Теория политической системы

Поскольку именно поддержка обеспечивает нормальное функционирование политической системы, постольку каждая система стремится создать и внедрить в сознание своих граждан через каналы политической социализации, так называемые, "рабочие ценности", т.е. укрепляющую ее легитимность идеологию. Не случайно в западной традиции легитимность принято определять, прежде всего, как "способность системы породить и поддержать веру народа в то, что ее политические институты в наибольшей степени отвечают интересам данного общества" (С.Липсет).

Процесс ввода требований и поддержки осуществляется через две основные стадии: артикуляцию и агрегацию интересов. Артикуляция - это процесс осознания и формирования интересов индивидами и малыми группами. Агрегация - это уже обобщение и согласование близких артикулированных интересов, перевод их на уровень программ, политических деклараций, проектов законов, это корректировка проводимой политики и предложение ее альтернатив. Основным субъектом артикуляции являются группы интересов.

Агрегация же одна из целей деятельности политических партий, средств массовой коммуникации и государства. На другой стороне находится "выход", то что "измеряет производство" политической системы. Это и есть государственная политика, т.е. указы главы государства и постановления правительства, законы, принятые парламентом, судебные решения. Также это производство символов, знаков и сообщений, которые также адресуются окружающей среде. Эти исходящие являются, таким образом, ответом на требования окружающей социальной среды, которые тем самым удовлетворяются, отвергаются, оспариваются или частично выполняются. Наконец, властные решения, воздействуя на окружающую среду, неизбежно вызывают к жизни новые требования и поддержку. А это и есть «обратная связь» системы.

2. Структура политической системы. Поскольку политическая система - это сложное, иерархическое образование, постольку неизбежно встает вопрос о ее подсистемах и структурных элементах. Отвечая на него, Г.Алмонд, в частности, выделяет в качестве таких подсистем "...Три широких класса объектов: 1) специфические роли и структуры, такие как законодательные и исполнительные органы или бюрократии; 2) носители ролей, такие, как отдельные монархи, законодатели и администраторы; 3) конкретные публичные мероприятия, решения или исполнение решений”.

Эти структуры, носители и решения могут быть в свою очередь, более подробно классифицированы в зависимости от того, включены ли они в политический процесс или "вход", или, в административный процесс или "выход". Причем, анализируя внутреннее строение политической системы, Г.Алмонд выдвигает на передний план не столько структуры, сколько существующие между ними связи их взаимодействия, выполняемые ими в политической системе роли. Обычно же в рамках политической системы выделяют следующие три подсистемы:

институциональная (совокупность политических институтов);

информационно-коммуникативная (совокупность коммуникаций);

нормативно-регулятивная (совокупность моральных, правовых и политических норм).

Динамическая характеристика политической системы дается через понятие "политический процесс". Описания политического процесса в западной политической науке, как правило, сильно формализованы, поскольку они должны отвечать двум главным требованиям: быть операциональными и верифицируемыми, для того, чтобы сделать возможным переход от содержательного описания процесса к созданию формальной модели (схемы) процесса в математической или таблично - графической форме.

Отсюда, политический процесс - это "процесс преобразования информации, перевода ее с "входа" на "выход" (Д.Истон).

Таким образом, речь идет практически о сведении политического процесса к «передаче смыслов, значимых для функционирования политической системы», то есть, к политической коммуникации. К.Дойч высказал даже мнение, что политическая коммуникация могла бы стать средоточием политологии, тогда политические системы трактовались бы как обширные коммуникационные сети. В книге «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» он предлагает информационно-кибернетическую модель политической системы, в рамках которой выделяет четыре блока, связанных с различными фазами прохождения информационно-коммуникативных потоков:

получение и отбор информации на «входе» системы (посредством внешних и внутренних рецепторов);

обработка и оценка информации;

принятие решений;

осуществление решений и обратная связь от «выхода» системы к «входу».

На первой фазе политическая система принимает информацию посредством внешнеполитических и внутриполитических «рецепторов», к которым отнесены информационные службы (государственные и частные), центры изучения общественного мнения и др. В этом блоке происходит селекция, систематизация и первичный анализ поступающих данных.

Вторая фаза обеспечивает дальнейшую обработку уже отобранной информации, которая поступает в блок «памяти и ценностей», где она, с одной стороны, сравнивается с уже имеющимися данными, а с другой, оценивается сквозь призму норм, стереотипов и ценностей, господствующих в данной политической системе.

