Нешняя политика Российской Федерации на рубеже второго и третьего тысячелетий

сотрудничество  в борьбе с международным терроризмом  и организованной преступностью - 64,3;

укрепление системы  общеевропейской безопасности - 56,7;

отмена остаточной дискриминации в торговле - 54,3;

военно-техническое  сотрудничество - 29,5;

развитие культурного  обмена, народная дипломатия - 26,2.

В актив пока можно поставить лишь “сотрудничество  в борьбе с международным терроризмом  и организованной преступностью” и “развитие культурного обмена”. Все остальное - в пассиве.

Стратегическое  партнерство Российской Федерации  и США во многом остается декларативным. Ни та, ни другая страна не имеет концепции  этого партнерства как в сфере  совместной борьбы с терроризмом, так и в вопросах ядерной безопасности, нераспространения оружия массового уничтожения, не говоря уже об экономическом взаимодействии, без чего вряд ли возможны прочные и долговременные отношения в продекларированном Дж. Бушем и В.В. Путиным военно-стратегическом партнерстве двух стран. Россия для США по важности является лишь тридцать пятым торговым партнером (где-то между Никарагуа и Коста-Рикой), США для России - третьим или четвертым. Объем товарооборота в год - 10 млрд долл. - ничтожно мал.

Западная Европа также неохотно идет на сближение с Россией. Формирование четырех общих пространств - экономического, гуманитарного, внутренней и внешней безопасности - по-прежнему остается лишь отдаленной перспективой. ЕС рассматривает Россию лишь как источник сырьевых ресурсов, не делая встречных шагов к научно-техническому сотрудничеству, участию в совместных технологических проектах. Мало что изменилось и в сотрудничестве России и НАТО. Расширение НАТО объективно изолирует Россию, ослабляет ее роль в вопросах европейской безопасности. И в США, и в Европе, несмотря на [c. 164] всяческие реверансы, сохраняется твердое намерение держать Россию подальше от НАТО. По-прежнему не растут иностранные инвестиции в экономику России, не списывается хотя бы часть огромного российского долга. Из положительных сдвигов с оговорками можно назвать лишь один - более-менее лояльное отношение США и Запада к вопросу о Чечне. Теперь действия России в Чечне рассматриваются как часть контртеррористической операции, а не как война с борцами за независимую Чечню.

Проводя взвешенную внешнюю политику, Российская Федерация  должна учитывать грозящие ей опасности.

Первая опасность - возможное ухудшение отношений с Китаем, который для США является потенциальным стратегическим противником. Для России это угроза ее национальной безопасности.

Вторая опасность - возможность быть втянутой в тяжелый латентный военный конфликт США на Ближнем и Среднем Востоке, в ряде других мусульманских государств, что повлекло бы за собой угрозу экспансии на территорию России международного терроризма, исламского экстремизма.

Третья опасность - резкое ослабление позиций России в Центральной Азии и Закавказье. Попытки расширить американское военное присутствие в молодых независимых государствах Центральной Азии, финансово-экономическое проникновение США в Казахстан и Киргизию поставили в практическую плоскость реализацию старой геополитической идеи США об овладении центром Евразии. Вытеснение России из Закавказья резко обострит обстановку на Северном Кавказе, во всем Кавказском регионе, что в итоге может привести к “балканизации” Кавказа. Дуга нестабильности, таким образом, может охватить территорию от Афганистана до Югославии, включая Урало-Поволжский регион России, Молдавию и Украину.

В странах Балтии тоже сложилась неблагоприятная для России ситуация из-за дискриминации многотысячного русского населения, вхождения Прибалтийских стран в НАТО. Вызывает опасения судьба Калининградской области, потеря которой лишит Россию доступа к балтийским портам, а более миллиона населения - связи с исторической родиной. Разногласия с Украиной также таят угрозу обострения отношений близкородственных народов. Есть вызовы геополитической безопасности и менее заметные, но все же актуальные: напряжение в [c. 165] Северной Корее, “кипящий котел” Ближнего Востока, претензии Японии на Южные Курилы и другие российские острова, попытки создания нового блока государств от Черного до Балтийского морей в составе Украины, Польши, Литвы и Грузии с явным антироссийским оттенком.

Кроме того, Российская Федерация столкнулась с рядом других геополитических проблем, также представляющих вызов ее национальной безопасности. Это прежде всего ясно выраженная стратегия США затруднить доступ России в Восточную Европу и страны СНГ. “США никогда не признают право России на так называемые сферы влияния вне пределов российских границ” - эти слова бывшего госсекретаря США М. Олбрайт исчерпывающе характеризуют геополитические устремления США, которые все постсоветское пространство объявили зоной своих национальных интересов.

Перечисленные угрозы национальной безопасности России не фатальны. В дипломатическом оппонировании  Западу, и прежде всего США, которые  жестко ведут линию на установление однополюсного мира по-американски, Россия не должна во всем соглашаться  с Америкой, она должна оказывать влияние на ее выбор, в том числе отстаивая вместе с Китаем и Индией идеи строительства многополюсного мира.

После 11 сентября 2001 г., хотя мировой терроризм продолжает наращивать организационные, финансовые и военно-технические ресурсы, появились благоприятные условия для сближения государств, противостоящих новой глобальной угрозе миру XXI в. Россия сделала свой выбор в пользу сближения с Западом, не ослабляя при этом азиатский вектор своей внешней политики. Участие России в коалиции должно зависеть от возможности влиять на принятие ответственных решений. В интересах США и всего западного альянса учесть место и роль России во всемирной истории и сделать серьезные шаги, подтверждающие искренность их намерений. Искусство “горчаковской дипломатии” как раз и состояло в том, чтобы заданные императивы внешней политики России находили понимание и поддержку самых влиятельных и сильных государств мира.

