Инженерная психология и эргономика

Одна из первых попыток этого рода принадлежит К. К. Платонову. С его точки зрения, «неправомерны тенденции отождествления эргономики с инженерной психологией, объектом исследования являются орудия труда, техника, которой управляет человек, а предметом — соответствие этой техники требованиям психологии».

Но, как известно, уже с начала 50-х гг. в качестве объекта инженерной психологии выступают не орудия труда, техника, а система «человек — машина» в целом. Заметим также, что точка зрения, при которой объектом инженерной психологии является техника, несовместима с концепцией проектирования деятельности человека в автоматизированной системе как основной задачи инженерной психологии. Что же касается выдвинутого понимания предмета инженерной психологии, то оно основано, на наш взгляд, на недоразумении. «Соответствие» не может выступать в качестве предмета самостоятельного научного интереса. Если речь идет о соответствии уже разработанной техники требованиям инженерной психологии, то тогда это «соответствие» есть положительный результат инженерно-психологической оценки; если же речь идет о проектировании новой техники, то тогда это «соответствие» — проектировочное требование, нуждающееся в реализации и т. д. И то и другое «соответствия» являются частными аспектами инженерно-психологической практики (видом инженерно-психологической работы), но отнюдь не составляют всю ее. Таким образом, различение инженерной психологии и эргономики у К. К. Платонова основано на том понимании инженерной психологии, которое имело смысл в конце 40-х гг., но не соответствует современным представлениям.

В этом отношении показательна также трактовка взаимоотношений понятий инженерной психологии и эргономики, выдвинутая С. Г. Геллерштейном. «В узком значении эргономика — это инженерная психология, ограничивающая свои задачи созданием конструкций, наиболее соответствующих психологическим возможностям человека. В более широком смысле эргономика представляет собой комплексную науку, посвященную всестороннему изучению взаимоотношения между человеком и всеми присущими ему способностями, интересами, с одной стороны, и трудовой деятельностью, техникой, средой, с другой... Таким образом, круг проблем эргономики в широкой трактовке значительно шире круга проблем, вытекающих из стремления рационально конструировать машины, учитывая роль психологического фактора. Инженерная психология в этом понимании лишь один из разделов эргономики» [2; 210—211].

Действительно, в таком понимании эргономика оказывается шире инженерной психологии, которая становится одним из разделов эргономики. Однако нетрудно убедиться, что предлагаемая в этой работе трактовка инженерной психологии практически не отличается от трактовки К. К. Платонова и поэтому сделанные выше замечания в равной мере относятся и к ней. Интересно отметить, что С. Г. Геллерштейн противоречит здесь самому себе, так как именно он в числе первых провозглашает в качестве «трудной, почетной и позитивной задачи» инженерной психологии проектирование деятельности человека» [1; 160]. Задача же проектирования деятельности человека отнюдь не соответствует пониманию проблем инженерной психологии, как «вытекающих из стремления рационально конструировать машины», пусть даже учитывая роль психологического фактора.

В большой серии исследований, публикуемых в сборниках «Эргономика. Принципы и рекомендации», взят курс на рассмотрение инженерной психологии как отрасли эргономики. Однако он не проведен последовательно, так как в результате часть (инженерная психология) оказывается равной целому (эргономике). Чтобы показать это, сопоставим ряд положений. Эргономика как особая дисциплина и область деятельности выделяется через фиксирование ее специфической цели, которой оказывается «оптимизация условий трудовой деятельности человека» [28; 9]. Далее, утверждается, что «проблема оптимизации трудовой деятельности должна решаться в двух направлениях — приспособлении техники к человеческим факторам и приспособлении человека к условиям работы. Оба направления взаимосвязаны, и оптимальные решения этой проблемы могут быть найдены в процессе комплексного проектирования внешних и внутренних средств деятельности человека» [29; 3]. Вместе с тем в этой же серии работ фиксируется, что основная задача инженерной психологии «состоит в комплексном проектировании внешних и внутренних средств деятельности человека» [28; 10]. Таким образом получается, что цель эргономики достигается инженерной психологией.

