Французский реализм середины XIX века

Власть в конце XI века редко на долгое время оставалась в руках одного князя. Всего на два-три года появлялся князь в Новгороде, чтобы потом уйти. За этот срок София Новгородская утратила в сознании горожан неразрывную связь с князем и стала своего рода символом Новгородской республики. Рядом с храмом собиралось вече, в нем служили торжественные молебны в честь военных побед, возводили избранных на высшие должности, хранили казну. Поэтому в течение 58 лет собор оставался не расписанным. О первоначальной настенной росписи собора нет точных и определенных сведений. Известно только, что для росписи главного купола специально были вызваны греческие иконописцы. Только в 1108 году по заказу епископа Никиты София Новгородская была изукрашена фресками. И после смерти святителя Никиты роспись собора продолжалась на средства, которые остались после него. Об изображении Христа Пантократора в куполе собора сохранилась древняя легенда, записанная в Новгородской летописи. Предание рассказывает, что мастера, расписавшие фреску, изобразили Спасителя с благословляющей рукой. Однако на другое утро рука оказалась сжатой. Трижды художники переписывали изображение, пока от него не изошел глас: «Писари, писари! О, писари! Не пишите мя благословляющею рукою (напишите мя со сжатою рукою). Аз бо в сей руце моей сей Великий Новеград держу; когда сия (рука) моя распространится, тогда будет граду сему скончание». К сожалению, изображение это в годы Великой Отечественой войны было утрачено. В южной галерее храма сохранилось изображение Константина и Елены, о котором до сих пор ведутся споры исследователей. Образы византийского императора, провозгласившего христианство государственной религией, и его матери, нашедшей в 326 году в Иерусалиме крест, на котором был распят Христос, как нельзя более подходят главному собору Новгорода. Они наглядно демонстрировали торжество христианства и святость благочестивых царей. Необычными же были техника исполнения и стилистические особенности изображения. Ученые установили, что и техника живописи, и подбор красок были нетипичны для русских мастеров. Поэтому исследователи предположили, что изображение это писано западноевропейским или скандинавским мастером в 1144 году (или около этого года). Гипотеза эта имеет основание, ведь Новгород по своему географическому положению тяготел к северным странам Европы. Да и в самом облике Софии Новгородской проявились черты романской архитектуры (в частности, техника кладки стен из огромных, неправильной формы камней). Могучие стены храма, сложенные из диких камней с их неровной шероховатой поверхностью, не были оштукатурены до середины XII века. Зато потом штукатурка придала собору цельность и эпический характер. Из древней фресковой росписи собора осталось очень немногое. Лишь в главном куполе Софии Новгородской во всем своем светозарном величии взирает с небес Пантократор-Вседержитель.

Русский интерьер 18-19 веков

Европейские привычки и  интерес к западному образу жизни  появились в России задолго до Петра. Особое предпочтение отдавали голландским, английским и немецким товарам. В  первую очередь, конечно, благодаря довольно тесным торговым связям с этими странами. Но, кроме всего прочего, протестантская эстетика, сдержанность и функциональность оказалась гораздо ближе по духу русскому человеку, нежели пышный итальянский праздник.

Мебель начала XVIII века соединяет в себе русское и голландское влияние. Массивные, с шарообразными элементами, ножки, раздвижные удобные столешницы. Вошли в употребление популярные в Голландии горки для посуды и фарфора. В России, как и во всей Европе того времени, интересуются загадочной страной Китай, и с удовольствие выставляют на показ маленькие дорогие фарфоровые безделушки.

Имен русских мастеров того времени мы практически не знаем, кроме некого Петра Федорова, работавшего  у Никола Пино, и сделавшего кресло для «Восковой Персоны». В целом же, при дворе Петра I работают иностранцы.

В 19 веке русский интерьер трансформировался из “архитектурного” в “мебельный” и сменил несколько  концепций, отчасти  связанных со стилями. Перешедшая из 18 века идея  гражданственности (классицизм) уступила место идее государственности (ампир), а во второй половине века, несмотря на частую перемену стилей и направлений, в интерьере окончательно и бесповоротно   воцарился индивидуализм.

Естественно, что страна, в которой помещики могли использовать бесплатный труд крепостных, почти все столетие строилась, отделывалась, декорировалась и  меблировалась их силами. В результате русская ” самодельная мебель” была в широком употреблении вплоть до начала 20 века, благодаря чему относительно благополучно пережила период советской власти и сохранилась до наших дней.

Другая национальная особенность – очень четкое деление  помещений на парадные и жилые.  Она  продержалась до второй половины века и вытекала не только из образа жизни, но и из типологии жилых зданий, строившихся в Санкт-Петебурге и Москве в начале 19 столетия, а в провинции – почти все столетие.

