Министерство
образования Российской Федерации
Алтайский Государственный Технический
университет им И.И. Ползунова
Кафедра Теории и Истории Архитектуры
Реферат
Деревянные
крепости 16-17 вв.
Выполнила: Герфанова
Арина
студентка Гр.
Дас -71
Проверила: Алешина
О.С.
Барнаул 2010
Содержание
Введение……………………………………………………………………………………………..……2
1. Достоинство деревянных
крепостей………………………………………………………………….3
2.
Устройство и детали русских деревянных
крепостей……………………………………………….4
3. Симбирский кремль
и деревянные крепости 17 века………………………………………………10
Введение
Кре́пость —
укреплённый оборонительный пункт.
Крепостью называют как одиночное
оборонительное строение, так и комплекс
строений. Как правило, это обнесённая
крепостной стеной территория, в которой
находится постоянный гарнизон, с
большим запасом продовольствия
и вооружения, для пребывания в
долговременной осаде. Лишь с изобретением
новых видов вооружения и применением
новой тактики ведения боя
значимость крепостей как основных
оборонительных пунктов ослабела.
К первым крепостным сооружениям можно
отнести земляные валы, ряды из частокола,
которым огораживались небольшие поселения.
Некоторые первобытные крепости устраивались
на холмах, позднее перед крепостной стеной
появляются рвы с водой. С развитием военного
дела и строительства, крепости меняли
очертания.
Классическая крепость состояла из башен
(круглого или квадратного сечения), соединённых
крепостной стеной с бойницами.
Крепость была основой каждого город.
С незапамятных времен славяне строили
их для защиты своих городов. Недаром скандинавы
называли славянские земли страной крепостей,
что звучало как Гардарики. Да и сами слова
город, град в IX-XVII веках были синонимами
слова "крепость". На Руси традиционно
называли городом любое поселение, обнесенное
крепостной стеной. Первые крепости славян
были деревянные и достаточно примитивными,
что тем не менее вполне соответствовало
уровню военного искусства того времени
и обилию материла, богатым плотницким
традициям и скорости возведения.
Достоинство
деревянных крепостей
Деревянные крепости,
защищавшие важнейшие города и дороги,
стали костяком обороны Московского государства,
густой сетью покрывавшие Россию от Дальнего
Востока до Швеции. Особенно много деревянных
крепостей было на юге, где они служили
ячейками многочисленных укрепленных
линий и засечных черт, преграждавших
дорогу крымским татарам в центральные
уезды России. В отечественной истории
сохранилось немало случаев, когда неприятель,
вооруженный самыми современными по тем
временам стенобитными орудиями, неделями
в бессильной ярости топтался у обгорелых
стен того или иного деревянного городка
и в конце концов с позором удалялся. В
художественно-эстетическом отношении
деревянные крепости почти не уступали
каменным. О том, какое впечатление производили
они на современников, рассказано в дневнике
антиохийского архимандрита Павла Аллепского
(1654). Вот что пишет он о Севской крепости
(недалеко от Брянска): "Крепость великолепна,
с чрезвычайно прочными башнями и с многочисленными
большими пушками, размещенными одна над
другой, с широкими и глубокими рвами,
скаты которых обложены деревом, с деревянною
двойною стеной. Мы дивились на эти укрепления
и постройки, ибо эта крепость прочнее
каменной: и как могло быть иначе, когда
это крепости царские и укрепляются постоянно.
Затем нас ввезли во вторую крепость, также
со стенами, башнями, рвами, потом в третью,
которая еще больше, крепче и неприступнее
первых двух; в ней есть потаенная дверь,
через которую сходят к ее большой реке
черпать воду, ибо крепость стоит на верху
высокого холма..."
Деревянные крепости можно очень быстро
построить, и в этом одно из главнейших
их достоинств. Даже небольшую каменную
крепостицу нужно строить несколько лет,
в то время как возведение большой деревянной
крепости за один сезон, а то и меньше,
было делом обычным. Например, в 1638 году
во время фортификационных работ в Мценске
крепостные стены Большого острога и Плетеного
города общей протяженностью около 3 километров
с 13 башнями и почти стометровый мост через
реку Зушу возвели всего за 20 дней (не считая
времени, потраченного на заготовку леса).