На третьей фазе правительство, как «центр принятия решений», принимает соответствующее решение по регулированию текущего состояния системы. Решение принимается после получения итоговой оценки степени соответствия текущей политической ситуации, основным приоритетам и целям политической системы.

Четвертая фаза предполагает, что так называемые «эффекторы» (исполнительные органы – внутриполитические и внешнеполитические) реализуют принятые правительством решения. При этом результаты деятельности «эффекторов» порождают на «выходе» из системы новую информацию (внутриполитическую и внешнеполитическую), которая через «обратную связь» вновь попадает на «вход» и выводит всю систему на новый цикл функционирования.

К.Дойч выделяет три основных типа коммуникаций, осуществляемых в политической системе:

личные неформальные коммуникации, например персональные контакты кандидата в депутаты с избирателями в непринужденной обстановке;

коммуникации через организации и группы давления, например, когда контакт с правительством осуществляется посредством политических партий, профсоюзов и т.п.;

коммуникации через средства массовой информации (печатные и электронные).

Однако такая интерпретация политической системы была подвергнута критике за “механическое перенесение терминологии, принципов деятельности и важнейших положений кибернетики в сферу политики” (Р.Кан).

Общепринятой стала трактовка предложенная Г.Алмондом: «Говоря о политическом процессе, или входе, мы имеем в виду поток требований от общества к государству и конверсию этих требований в авторитетные политические мероприятия. К числу структур, вовлеченных преимущественно в процесс входа, относятся политические партии, группы интересов и средства коммуникации". При этом "выход" трактуется в западной политологии как "административный процесс", говоря о нем, имеют в виду «...процесс реализации или навязывания авторитетных политических решений. Структуры, вовлеченные преимущественно в этот процесс, включают бюрократии и суды».

Итак, политический процесс складывается из следующих основных циклов:

- поступление информации из окружающей среды в рецепторы политической системы;

- циркуляция ее в системе;

- преобразование политической системы;

- решение системы по авторитетному распределению ценностей (Р.Даль).

Исходя из вышесказанного, мы можем определить политический процесс как совокупную деятельность всех акторов политических отношений, связанную с формированием, изменением, преобразованием и функционированием политической системы.

3. Функции политической системы. Поскольку любая политическая система стремится к самосохранению и адаптации к требованиям своего окружения, приверженцы структурного функционализма утверждают, что можно вычленить конечное число процессов, благодаря которым эти цели станут выполнимыми. По их мнению, во всех политических системах прошлого и настоящего обеспечивались одни и те же "функции", менялись лишь состав и сложность государственных и иных политических структур. Именно на этой почве возникла общая теория функций политической системы. Например, в работе Г.Алмонда и Б.Пауэлла "Сравнительная политика" функции, направленные на самовоспроизводство системы и ее адаптацию к окружению, делятся на три группы:

I. Функции преобразования, конверсии. Их цель - обеспечить превращения требований и поддержки в политические решения или действия. Г.Алмонд и Б.Пауэлл выделяют здесь шесть функций. Две из них осуществляются на уровне "входа" и должны обеспечить регулирование всего, что питает политическую систему: речь идет о выявлении интересов и требований и их гармонизации.

Три других функции находятся на "выходе", это: а) разработка обязательных правил; б) проведение их в жизнь; в) судебная функция.

Шестая функция - политическая связь/коммуникация (движение или сдерживание информации, передача смыслов, значимых для функционирования политической системы) касается и "входа" и "выхода" системы.

2. Функция адаптации, приспособления. Давление, оказываемое на политическую систему требованиями всякого рода, создает постоянный фактор несбалансированности. Противостоят этой перегрузке две функции системы: а) набор политического специализированного персонала, принимающего требования и проводящего их оптимальную обработку; б) функция политической социализации, т.е. распространение политической культуры, совместимой с требованиями выживания и адаптации системы к своему окружению.

3. Способности. Они касаются отношений между политической системой и ее окружением: а) способность мобилизации материальных и человеческих ресурсов для нормального функционирования системы; б) способность регулировать - т.е. устанавливать контроль над людьми, находящимися на территории, управляемой системой; в) способность распределять, т.е. предоставление услуг, статуса, вознаграждения и др.; г) способность поддерживать символику - т.е. проведение действий по приданию чему-либо законной силы, празднование героических дат или событий связанных с общественными ценностями, способствующих достижению согласия; д) способность слушать, т.е. умение принять требования до того, как они породят серьезное напряжение в обществе.

