Господин  Крах  
/ Дело

За последние 500 лет мир пережил около сорока кризисов. И каждый привносил в  мировые финансовые отношения нечто  новое 

Если нынешние бизнесмены, выбирающие, где свести последние счеты с рынком - на мастер-классе по харакири или на курсах русской рулетки, - полагают, будто  только им хронически не везет, они ошибаются. Финансовые крахи были, есть и будут. Тем более что худа без добра, как известно, не бывает. Каждый глобальный крах привносит в мировые финансовые отношения нечто новое. Главный урок истории кризисов: если государство - "заимодавец последней надежды", способный ссудить деньги в самый критический момент, - проявляет готовность поддержать наиболее достойных игроков, биржа вновь становится каркасом обновленной финансовой структуры. Если же политики неуклюже влезают в рыночный процесс, крах фондового рынка может привести к многолетней рецессии. И тогда пиши пропало. Примеров тому во все времена было предостаточно.

Черный  тюльпан

В начале было слово - "биржа". Прообразы современных  бирж появились в итальянских  государствах в XII - XIII веках, а вот само слово зародилось в Нидерландах. В Брюгге купцы время от времени устраивали деловые встречи перед домом семейства Van de Beurses. Вскоре и сами встречи, в ходе которых коммерсанты обсуждали свои профессиональные проблемы, стали называться beurs (биржа).

В первые десятилетия XVII века Нидерланды были одной из наиболее процветающих стран Европы. Парадокс, но этому способствовало "моровое  поветрие". Чума, жестоко прошедшая  по "плоской стране", сократила  ее население, и на фоне нехватки рабочих рук резко поднялись зарплаты. У людей появились лишние деньги, которые они не замедлили вложить в бизнес. И какой! Цветочный.

"Тюльпановая  лихорадка" началась после  того, как в конце ХVI века в  Голландию были привезены из  Турции первые луковицы. Экзотические цветы очень быстро стали объектом коллекционирования. Примерно в то же время, когда старушку Европу накрыли эпидемии чумы и холеры, нидерландские тюльпаны пережили инфекцию штамма вируса, который придал лепесткам цветов необычную, более яркую и фантазийную окраску. Спрос на тюльпаны-мутанты стремительно вырос, и некогда заморскими цветами заинтересовались не только коллекционеры, но и деловые люди, почувствовавшие возможность быстро заработать. Чтобы разбогатеть, в игру на рынке тюльпанов включились самые разные люди - моряки и фермеры, лавочники и ремесленники… Инвестиции облегчались тем, что впервые начали использовать новый финансовый инструмент под названием "опцион" - право на совершение сделки в течение определенного срока и при маржинальном депозите в 10-20 процентов от полной цены.

Стоимость луковиц, ставших эквивалентом золота, подскочила до невероятных размеров. Так, за одну-единственную головку тюльпана разновидности Semper Augustus были отданы 4600 флоринов, новая  карета, две лошади серой масти да к тому же полный комплект уздечек и упряжек. Для сравнения: если откормленный бык стоил 120 флоринов, то можно представить, во что обходился один тюльпан! Известна история пивовара из Утрехта, обменявшего пивоварню на три луковицы. Тюльпановое сумасшествие зашло так далеко, что люди закладывали свои дома и землю, лишь бы приобрести заветные луковицы.

Бум закончился столь же неожиданно, как и зародился. Зимой 1636-1637 годов выяснилось, что  реальных тюльпанов, являвшихся обеспечением маржинальных сделок, не существует в природе. Луковицы нового урожая едва высадили в оранжереи, и никто не знает, какова истинная красота цветов, а значит, и их цена. Инвесторы мигом осознали, что их состояния основаны лишь на обещаниях продавцов. Да и вообще, кто сказал, что тюльпаны чего-нибудь стоят? Рынок охватила паника. Правительство попыталось прийти пострадавшим на помощь и объявило все контракты на тюльпаны, заключенные до ноября 1636 года, недействительными. Последующие же договоры должны были быть выполнены на 10 процентов от первоначальной стоимости. Но это вмешательство регулятора только усугубило кризис. Цены рухнули так, что через несколько лет луковицы стоили всего один процент от того, что давали за них раньше. Первый зафиксированный в мировой истории биржевой пузырь оглушительно лопнул. А заодно стал "прививкой" для нидерландской экономики, в дальнейшем не ввязывавшейся в биржевые игры, зато успешно развивавшей судостроение, сельское хозяйство и рыболовство.

Пузыри  южных морей

Пирамиды строили  не только древние египтяне и Сергей Мавроди с "Властелиной". Типичный пример рыночной иррациональности - история с South Sea Company, "Компанией Южного моря".

Ее основателем  был Роберт Харли, граф Оксфордский, казначей партии тори. Создание компании было инициировано желанием правительства Великобритании рефинансировать государственный долг, оставшийся от войны за Испанское наследство. В 1719 году все накопившиеся долги были конвертированы в акции "Компании Южного моря". Юридические и физические лица, которым было должно государство, получили взамен денег ее акции. Иными словами, "Компания Южного моря" оказалась первым в истории ОАО.