Представляет известный интерес попытка дифференцировать понятия инженерной психологии и эргономики за счет трактовки предмета инженерной психологии как изучения и согласования «психологических характеристик оператора и технических характеристик сложного комплекса, которым он управляет, для получения максимальной эффективности всей системы» [4; 5], Это определение предмета инженерной психологии, по мысли его авторов, «позволяет исключить из рассмотрения большое число проблем, также имеющих прямое отношение к согласованию характеристик человека и машины» [4; 6]. Однако это понимание предмета не исключает из рассмотрения большого числа проблем, а только добавляет к ним новые. «Исключить» их можно только в том случае, если из приведенного определения убрать слова «согласование» и «для получения максимальной эффективности всей системы». Но поскольку речь идет именно о максимальной эффективности всей системы, то «исключить из рассмотрения большое число проблем, также имеющих прямое отношение к согласованию характеристик человека и машины», — это значит, по сути дела, отказаться от решения поставленной задачи. Как же можно всерьез согласовывать, сознательно не рассматривая проблем, имеющих прямое отношение к согласованию? Такой подход нам представляется внутренне противоречивым. Инженерная психология, осознав необходимость системного подхода, уже давно рассматривает все проблемы, имеющие прямое отношение к функционированию человека в автоматизированных системах. И только такой подход может обеспечить реальное решение ее основной задачи — проектирования деятельности человека в таких системах.

В. П. Зинченко, В. М. Мунипову и Г. Л. Смоляну принадлежит попытка разделения понятий «эргономика» и «инженерная психология» с помощью указания основных «факторов», задающих границу соответствующих областей деятельности10. Выделив шесть, групп «эргономических» факторов, авторы утверждают: «Не трудно выделить предмет инженерной психологии: этой дисциплине «принадлежав факторы четвертой группы»

Однако трудно разделить оптимизм авторов, что таким образом «нетрудно выделить предмет инженерной психологии». Прежде всего обращает на себя внимание отсутствие каких-либо обоснований того, что выделены действительно «факторы», а не что-либо другое, н именно эргономические, а не какие-нибудь еще. Почему эргономических факторов именно шесть, а не больше и не меньше, почему именно эти, а не какие-либо другие, и т. д.? Эти сомнения, на наш взгляд, не безосновательны. Следует отметить, что все шесть позиций не могут быть рассмотрены как однопорядковые, поскольку они имеют категориально разную природу. Одна часть из них имеет категориальную характеристику «объекта» (т. е. принадлежит человеко-машинной системе как таковой) —-это факторы второй, третьей и четвертой групп, другая — категориальную характеристику «предмета» (т. е. принадлежит дисциплине, выделяемой авторами с помощью указания на «факторы», которые она изучает) — факторы первой, пятой и шестой групп. Все шесть групп факторов являются настолько неопределенными, что провести между ними сколь-нибудь четкую границу не представляется возможным. Так, способы (алгоритмы) деятельности человека в человеко-машинных системах (третья группа факторов) являются, по-видимому, характеристикой «человеческих» составляющих человеко-машинных систем, т. е. по содержанию входят в четвертую группу факторов. Точно так же факторы шестой группы (средства подготовки, профотбора людей и контроля их состояния) являются средствами обеспечения максимальной эффективности, безопасности и комфортности труда, т. е. принадлежат к факторам пятой группы, и т. п.

Не является удачной, на наш взгляд, и попытка выделения двух эргономик как способ устранения известных противоречий в понимании ее предмета — эргономики в широком и узком смысле. Эргономика в широком смысле — это и есть выделенные шесть групп факторов. «Пятую группу факторов составляют эргономические показатели трудового процесса... Науку, изучающую эти эргономические показатели, с точки зрения авторов, следует назвать эргономикой в узком смысле.

Понимание эргономики в широком и узком смысле устраняет ряд противоречивых интерпретаций ее предмета, предостерегает от зачастую малообоснованных претензий на всеобщность охвата эргономикой проблемы научной организации труда, согласует новые и традиционные концепции, позволяет, по мнению авторов, более отчетливо проследить взаимосвязь эргономики с другими науками» [10; 4—5].

Как мы видим, авторы этой работы возлагают большие надежды на сделанное различение. В какой степени они оказываются оправданными?

В пятую группу факторов авторы отнесли «условия и средства обеспечения максимальной эффективности, безопасности и комфортности труда». Очевидно, что если мы обладаем знаниями об условиях и владеем средствами обеспечения максимальной эффективности, безопасности и комфортности труда, то мы обладаем, тем самым, решением проблемы «комплексной оптимизации» систем «человек — техника— среда». Поскольку именно это есть задача эргономики в широком смысле (как ее понимают авторы), то получается, что эргономика в узком смысле решает задачу эргономики в широком смысле, т. е. эти эргономики фактически тождественны по своим задачам. Тождественны они и по предметному содержанию, так как пятая группа факторов — условия и средства — есть родовая по отношению ко всем остальным. Действительно, и критерии оптимизации (первая группа), и ^организация взаимодействия в СЧМ (вторая группа), и способы деятельности (третья группа), и характеристики человеческих и технических составляющих СЧМ (четвертая группа), и средства подготовки, профотбора людей и контроля их состояния — все это либо условия, либо средства обеспечения максимальной эффективности, безопасности и комфортности труда.