Представление о том, что любая политическая система обязательно выполняет некоторые основные задачи, позволило продвинуться на очень важную ступень в разработке оснований, по которым в принципиально различных политических системах выделялись бы сопоставимые элементы. Согласно Г.Алмонду идеальное разделение функций на практике недостижимо. Властные сектора, политические партии, группы интересов и др. почти неизбежно выполняют не одну, а несколько функций. “Любая политическая структура, какой бы узкоспециализированной она ни была, является многофункциональной”.

Несомненно, что чем больше политическая система развивается, тем более она становится дифференцированной; специализация ее структур будет продолжаться до тех пор, пока каждая функция не будет выполняться соответствующим социальным институтом. Так, в современных демократических специализированных системах, существуют структуры, отмечает Г.Алмонд, “функции которых четко определены и которые стремятся играть регулирующую роль в выполнении данной функции в рамках политической системы в целом”. Кроме того системы с более развитой структурной специализацией обладают, как правило, и большими ресурсами (финансами, информацией, техническим персоналом, сложными организационными структурами), эффективными политическими организациями, а также массовыми ценностными ориентациями, необходимыми для обеспечения серьезных социальных преобразований. И наоборот, менее специализированным системам недостает этих ресурсов для эффективной адаптации к потрясениям, нарушающим равновесие системы (Ч.Ф.Эндрейн).

Поэтому, одна из задач научного анализа – показать, каким образом исторически сформировались различные специализированные политические учреждения - органы исполнительной власти, парламенты, бюрократический аппарат, суды - и показать, каковы те функции, которые могли бы выполняться сходными структурами в различных исторических, культурных и системных контекстах.

Структурно-функциональный подход вызвал огромный интерес политологов еще и тем, что, казалось бы, позволял моделировать политические отношения, давал возможность “разворачивать” политическую ситуацию в направлении, обратном реальному течению времени, то есть от следствия к причине, что и вело к выяснению факторов и действий, способствовавших возникновению политических кризисов и конфликтов. Предполагалось, что полученные в результате такой проверки модели можно будет использовать для “разворачивания” ситуации в будущее время и обнаруживать кризисные факторы заранее. Казалось, что, наконец, найдено средство, которое позволит политической науке выполнять в полном объеме прогностическую функцию.

Помимо огромного интереса, идеи системного анализа политики породили и большие разочарования, так, исследователи столкнулись с четырьмя “проклятыми” проблемами: субъективности, многомерности, неопределенности и размытости критериев политического поведения. Действительно, в политическом процессе участвуют живые люди со своими стремления, ожиданиями, стереотипами и предрассудками, которые то активно включаются в отношения с государством и другими политическими институтами, то, по не всегда понятным причинам, впадают в апатию и игнорируют свои политически значимые интересы. Поэтому политический процесс не предсказуем и не несет в себе какую-либо предопределенность в развитии политических событий. Это была цена, которую пришлось платить за применение системного подхода (как оказалось не универсального) к познанию политических реалий.

Кроме того, согласно данной теории, место индивида, группы или института в политической системе, с одной стороны, и выполняемые ими функции – с другой, определяют их поведенческие установки, ориентации и цели деятельности. Поэтому изучение ролей и их изменения в рамках данной политической системы позволяет раскрыть процесс принятия решений, то есть понять механизм функционирования политической власти в данном обществе. Таким образом, целое – система - довлеет над единичным. Отсюда в частности небезосновательные обвинения в бессубъектности политического процесса.

Несомненно, что в политическом процессе структурный, ценностный и поведенческий аспекты тесно взаимосвязаны. «Мотивы поведения отдельных людей, специфика восприятия ими происходящего, их индивидуальные установки и образ действий становятся понятными благодаря изучению микрополитических аспектов процесса проведения политики. Индивиды управляют структурами, дают ту или иную трактовку культурных ценностей и, тем самым, могут вносить изменения в макрополитические составляющие. Структурные и культурные аспекты не только ограничивают действия отдельно взятых людей, но и способствуют принятию ими решений, ведущих к системным изменениям»