик П. С. Паллас, отметивший в книге «Путешествие по разным провинциям Российской империи» и нефтеносность этого района и начинание Уразметовых: «Близ реки Сок при татарской деревне Усмановой переезжают через малую речку Кибит, или Акану. Даже деревня называется еще Надырова, или Надыр-аул, по имени умершего за насколько лет старшины Надыра Уразметова, который по силе данного ему в 1756 году от горной конторы в Уфе позволения намерен был собирать находящейся в здешних местах асфальт и делать из него нефть: и на такой конец начал было он действительно строить завод при вершине речки Камюшли; да и другой завод был бы построен при Сургуте, но сии распоряжения приключившаяся оному татарину смерть прервала и вовсе уничтожила».  
    В книге Палласа напечатана также и пре красно выполненная карта «Представление страны вдоль реки Сока», составленная участником академической экспедиции К. Фроловым. В «Изъяснении Литер» (в экспликации), помещенной на карте, отмечены многочисленные серные и нефтяные источники («А.— Нефтяной ключ при источнике реки Байдугана. Л,— Нефтяной и серный ключ при горе Саржате» и т. д.), а под литерой «В» — «Амбары, которые начал строить старшина Уразметов». Карта Палласа точно показывает месторасположение нефтяного завода.  
    Несмотря на неудачу Надыра Уразметова, нельзя не удивляться его упорному желанию продолжать строительство нефтяного завода. Фактически это была первая попытка практического использования волжской нефти.  
    Своеобразным памятником Уразметову осталось сохранившееся до наших дней наименование одной из частей города Сергиевска (у подножия крепостного холма) — Надыровка.  
     

 Советский историк  техники профессор В. В. Данилевский  называет Надыра Уразметова одним из первооткрывателей нефти в России. Другой исследователь А. Е. Пробст отмечает, что «нефтяные заводы Надыра Уразметова являлись подлинными специализированными предприятиями по добыче товарной нефти».  
    Таким образом, в наступающем 2012 году исполнится 260 лет начинанию Надыра Уразметова.  
    13 сентября 1768 года Иван Иванович записывает в путевом дневнике: «Уже все было готово к отъезду, как Татара уведомили, что от их деревни верстах в 15 находится нефтяной ключ. Чем мы ближе подъезжали к ключу, тем горы чаще становилися, и наконец верст с пять ехали между беспрерывными горами, покрытыми чернолесием. Самый нефтяной ключ находится в четырех верстах от Чувашской деревни Семеновой в весьма глубоком ущелье. Нефть, или лучше сказать, горная смола вытекает с водою из-под подошвы горы. Ее собирают околоживущие поселяна на свои нужды... употребляют оную на мазание колес. Ее почти никогда не покидают пропадать напрасно: но как скоро накопится, с воды снимают. Не за долго до нашего приезду она была собрана, что мы из следов лошадиных и берестяной черпалки, лежащей подле ключа и замаранной в свежей горной смоле, заключить могли. И дно сего колодца, так же и изтекающей из оного ручеек, наполнены были сею смолою. Мы покушалися хотя несколько разрыть ключ и дойти до источника сей горной смолы; однако труд наш был тщетен. Твердый белый камень положил предел нашему любопытству».  
    В октябре 1768 года Паллас посетил бассейн реки Сок и проявил особое внимание к нефтеносности этого района:  
    «Нефтяной ключ находится за несколько верст от Семенова в южно-восточной стороне при западном кругом скате вышеупомянутой горы, на оброслом березником, и так как вся около лежащая страна, покрытом тучным черноземом месте, по которому течет западный главный источник речки Байтугана. Ключ несколько распространили и при горе выкопали небольшую наподобие котла яму шириною и глубиною до трех футов, в которую вода прибывает без приметного движения и также неприметно уходит в мимо текущую малую речку. И так хотя ключ не имеет быстрого течения однако никогда не замерзает и в жестокие морозы, и если занесет его снегом, то восходящие из него смолистые пары, коих запах нарочито далеко чувствовать можно, очень скоро делают сквозь снег отверстие. В малой яме ключа покрывается поверхность воды черною весьма липкой нефтью, которая имеет цвет и существо густой смолы, и хотя часто оную счерпывают, однако она опять собирается в несколько дней. Около двух недель тому, как вычерпана была собравшаяся на поверхности воды нефть; но несмотря на студеную погоду, опять собралось оной столько, что я мог снять до шести фунтов, не считая того, что сколько по липкости ее прильнуло к другим вещам. У самой горы вода была оною покрыта на большой палец толщиною, а в стоке сего ключа толщина ее становится отчасу тонее, потому что вода беспрестанно несколько с собою уносит. Вся яма ключа покрыта нефтью, да и земляной слой, в котором она находится, и который чаятельно далеко простирается в гору, весь оною наполнен».  