На театрах военных действий и в районах,
где строительство было небезопасно из-за
возможного нападения неприятеля, широко
применяли метод сборного строительства.
Папский посланник так описал поразивший
его военно-технический прием: "После
того, как инженеры предварительно осмотрели
места, подлежащие укреплению, где-нибудь
в довольно далеком лесу рубят большое
количество бревен, пригодных для таких
сооружений; затем, после пригонки и распределения
их по размеру и порядку, со значками, позволяющими
разобрать их и распределить в постройке,
спускают вниз по реке, а когда они доедут
до места, которое намечено укрепить, их
тянут на землю, из рук в руки; разбирают
знаки на каждом бревне, соединяют их вместе
и в один миг строят укрепления, которые
тотчас засыпают землей, а в то время являются
и их гарнизоны".
Подобным образом во время похода на Казань
весной 1551 года построен город Свияжск.
Крепостные стены протяженностью около
2,5 километра, множество домов, складов
и церквей были возведены всего за месяц.
А в годы Ливонской войны сборным методом
около Полоцка "с неслыханной быстротой"
поставили несколько русских крепостей:
Туровлю, Сушу, Красну, Козьян, Сокол, Ситну,
Улу, Копие.
Устройство
и детали русских
деревянных крепостей
Время возникновения
на Руси первых укрепленных пунктов
относится к IX веку, то есть к тому
времени, когда хозары стали уже
бессильны выдерживать натиск хлынувших
с востока печенегов, которые
в середине IX века настолько близко
подошли к Киеву, что начали грозить
торговле славян и последние, не надеясь
более на хозар, были вынуждены сами
приняться за охрану своих торговых
центров и соединявших их путей
сообщения. Поэтому первые указания
на существование укрепленных пунктов
встречаются в самом начале наших
летописей; так, в рассказе о княжении
Рюрика Нестор говорит: И принял власть
свою Рюрик один и пришед к Ильменю и сруби
город над Волховым и прозва Новгород
и ceдe ту и княжа, раздал волости мужем
своим и городы рубити овому Полотеск,
овому Ростов, другому Белоозеро. Насколько
крепки были города и как долго они могли
выдерживать осаду, указывает следующее
место летописи: Ольга же устремися со
сыном своим на Искоростенъ град, яко те
бяху убили мужа ее, и ста около со сыном
своим, а Деревляне затворишась в граде
и боряхусъ крепко из града: ведаху бо
яко сами убили князя, и на что ся предати.
И стоя Ольга лето, и не можаше взяти град...
В дальнейшем летописи пестрят упоминаниями
о различных укрепленных пунктах, называя
их «городами, городками, детинцами, кремлями,
острогами и т.д.», причем названиям этим
отвечали определенные виды фортификационных
сооружений. А именно: городом («градом»)
назывался каждый заселенный пункт [По
определению Ф. Ласковского. Смотри его
«Материалы для истории инженерного искусства
в России». С.-Петербург. 1885 г.], который
для охраны его от вражеских нападений
был окружен укреплением в виде земляных
валов, каменных или деревянных (но непременно
венчатых) стен. «Понятие о городе, - говорит
Ф. Ласковский, - как о жилом месте и об
укреплениях, его ограждавших, совершенно
сливались между собой; город не мог быть
без оборонительной ограды, с уничтожением
ее он терял значение и самое название
города; с другой стороны, сооружая одну
из вышеупомянутых оград на месте ненаселенном,
в видах собственной обороны какого-либо
пункта, всегда придавали ему, независимо
от гарнизона, поселение, которое давало
этому пункту жизнь, а вместе и значение
города в гражданском быте государства».