Российская Федерация, проводя в последние годы выверенную внешнюю политику, играет ключевую роль в создании глобальной системы евразийской безопасности. По инициативе Москвы и при поддержке Пекина в 2001 г. была создана [c. 166] Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), которая стала неотъемлемой реальностью мировой политики. Именно поэтому изъявили желание вступить в ШОС Индия, Пакистан и другие государства. Россия, обеспокоенная многолетней конфликтной ситуацией между Индией и Пакистаном, Израилем и Палестинской автономией, поддержала предложение Казахстана провести в июне 2002 г. совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии с участием представителей противоборствующих сторон, стран - организаторов совещания, а также представителей Австралии, Афганистана, Ирана, Китая, США, Турции, Японии и других государств. Подобные встречи продолжаются и вселяют надежду, что станут постоянно действующими и, как и ШОС, сыграют позитивную роль в оздоровлении обстановки на Евразийском континенте.

Россия, понимая, что усиление военного присутствия  США в Центральной Азии может  ослабить ее влияние в этом стратегически важном регионе, внесла необходимые коррективы в свои отношения с расположенными здесь странами. В частности, Россия стала полноправным участником Центральноазиатского содружества (ЦАС), инициировала создание Совета Безопасности стран СНГ, уточнила параметры и пределы своего присутствия в Центральной Азии. Последнее означает, что Россия является гарантом региональной безопасности и стабильности; участником региональной экономической интеграции и ряда региональных проектов; основным партнером в борьбе против глобальных угроз (международный терроризм, наркобизнес, контрабанда оружия); партнером по сотрудничеству в областях, представляющих интерес для стран региона (гуманитарная сфера, транспорт, наука и т. д.); участником контроля над основными транспортно-коммуникационными путями и трубопроводами региона.

Более конструктивной стала политика Российской Федерации  на постсоветском пространстве (подчас невзирая на объективные препятствия  в ряде стран СНГ). Россия была и  остается главным миротворцем в  урегулировании конфликтов в странах СНГ. Она, несмотря на явные экономические потери, длительное время не шла на повышение цен на энергоносители для новых суверенных государств в соответствии с требованиями мирового рынка. По подсчетам экспертов, в 1990-1995 гг. прямые и косвенные субсидии России странам Содружества ежегодно [c. 167] составляли от 3 до 4% ее ВВП - почти столько, сколько Россия расходовала на здравоохранение. В то же время долг стран СНГ России достиг к 1999 г. более 5 млрд долл. Все это диктовало более прагматичный подход к отношениям со странами СНГ, требовало их согласования с целями и задачами геостратегического и геополитического характера.

Рост цен на нефть, благоприятный для России, трудности, с которыми столкнулись  США в Ираке, вызовы международного терроризма, реальность угроз, которые почувствовала Европа, - все это значительно снизило давление Запада на Россию. Перечисленные факторы способствовали усилению влияния России на международной арене. Не случайно в этот период появилась идея “либеральной империи”, помогающая понять нынешнюю внешнюю политику России. Из нее ясно следует, что активизация международной политики Российской Федерации происходит (или будет происходить) на основе возрастания экономической мощи и экспансии российских энергетических корпораций. Иными словами, Россия приступает к восстановлению утраченных международных позиций, хотя и на ограниченном постсоветском пространстве. Но в новых условиях “имперскость” заключается не в стремлении к расширению территории путем поглощения других государств, а прежде всего в намерении России восстановить свою притягательную роль, но не через политическое доминирование и старые связи, а путем нового экономического подхода, инноваций, равноправного и взаимовыгодного партнерства с целью серьезной трансформации СНГ в полнокровный и авторитетный евразийский центр геополитической силы в системе нового миропорядка.

Выводы

1. Распад СССР подвел черту под эпохой глобального противостояния двух социально-экономических систем и военно-политических блоков, олицетворявших СССР и США. Началась новая геополитическая эпоха - “постхолодной войны”. Ее главным признаком стало формирование однополюсного мира под эгидой США.

2. Хотя лидерство США стало бесспорным, силу набирают тенденции, которые могут привести, и уже приводят, к созданию способных конкурировать с США новых “центров силы” [c. 168] (Китай, Азиатско-Тихоокеанский регион, Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Индия).

Таким образом, возрастание удельного веса США  после распада СССР в определенной степени нивелируется повышением самостоятельности других “полюсов”.

3. Российская Федерация, долгое время пребывавшая в состоянии поиска своей идентичности в новых геополитических реалиях, начиная с 2000 г. все более уверенно проводит внешнюю политику здорового прагматизма и защиты своих национальных интересов.

Во внешнеполитической доктрине и очередном ежегодном  послании Президента РФ Федеральному Собранию РФ (май 2006 г.) был сформулирован тезис, согласно которому без укрепления российской государственности и предотвращения угрозы распада страны, без преодоления негативных тенденций в экономике, в сфере науки и образования, военной и демографической политике Россия не устоит перед вызовами XXI в.

Такая политика в последние годы проводится последовательно и твердо и опирается на широкую поддержку народа.

4. Растет роль Российской Федерации в создании глобальной системы евразийской безопасности, урегулировании международных конфликтов. Более конструктивной стала ее внешняя политика на постсоветском пространстве, что позволяет говорить о реальной возможности превращения России в одну из ведущих стран мира.