    Паллас описывает и другие нефтяные ключи, находящиеся в том же районе.  
    В узкой долине Байтугана, было обнаружено несколько источников, но без признаков нефти. Местные жители сообщали, что лет 20 назад, возле деревни Ярилкино, были нефтяные вышки, и велась добыча нефти. По левому берегу, в среднем течении реки, мы обнаружили законсервированные скважины и заброшенное нефтяниками здание. Возможно нефтяной источник, исследованный учёными XVIII века, иссяк, или изменился из-за современной нефтедобычи, есть вероятность и того, что его не удалось найти.    Долина реки Байтуган также интересна и тем, что здесь были построены первые буровые скважины на Бугульминско-Белебеевской возвышенности: "По всему берегу реки Сока, около деревни Камышлы, слышен запах нефти; особенно в том месте, где находятся залитыя водою три шахты и буровая скважина. Работы эти были предприняты в прошедшем году (в 1865г.) бугульминским помещиком И. Я. Малакиенко с целью открытия благонадежного месторождения нефти; но к сожалению, по причинам от него не зависящим, буровую скважину пришлось остановить на глубине 14-ти сажен. Главный нефть содержащий ключ находится в 4 верстах к югу-востоку от Старой Семеновки и 1,5 верстах не доезжая чувашской деревни Ярилкиной, лежащей на речке Байтуган-Баш. В слое дерна лежат пропластки и отдельныя неправильные гнезда вязкого асфальта, иногда до 1 пуда весом. Месторождения это заарендовано у крестьян господином Малакиенко на 12 лет; он добыл здесь более 2000 пудов асфальта, из которого, в малом виде получал превосходного качества керосин».  
   И. А. Малакиенко не ограничился одной скважиной. После первой неудачи он предпринял бурение двух скважин около деревни Нижне-Кармальской, затем вблизи урочища Барский ключ, позднее в районе деревни Ярилкиной и в других местах. Глубина большинства скважин достигала лишь 25 — 28 метров, одна из них была пробурена до 75 метров. Но скважины нефти не дали. Недостаточное владение техникой бурения, неумение достичь больших глубин, незнание геологической структуры недр обусловили неудачу бугульминского помещика.  
   Однако начинание Малакиенко исторически ценно и значимо тем, что он впервые на берегах Волги предпринял для добычи нефти бурение скважин. В России в этом прогрессивном деле у него был только один единственный предшественник — полковник А. Н. Новосильцев, заложивший в 1864 году первую нефтяную буровую скважину на Кубани в долине реки Кудако. Кроме того, И. А. Малакиенко первым на Урало-Поволжье получил из асфальта (по-видимому, из тяжелой вязкой нефти) превосходного качества керосин. Он был пионером переработки нефти на востоке России.  
   

Часть 2. Открытие Туймазинской нефти.

2. 1. Первое упоминание  о нефти в нашем  крае. 
 
   Первое упоминание о нефтедобыче в окрестностях нынешних Туймазов относится к 1804г. В третьем томе «Географического словаря» Щекатова (полное название: «Словарь географический Российского государства, описывающий азбучным порядком географически, топографически, гидрографически, физически, исторически, политически, хронологически, генеалогически и геральдически все губернии, города и их уезды, крепости, форпосты, редуты, слободы, сибирские остроги, ясачные зимовья, пограничные заставы, казачьи станицы, погосты, ямы прежние и новые, иностранные поселения, многие достопамятные урочища и годовые ярмарки и проч») помещена статья, начинающаяся словами: «Курганский завод, Оренбургской губернии, в Бугульминском уезде; построен по Указу Государственной Берг-Коллегии в 1761 году, на речке Кургане, на кортомленной у башкирцев земле, принадлежит его сиятельству графу Ягушинскому. Находясь в действии, завод сей имел выгоды следующие: рудников, к нему принадлежащих, считается всего 283, в том числе железных 2, нефтяных 2, красочной 1. В разстоянии от завода во сте, в 30, в 60 верстах...» Крепостные крестьяне, прикреплённые к заводу, добывали нефть в XVIII веке, и на нём уже существовала примитивная технология её добычи. По всей видимости Ягужинскому в то время принадлежали источники нефти в верховьях реки Сок, но возможно они находились и гораздо ближе к нынешним Туймазам. В «Географическом словаре» Щекатова ошибочно указан Бугульминский уезд, по настоящему Курганский завод находился в Белебеевском уезде, на левом притоке реки Чермасан. Вот что пишут о нём уфимские краеведы Гудковы: «3 мая 1761года Берг-коллегия выдала разрешение графу С.П.Ягужинскому и Ивану Павлову на постройку Курганского медеплавильного завода. Земли и лесные угодья были взяты у башкир Кубовской волости в картому на 60 лет «ис платы в кажый год по 10 рублей». Одновременно к заводу было заявлено сто одиннадцать медных рудников. К строительству завода приступили 24 сентября 1761 года, а действовать он начал в 1763году. Во время Крестьянской войны, в январе 1774 года, восставшие овладели заводом, и он был сожжён». Восстановить его деятельность в дальнейшем не удалось.  