Парламент королевства  предоставил компании эксклюзивное право ведения торговли с Южной  Америкой. На самом деле, кроме судов  пиратов, никакие английские корабли, тем паче торговые, пробиться к южноамериканским портам не могли. Побережье, как и береговые воды, контролировала враждебная Лондону Испания. Но само понятие "монополии", предоставленной компании графа Оксфордского, околдовало инвесторов. Появились слухи о невероятных прибылях South Sea Company от торговли в Латинской Америке, где английские товары охотно обменивались на золото и серебро с несметных приисков Мексики и Перу. В течение года акции South Sea Company, выставленные первоначально на Лондонской бирже по 128 фунтов стерлингов за штуку, достигли стоимости в тысячу фунтов, а затем… Через несколько месяцев компания благополучно объявила о своем банкротстве. Жертвами махинации оказались не только англичане, но и французы, ирландцы, шотландцы… Попался на удочку пиарщиков, обещавших Эльдорадо, даже Исаак Ньютон. Великий ученый, с энтузиазмом игравший на бирже, сперва заработал на "южноамериканских" акциях 7 тысяч фунтов, не удержался и вновь вложился, потеряв в итоге на дутых ценных бумагах 20 тысяч фунтов - сумму гигантскую по тем временам.

"Если мир  безумен, мы должны с блеском  подражать ему", - резюмировал  по поводу той аферы французский  банкир Мартен, тоже, кстати, бывший  акционером South Sea Company и погоревший  на 500 фунтов.

Дело в том, что пирамида графа Оксфордского строилась на славу. Только в 1720 году на Лондонской бирже оперировали как минимум 120 фирм, "пиливших" деньги по схеме "Компании Южного моря". Ее крах повлек за собой цепную реакцию банкротств. Чтобы прервать ее, британский парламент запретил создание компаний без непосредственного одобрения правительства или монарха. Акт, регулирующий это, так и вошел в историю как Пузырный. Более того: руководителей South Sea Company решили показательно наказать. Их приговорили к огромным штрафам, а имущество конфисковали в пользу пострадавших. И в самом деле, коммерсанты не только знали об истинном положении дел и не сообщали об этом акционерам, но и продали свои личные пакеты ценных бумаг на пике их цены.

Единственное, что  могло несколько примирить британцев с действительностью, так это то, как незадолго до лопнувшего пузыря южных морей французов обвел вокруг пальца англичанин Джон Лоу. В мае 1716 года этот экономист с задатками преступного гения получил от герцога Орлеанского, регента при малолетнем короле Людовике XV, патент на открытие акционерного банка в Париже с правом выпуска бумажных денег. Через три года предприимчивый англичанин создал Индийскую компанию для участия в колонизации берегов Миссисипи. В итоге рекламной шумихи цена на акции компании возросла в четыре раза. Банк вовсю печатал ассигнации и тут же обменивал их на акции. На бирже, стихийно выросшей в парижском Еврейском квартале на улице Кенкампуа, акции разбирали как горячие пирожки.

Но грянул час  расплаты. Выяснилось, что банк не в состоянии обменять напечатанные им банкноты на золотые монеты. Когда же люди принялись сбывать "миссисипские" акции, обнаружилось, что их цена чуть больше стоимости бумаги, на которой они отпечатаны. Вдобавок началась гиперинфляция бумажных денег. Вскоре о банкротстве объявили сперва банк, потом и Индийская компания, совсем недавно обещавшая своим акционерам златые горы в далекой Луизиане. Лоу удалось сбежать. Создание же во Франции полноценной фондовой биржи было заторможено на несколько лет.

Длинная депрессия

В кратком перечне  крупнейших биржевых кризисов нового времени отсчет ведется с 1857 года. И правда, первый мировой экономический  кризис разом нанес удар по экономикам США, Германии, Великобритании и Франции. Начался же он в Америке с железнодорожного бума, завершившегося по классической схеме. В один ненастный день акции железнодорожных компаний, как обнаружилось, стали стоить больше, чем сами компании. Умные игроки поспешили избавиться от своих активов, и понеслось-поехало!

Волна банкротств, вызванная биржевой паникой, накрыла  Соединенные Штаты и докатилась до Европы. Достало и Россию. Впрочем, в империи, где не знали, как бороться с сокращением экспорта зерновых, представлявших для страны примерно то же, чем для российской казны сегодня являются энергоносители, власти сумели ограничить бегство капиталов. Так, в апреле 1848 года вывоз из России золотых и серебряных монет был строжайше запрещен. Почти на два года - пока не завершился очередной общеевропейский кризис. А зря: поспешили российские власти с либерализацией вывоза драгоценных металлов. Ибо из-за океана надвигался новый кризис. Страшный, не в пример предыдущему. Мировой.