Характерным исключительно  для русского интерьера и важным компонентом были печи – изразцовые и кафельные. Они играли роль архитектурной  доминанты в парадных и жилых  комнатах, а также служили основным средством отопления любых помещений.  При этом печи не приходилось заказывать в столице: мастерские по изготовлению печей были практически во всех крупных провинциальных городах, да и не только. В частности, прекрасные кафельные печи производились в Мышкине, и сохранялись там по меньшей мере до конца 70х годов 20 века. А пришедшие из Европы камины, хотя и были действующими, представляли собой, скорее,  элемент декора.

Русская живопись второй половины 19 века

Вторая половина XIX в. ознаменовалась расцветом русского изобразительного искусства. Оно стало  подлинно великим искусством, было проникнуто пафосом освободительной  борьбы народа, откликалось на запросы  жизни и активно вторгалось в  жизнь. В изобразительном искусстве окончательно утвердился реализм — правдивое и всестороннее отражение жизни народа, стремление перестроить эту жизнь на началах равенства и справедливости.

Осознанный поворот  новой русской живописи к демократическому реализму, национальности, современности обозначился в конце 50-х годов, вместе с революционной ситуацией в стране, с общественным возмужанием разночинной интеллигенции, с революционным просвети-тельством Чернышевского, Добролюбова, Салтыкова-Щедрина, с народолюбивой поэзией Некрасова. В “Очерках гоголевского периода” (в 1856 г.) Чернышевский писал: “Если живопись ныне находится вообще в довольно жалком положении, главною причиною того надобно считать отчуждение этого искусства от современных стремлений”. Эта же мысль приводилась во многих статьях журнала “Современник”.

Центральной темой искусства  стал народ, не только угнетенный и  страдающий, но и народ — творец истории, народ-борец, созидатель всего  лучшего, что есть в жизни. Утверждение  реализма в искусстве проходило  в упорной борьбе с официальным на-правлением, представителем которого было руководство Академии художеств. Деятели академии внушали своим ученикам идеи о том, что искусство выше жизни, выдвигали лишь библейскую и мифологическую тематику для творчества художников.

Но живопись уже начинала приобщаться к современным стремлениям - раньше всего в Москве. Московское Училище и на десятую долю не пользовалось привилегиями петербургской Академии художеств, зато меньше зависело от ее укоренившихся догм, атмосфера была в нем более живая. Хотя преподаватели в Училище в основном академисты, но академисты второстепенные и колеблющиеся, - они не подавляли своим авторитетом так, как в Академии Ф. Бруни, столп старой школы, в свое время соперничавший с Брюлловым картиной “Медный змий”.

В 1862 г. Совет Санкт-Петербургской  академии художеств принял решение  уравнять в правах все жанры, отменив  главенство исторической живописи. Золотую  медаль теперь присуждали независимо от темы картины, учитывая только ее достоинства. Однако «вольности» в стенах академии просуществовали недолго.

В 1863 г. молодые художники – участники  академического конкурса подали прошение «о дозволении свободно выбирать сюжеты тем, которые сего пожелают, помимо заданной темы». Совет академии ответил  отказом. То, что произошло дальше, в истории русского искусства назы-вают «бунтом четырнадцати». Четырнадцать учеников исторического класса не пожелали писать картины на предложенную тему из скандинавской мифологии - «Пир в Валгаале» и демонстративно подали прошение – о выходе из академии. Оказавшись без мастерских и без денег, бунтари объединились в своеобразную коммуну - по типу коммун, описанных Чернышевским в романе “Что делать?”, – Артель художников, которую возглавил живописец Иван Николаевич Крамской. Артельщики принимали заказы на исполнение различных художественных работ, жили в одном доме, собирались в общем зале для бесед, обсуждения картин, чтения книг.

Через семь лет Артель распалась. К  этому времени, в 70-х гг., по инициативе художника Григория Григорьевича Мясоедова возникло объединение - «Товарищество художественных передвижных вставок», профессионально-коммерческое объединение художников, стоявших на близких идейных позициях.

Товарищество передвижников не в пример многим позднейшим объединениям обошлось без всяких деклараций и манифестов. В его уставе лишь говорилось, что члены Товарищества должны сами вести свои материальные дела, не завися в этом отношении ни от кого, а также сами устраивать выставки и вывозить их в разные города (“передвигать” по России), чтобы знакомить страну с русским искусством. Оба эти пункта имели существенное значение, утверждая независимость искусства от властей и волю художников к широкому общению с людьми не только столичными. Главная роль в создании Товарищества и выработке его устава принадлежала по-мимо Крамского, Мясоедову, Ге - из петербуржцев, а из москвичей - Перову, Прянишникову, Саврасову.