   Во время похода на озеро Аслыкуль мы прошли берегом реки Курган, истоки которой находяться в Туймазинском районе недалеко от села Имян-Купер. Длина реки составляет 18 км. В верховьях река порожистая из-за пересекающих её русло известняков, а над её долиной возвышаются известняковые скалы. По нашему предположению наиболее удобной местностью для строительства завода являлась узкая долина выше села Новосемёнкино, которая расположена на границе нынешних Туймазинского и Белебеевского района. Здесь нами обнаружены остатки плотины, предположительно заводского пруда. Из сказанного выше можно сделать вывод, что история освоения нефти в нашем крае имеет почти 250 летнею историю.  
2. 2. Открытие промышленных запасов нефти.  
   В Туймазинский район нефтеразведчики вышли по указанию Ивана Михайловича Губкина. Проанализировав результаты геологических исследований Урало-Волжских районов, ученый указал места наиболее вероятных залеганий нефти. И. М. Губкин допускал нефтеносность девонских горизонтов, хотя в то время никто из геологов в нашей стране и не думал о разведке девона.    Разведочной партии Т. Ф. Амиркулиева было поручено проверить геологический прогноз: подтвердить или опровергнуть рекомендацию учёного. Открыть дорогу новому научному методу поисков нефти и газа или еще раз убедиться, что нельзя вести поиск без видимых нефтепроявлений.  
   Начальник разведки приехал в Туймазы с ишимбайским буровым мастером В. А. Лебедевым. После беседы в райкоме партии выехали к месту закладки первой скважины — в деревню Нарышево. Колхозники радушно встретили гостей. Вместе с нарышевцами начальник разведки бродил по заснеженным лощинам, выбирая место для первой буровой: чтобы и подъезд был удобный, и вода рядом, и от жилья не очень далеко, и, конечно, с учетом координат, указанных геологами.  
   Такое место нашли недалеко от деревни на берегу ручья Каинлы-Куль. Оставив Лебедева готовить площадку и подбирать рабочих, Т. Ф. Амиркулиев выехал в Туймазы договариваться о перевозке для разведочной буровой грузов, которые уже начали прибывать на станцию. На бревенчатых полозьях везли буровые лебедки, насосы, паровые котлы. В сани впрягали два — три десятка лошадей. Двадцать километров от станции Туймазы до деревни Нарышево одолевали за два дня. Медленно и трудно шло бурение первых скважин. Никто не знал геологических условий района, и потому весь ствол проходили со сплошным отбором керна. Через каждые два-три метра проходки поднимали бурильную колонну и вынимали из полого колонкового долота мокрый каменный цилиндрик — керн, образец породы. Метр за метром, по мере углубления забоя, эти керны, аккуратно уложенные в продолговатые деревянные ящики, точно страницы диковинной книги, рассказывали геологам о здешних недрах.    

 Почти с поверхности  пошли крепкие породы — долота с трудом преодолевали их. То и дело рвались трубы, на забое оставались сломанные шарошки. Приходилось неделями вылавливать их. Подстерегали бурильщиков и трещиноватые, источенные кавернами пласты, в которых бесследно исчезал глинистый раствор. Месяцами приходилось заполнять подземную прорву хворостом, глиной, цементом. Бурение затянулось. Предполагали вскрыть нефтяной пласт, как в Ишимбае, на глубине 600 — 700 метров, но эти горизонты оказались “сухими”. Последний категоричный приказ немедленно прекратить разведку, демонтировать буровые Т. Ф. Амиркулиев получил накануне 1 мая 1937 года. Чтобы не портить праздничное настроение товарищам, ни с кем не поделился безрадостной вестью. На всех трех разведочных буровых работа продолжалась и в праздники. А через несколько дней из первой скважины около деревни Нарышево получили керн с пузырьками газа на поверхности.  