"Денежный  кризис на европейских рынках  не прекращается, - писали в середине пятидесятых годов позапрошлого века российские газеты. - Такое почти небывалое замешательство повсеместно поставило торговлю в крайне затруднительное положение, а в наших портах вовсе остановило ее. Здесь никакого нет требования на все русские товары для будущего года; все дела здешней биржи ограничиваются спекуляциями на сало".

На этом грустном фоне начались банкротства. Если в 1856 году их в России произошло 24, то через  два года - уже 192. Золотовалютные сбережения россиян вновь потянулись в Европу. Из-за дефицита звонкой монеты торговля в империи перешла на ассигнации, которые принялись стремительно обесцениваться. К тому же обыватели начали избавляться от ценных бумаг российских компаний, что ускорило биржевой коллапс. В России выплавка чугуна упала на 17 процентов, а выпуск хлопчатобумажных тканей - на 14. Еще тревожнее были аналогичные показатели на Западе. К счастью, к 1861 году мировая экономика пришла в себя. Жизнь наладилась: спрос на российское зерно возрос. Однако новый кризис был тут как тут! И звали его "герр Крах".

Впервые термин "крах" появился в дни паники на биржах Вены и Берлина осенью 1873 года. В переводе с немецкого  это означает "разорение, провал". Предпосылками кризиса стали  кредитный подъем в Латинской  Америке, подпитываемый из Великобритании, и спекулятивный взлет на рынке недвижимости в Германии и Австро-Венгрии. Пятимиллиардная контрибуция, выкачанная немцами из Франции после проигранной ею франко-прусской войны, стала чем-то вроде допинга, вызвавшего так называемую грюндерскую горячку - волну спекуляций. Расплата не заставила себя долго ждать. Все по стандартному сценарию: переоцененные акции, биржевой обвал, массовые разорения компаний… День 9 мая 1873 года вошел в историю как Schwarze Freitag - Черная пятница. В дальнейшем все критические дни для мировых бирж будут называть "черными". Но тогдашний венский крах оказался самым тяжелым из многочисленных кризисов девятнадцатого столетия. "Всеобщая стагнация, - с ужасом писал в Париж из Франкфурта сотрудник французского МИДа Шарль д`Эль. - Никто и не мечтает об открытии нового предприятия". Еще бы! Сам "стальной король" Крупп ради банковского кредита заложил свои военные заводы, чем вызвал панику среди берлинского генералитета.

Фондовые рынки  в Цюрихе, Амстердаме и других европейских финансовых центрах обвалились. В США паника началась первоначально из-за банкротства финансовой компании Джея Кука, крупнейшего финансиста и президента Объединенной Тихоокеанской железной дороги. Это был ужасный удар по бирже. Ведь Кук являлся главным заимодавцем правительства США в годы Гражданской войны. К 1870 году государство задолжало ему более 3 миллиардов долларов. Джей Кук хотел приумножить свой огромный капитал, ради чего пустился в рискованные биржевые операции. После краха Jay Cooke & Company Нью-йоркская фондовая биржа впервые в своей истории приостановила операции на 10 дней. Усугубило ситуацию нежелание германских банков пролонгировать кредиты американским коллегам.

Разразился крупнейший в истории мировой финансовый кризис. Последней каплей стал крах австрийской биржи, положивший начало Первой великой депрессии. Чтобы не путать эту затяжную катастрофу с американским кризисом двадцатых - тридцатых годов прошлого века, ее еще называют Длинной депрессией. Масштабы той катастрофы не идут ни в какое сравнение с нынешним кризисом. 90 процентов компаний, чьи акции торговались на мировых биржах, сняли свои ценные бумаги с торгов. Та депрессия, продолжавшаяся целых 23 года, и в самом деле была долгой. Торгам удалось достичь предкризисного уровня лишь в 1896 году. Причина столь длительного спада биржевой активности проста: в контексте кризиса компаниям не было смысла привлекать средства через размещение своих акций на фондовом рынке, гораздо проще казалось брать кредиты в банках.

Проклятие Черного четверга

Крах - это, как  правило, оборотная сторона подъема. После Первой мировой войны все  складывалось для экономики США  наилучшим образом. Штаты снимали  сливки и с прибылей военной поры, ожививших национальную экономику, и с достижений технического прогресса. Растущий оптимизм в сочетании с легким доступом к дешевым деньгам сыграл с инвесторами злую шутку. Четырехкратный рост индекса Dow Jones в середине двадцатых годов прошлого века стал в значительной степени возможным благодаря бурному росту инвестиционных фондов - трестов, созданных для вкладывания в акции заемных средств. К 1929 году в Америке существовало около 500 трестов, суммарные активы которых оценивались в 8 миллиардов долларов. В нынешнем эквиваленте это где-то 850 миллиардов. Граждане инвестировали больше, чем имели. За день до краха фондового рынка вышел очередной номер популярного женского журнала Ladies Home Journal с обложкой, на которой был напечатан призыв: "Каждый способен разбогатеть на бирже!"