Небольшие заселенные пункты обносились
одним кольцом таких стен и, вероятно,
к такого рода пунктам относилось собственно
название «городка» или «городца», хотя,
по-видимому, летописцы и не особенно строго
разграничивали эти понятия, называя иногда
относительно большие города «городками»
или «городцами», а незначительные по
населению пункты - «городами».
Большие города или имели несколько примыкавших
друг к другу колец укреплений, или несколько
концентричных колец. Как тот, так и другой
вид расположения укреплений не представляли
собой заранее обдуманной системы, но
просто являлись следствием увеличения
числа гражданских сооружений города,
возникавших вне первоначальной линии
укреплений и требовавших для их охраны
устройства новой линии укреплений. В
случае концентричного расположения стен
или валов каждая часть города вместе
с окаймлявшим ее кольцом стен носила
особое название: центральная часть называлась
первоначально «детинцем», «днешним градом»,
а впоследствии - «кремлем» или «краником»;
наружные кольца города с их стенами назывались
«окольным градом, охабнем кромом или
кромьным градом». Укрепленные пункты,
ограды которых были не венчатые, а состояли
из тына с заостренными верхушками бревен,
назывались «острогами», причем если в
таких пунктах имелось постоянное население,
то такие остроги назывались «жилыми»,
а «стоялыми» острогами назывались такие,
которые только временно вмещали в себе
гарнизоны, посылавшиеся в них лишь на
время военных действий. В более глубокой
древности остроги, вероятно, устраивались
в большинстве случаев без башен, но впоследствии
башни стали делать постоянно, причем
если замкнутая линия тыновой ограды имела
не более четырех башен, то такое укрепление
сохраняло название острога; если же число
башен превышало четыре, то тогда укрепление
получало название «города». Такой терминологии
придерживался, по крайней мере, Семен
Ремезов, составивший в 1701 году свою «Чертежную
книгу Сибири», в которой имеется много
изображений различных укрепленных пунктов
Сибири, являющихся весьма ценными для
истории древнерусской фортификации.
Приводим четыре чертежа из этой книги
(рис. 88, 89, 90 и 91), на которых ясно видна
не только конструкция стен и башен, но
также названия укрепленных пунктов, указывающие
на терминологию «городового дела» [«Городовое
дело» - фортификация] в XVII в.
Упомянутый труд Семена Ремезова не является
единственным источником древней письменности
и картографии, в котором мы находим изображения
старорусских военных сооружений. Такие
изображения встречаются в уже знакомых
нам трудах Адама Олеария (рис. 92 и 93), Мейерберга
(рис. 94 и 95) [На 95-м рисунке изображен Иверский
(Валдайский) монастырь, крепкие стены
которого имели целью не только ограждать
иноков от вторжения к ним внешней, мирской
жизни, но и служить оплотом при нападении
врагов, так как большинство наших монастырей
представляло собой серьезные укрепленные
пункты и братии этих монастырей нередко
приходилось поверх ряс надевать кольчуги
и менять клобуки на шеломы], а также в
альбоме Эрика Пальмквиста - члена шведского
посольства, бывшего в московском государстве
в 1673 г. Однако, все такие изображения дают
более или менее ясное представление лишь
об общем виде или плане того или иного
укрепленного пункта, позволяя только
догадываться о деталях устройства стен
или башен, и лишь у одного Пальмквиста
имеется изображение разреза стены и башни
города Торжка (рис. 96). Тем не менее мы
не лишены возможности составить себе
полное представление о деталях устройства
деревянных сооружений древней Руси, так
как еще недавно существовали остатки
таких сооружений в Сибири, например, в
Красноярске, в Илимске, в селении Братском
[Иркутской губернии] и т. д., а остатки
Якутского острога существуют и по настоящее
время. В нашу задачу не может входить
изучение чисто фортификационных вопросов,
как-то: рассмотрение общих планов фортификационных
сооружений, вопросов наивыгоднейшего
размещения башен и устройства земляных
сооружений, - мы познакомимся только с
устройством отдельных и притом главных
частей оборонительных сооружений: с устройством
тынов, венчатых стен и башен, то есть с
областью древнерусской военной архитектуры,
а не фортификации. Менее всего
конструктивных затруднений при их устройстве
представляли тыновые ограды, которые
поэтому вошли, вероятно, в употребление
значительно ранее оград рубленых, то
есть венчатых. Когда именно появились
впервые тыновые ограды, в точности неизвестно,
но упоминания об острогах встречаются
в летописях при описании событий, относящихся
к первой половине XII века.