   В начале июня, после длительного свабирования, показалась, наконец, долгожданная нефть. Черная с зеленоватым оттенком жидкость медленно заполняла земляной амбар около скважины, источая острый запах. Начальник разведки разливал нефть в бутылки, чтобы везти в Уфу на лабораторные исследования.  
   В столице республики в это время проходила областная партийная конференция. Получив слово для внеочередного выступления, начальник Туймазинской разведки делегат Т. Ф, Амиркулиев поднял над трибуной бутыль с черной жидкостью и торжественно сказал: — Вот, товарищи, первая нефть из нового месторождения «Второго Баку». Выполняя задание партии, мы не пожалеем сил, чтобы до конца разведать богатства этого района и создать там новый центр добычи жидкого топлива.  
   На конференции Т. Ф. Амиркулиеву вручили телеграмму из Туймазов: «Дала нефть вторая разведочная скважина, расположенная в десяти кило-метрах от Нарышево». Значит, нефтяной пласт простирается на обширной территории. Мечта о большой туймазинской нефти становилась действительностью. Но много еше преград лежало на пути к ней; семь трудных лет пройдет еще пока отыщут большую девонскую нефть.  
 
2. 3. Девонская нефть. 
 
   В марте 1940 года в Башкирию, в трест «Туймазанефть» командировали на работу геолога Михаила Васильевича Мальцева.  
   Туймазы — маленький пристанционный поселок, продуваемый свирепыми степными ветрами, отчаянное бездорожье, тусклый свет керосиновых ламп. Лишь горстка энтузиастов-нефтяников прожила здесь несколько лет. Новички не задерживались дольше года. Были и такие, что уезжали в день приезда, едва дождавшись обратного поезда.  
   М. В. Мальцев не уехал. Чем больше он изучал материалы, относяшиеся к этому району (а на Туймазы и тогда обращал внимание учитель Мальцева И. М. Губкин), тем заманчивее становилась эта неизвестная  земля вокруг степного поселка с непереводимым названием Туймазы. Академик И. М. Губкин нанес на геологическую карту места наиболее вероятного залегания девонской нефти в районах «Второго Баку», указав даже предполагаемые глубины: от 1500 до 2000 метров, Один из таких районов был очерчен около Туймазов, другой — в Жигулях, третий - на юго-западе Татарии. Для поисков девонской нефти были рекомендованы и другие точки на гигантской Русской платформе. Жизнь впоследствии подтвердила прогнозы ученого: в большинстве указанных нм районов найдены богатейшие залежи нефти в девоне.  
    М. В. Мальцев думал о девоне с первых месяцев работы в «Туймазанефти». Он знал, что уже делали попытки разведать труднодоступные по тем временам девонские отложения на глубине 1700 — 1800 метров.  
   В 1938 — 1939 годах, по предложению геологов И. В. Бочкова и Е. А. Грабина, было решено пробурить скважину № 148 до глубины 1800 метров — вскрыть девонские горизонты. Удалось довести забой лишь до 1500 метров — дальше бурение пришлось прекратить по техническим причинам, как сказано в геологических документах. Нефть стали отбирать из разведанного уже верхнего угленосного горизонта.  
   Осенью 1939 года в разведочной скважине, бурившейся в одиннадцати километрах севернее Туймазов, у деревни Ардатовка, не обнаружили нефть в угленосном горизонте, который был продуктивным южнее, на Туймазинском месторождении. Тогда управляющий трестом «Туймазанефть» И. П. Нифантов добился разрешения бурить эту скважину до глубины 1800 метров, чтобы разведать девонские отложения.  
   Бурение прекратили на отметке 1738,2 метра, когда прошли девонский горизонт и долото вошло в кристаллические породы фундамента. Искать нефть глубже было бессмысленно: она не залегает в гранитах и гнейсах. Михаил Васильевич Мальцев застал финал этой разведки. Раскладывая керны (образцы) девонского песчаника, он улавливал легкий, еле ощутимый запах нефти, но ее так и не удавалось обнаружить. Для М. В. Мальцева ясно: поиски девонской нефти в Туймазах надо продолжать! С его доводами согласились начальник Главгеологии Наркомата нефтяной промышленности В. М. Селюков и главный геолог Башнефтекомбината Х. П. Сыров.  
   Много труда вкладывали туймазинские буровики, геологи, добытчики, чтобы увеличить поток нефти из каменноугольныъх отложений, но перешагнуть рубеж добычи 250 тонн в сутки не удавалось.  
   М. В. Мальцев продолжает добиваться своего. У геолога появляются союзники и единомышленники: главный геолог треста «Туймазанефть», ученик И. М. Губкина Татаркан Золоев и управляющий трестом «Туймазанефть» И. П. Инфантов.  