Таким образом, понимание эргономики в широком и узком смысле, вместо того, чтобы устранять противоречивые интерпретации ее предмета и согласовывать новые и традиционные концепции, вносит новые затруднения.

Наиболее развернутая попытка разделения понятий «инженерная психология» и «эргономика» с ее обоснованием предпринята в последнее время В. М. Муниповым. «Являясь отраслью психологии, — пишет В. М. Мунипов. — инженерная психология рассматривает только определенные аспекты взаимодействия человека и машины и в этом отношении она одновременно выступает как один из разделов эргономики, в задачу которой входит комплексное изучение различных аспектов взаимодействия человека и машины, человеко-машинной системы и среды» [22: 9].

Но советская инженерная психология — по крайней мере до сих пор — не ограничивала себя (как мы не раз фиксировали выше) «только определенными аспектами взаимодействия человека и машины». Более того, она «доросла» до задачи целостного проектирования деятельности человека-оператора в автоматизированных системах11. Таким образом, речь всегда шла не об аспектах, а о комплексном изучении, проектировании и т. д.12 Если же В. М. Мунипов говорит о том, чем должна заниматься инженерная психология (в отличие от того, чем она занималась ранее или, по крайней мере, собиралась заниматься), то тогда требует специального обоснования, почему и за счет чего задачу, которую вроде бы подрядилась решать инженерная психология, будет решать эргономика.

«Можно утверждать, — пишет далее В. М. Мунипов,— что любое инженерно-психологическое исследование является эргономическим, однако не каждое эргономическое исследование может быть определено как инженерно-психологическое»

Этот тезис фактически противоречит выдвинутому В. М. Муниповым пониманию взаимоотношений инженерной психологии и эргономики. Ведь если «любое инженерно-психологическое исследование является эргономическим», то это значит, что любое инженерно-психологическое исследование есть исследование комплексное. Именно в этом, по мысли В. М. Мунипова, специфика эргономического исследования13. Что же тогда означает, что «не каждое эргономическое исследование может быть определено как инженерно-психологическое»?

Обращаясь к истории, В. М. Мунипов отмечает, что «инженерная психология и эргономика формировались первоначально как одно направление исследований». Признает14 он также и закономерность расширения области инженерной психологии и ее системную ориентацию. Но затем, фиксируя междисциплинарный характер исследований в области инженерной психологии и тождественность понятий «человеческая инженерия» (human engineering) и «инженерная психология» (engineering psychology)15, В. М. Мунипов делает неожиданный вывод, противоположный по смыслу предыдущим утверждениям. «Таким образом, — пишет он, — на базе инженерной психологии происходило формирование эргономики, или исследования человеческих факторов в технике, как междисциплинарной области с более широким кругом задач и проблем» [22; 10]. Неожиданность этого вывода усугубляется еще и тем, что совершенно непонятно, зачем эргономике понадобилось формироваться непременно на базе инженерной психологии, а не на своей собственной базе — ведь, по словам самого же В. М. Мунипова, «инженерная психология и эргономика формировались первоначально как одно направление» [22; 9].

Если инженерная психология и эргономика развивались как одно направление, то очевидно, что в рамках этого направления должны были произойти качественное разделение и поляризация разных предметно-теоретических систем, после чего только и возможно развитие двух разных направлений из первоначально единого. Однако, как мы это показали выше, никаких качественных различий между инженерной психологией и эргономикой фактически не существует. Недаром никто даже не пытается указать, когда эргономика и инженерная психология существовали как одно направление и когда из одного образовались два и почему. Вместе с тем указать на качественные различия при выдвижении точки зрения о двух разных направлениях (дисциплинах) необходимо, и это вынуждает В. М, Мунипова конструировать инженерную психологию как дисциплину, являющуюся отраслью психологии и занимающуюся только определенными аспектами (очевидно, «психологическими») взаимодействия человека и машины. Это следует понимать, наверное, так, что когда инженерная психология и эргономика были одним направлением, то обе занимались этими «психологическими» аспектами, после же их «разделения» инженерная психология по-прежнему занимается только «психологическими» аспектами, а эргономика начала заниматься комплексной разработкой различных аспектов.