   Их усилиями дело сдвинулось с мертвой точки. В конце 1943 года начали строить разведочную буровую № 100. 29 Февраля 1944 года бригада мастера Василия Андряшина начала проходку. Долго и мучительно бурили эту скважину: трубы были изношены, шарошки оставались на забое, буровую лихорадили аварии, так как исправное оборудование, трубы, долота были отправлены в Майкоп.  
   29 августа с глубины 1665 метров подняли цилиндрик светло-желтого песчаника со слабым запахом нефти.  
   — Неужели снова неудача?  
    С верхних горизонтов нефтяной керн всегда черный, на нем выступала нефть, пачкала руки, издавала резкий запах.  
   М. В. Мальцев следил за подъемом каждой колонки керна. Один подъем, второй, третий — все тот же светлый песчаник, Сорок с лишним метров песчаника! Таких мощных пачек здесь еще не встречали. И — запах, запах нефти!    На буровую были присланы комплект фонтанной арматуры высокого давления, трубы для выкидных линий и коллекторов. Десятки добровольцев рыли около скважины земляной амбар для нефти — если все-таки фонтан вырвется наружу. Днем и ночью здесь царило оживление.  
   26 сентября началось испытание скважины. С утра трудится трактор-подъемник, без конца поднимая и опуская в скважину на тросе тяжелую болванку сваба. Раз за разом появляется из скважины только вода. И так весь день! Мальцев, Золоев, Нифантов не отходят от земляного амбара. Из каждой порции жидкости разглядывают пробу, стараются по запаху уловить хоть какой-то признак нефти. Нет, вода, все та же крутосоленая, пластовая. Лишь к вечеру подняли из скважины мутную жижу — глини-стый раствор, проникший в девонский песчаник во время бурения, Теперь все станет ясным; либо нефть появится, либо снова пластовая вода!  
   Мальцев зачерпывает ладонью раствор, в нос ударяет резкий запах нефти. Да вот и сама она, долгожданная, вырывается из устья скважины. С каждой секундой поток все мощнее, фонтан бьет уже под полати буровой. Могучий, глухой шум его заглушает все.  
   Люди первые секунды молчат, потрясенные зрелищем. Потом грянуло «Ура», кто-то пустился в пляс, кто-то обнимался, кто-то бежал к выкину факельного отвода, чтобы первым поджечь газ.  
   На Устье скважины надвинута фонтанная «ёлка», поток загнан в стальное русло, уже пылает первый в здешних местах газовый факел, а около скважины не убывает толпа взволнованных нефтяников, колхозников из окрестных сел.  
   Одна лишь скважина №100 сразу удвоила добычу всего треста «Туймазанефть».  
   После «сотой» разведчикам девона была открыта «зеленая улица». В первые же годы была вчерне оконтурена огромная площадь девонских отложений Туймазинского месторождения. В то время оно было самым крупным в Европе, наиболее перспективным в Советском Союзе.  
   В конце сороковых годов трест Башнефтеразведка сосредоточил свои работы на западной и северо-западной частях республики, осуществил подготовку структур по нижнепермским отложениям. Выявление структур геофизическими методами осуществляла часть полевых партий треста Башнефтегеофизика, а глубокое бурение проводилось Кандринской и Белебеевской конторами. 25 июня 1948 года близ деревни Соловьёвки заложена и начата бурением скважина №2. В 1949 г. из поисковой скв. 2, пробуренной бригадой Агарзы Джебраилова, был получен мощный фонтан нефти из песчаников терригенного девона дебетом 280 т в сутки. Было установлено, что Серафимовская структура имеет субширотное простирание, отличное от Туймазинского месторождения, вытянутого с юго-запада на северо-восток. Геологами треста Башзападнефтеразведка с помощью научных организаций были изучены вскрываемые разрезы и их нефтеносность. Глубокий анализ геологических материалов позволил выделить первоочередные перспективные зоны и площади под поисково-разведочные работы. Поэтому не случайно, что непосредственно на восточном продолжении Серафимовской структуры были открыты Константиновское (1950 г.) и Леонидовское (1953 г.) месторождения нефти в девоне. В конце1953 г, было открыто многоплановое Шкаповское месторождение. Для разработки Серафимовской группы месторождений было создано нефтепромысловое управление Октябрьскнефть, а для эксплуатации Шкаповского месторождения в Белебее — НПУ Аксаковнефть. Быстрый ввод этих месторождений в разработку позволил не только выполнять растущие планы нефтедобычи, но и вывел Башкирию на второе место среди нефтедобывающих районов страны.