Основываясь на некоторых летописных
рассказах, можно предположить, что тыновые
ограды различались, главным образом,
по высоте, а именно, если тын устраивался
для образования стен острога, то его делали
значительной высоты (от 2-х до 3-х саженей),
так как его вкапывали или непосредственно
в грунт за рвом (рис. 97а ), или в невысокий
вал, образованный землей, вынутой из рва
(рис. 976). Если же тын предназначался лишь
для усиления земляного укрепления, валы
которого сами имели значительную высоту
(рис. 98), то он делался невысоким, играя
лишь роль бруствера, то есть прикрытия
для защитников, а не главной преграды,
мешавшей врагам приступом проникнуть
внутрь укрепления. В последнем случае
оборона производилась обычно поверх
тына или сквозь узкие перерывы его, тогда
как в острогах на высоте груди человека
прорезались бойницы - небольшие отверстия,
через которые производился обстрел неприятеля;
другими словами, в острогах простого
типа оборона производилась из-за тыновой
ограды. Более сложным
видом тыновой ограды являлся такой, при
котором оборона производилась как поверх
тына, так и из-за него, то есть такая тыновая
ограда, которая имела и «верхний бой»
и «подошвенный». Для образования первого
в тын врубались, на равном расстоянии
друг от друга (от 1 до 1,5 саженей), поперечные
рубленые стенки, служившие опорой для
бревенчатого настила (наката), поверхность
которого опускалась от верха тына приблизительно
на высоту груди ратника (рис. 99). Такой
тип тыновой ограды, без сомнения, отличался
большей устойчивостью, нежели первый,
так как его рубленные стенки представляли
солидные контрфорсы; и назывался он в
XVII веке «стоячим острогом» в отличие
от «косого острога», разнившегося от
стоячего лишь тем, что ему придавали наклон
в сторону ограждаемого пространства.
Иногда конструкция как косого острога,
так и стоячего имела вид, показанный на
рисунке 100а. На помост верхнего боя защитники
острога поднимались или по лестницам
башен, или по особым всходам, которые
отчасти играли также роль контрфорсов.
Очень серьезную защиту давали такие тыновые
ограды, у которых все пространство между
тыном, настилом и задними стойками засыпалось
землей (рис. 100 б); такие тыновые ограды,
по существу, уже близки к стенам, изображенным
на рисунке 100 в. По мнению Ф. Ласковского,
они появились в XVII веке, но в действительности
такой тип ограждений применялся, вероятно,
и ранее, так как он представляет собой
переход от тыновых оград к венчатым стенам.
В самом деле, невысокая тыновая ограда,
играющая роль бруствера, помещена здесь
на стоящих вплотную друг к другу низких
срубах, заполненных землей и заменяющих
невысокий земляной вал описанных выше
острогов, который, вне сомнения, представлял
меньше затруднений для штурмующих, нежели
такие срубы.
Наиболее древним типом рубленых стен
является тот, в котором каждое прясло
[Пряслом назывался участок стены, расположенный
между двумя башнями] стены состояло из
нескольких поставленных рядом венчатых
срубов («городней»), засыпанных внутри
землей или камнями (рис. 101а ). Длина каждой
городни зависела от имевшегося в распоряжении
строителей леса, а толщина находилась
в зависимости от условий удобного действия
оборонявшихся ратников. Неудобство такого
приема устройства стен заключалось, во-первых,
в том, что боковые части городней, примыкавшие
вплотную друг к другу, быстро загнивали
и, во-вторых, в том, что отдельные элементы
такой стены (городни), будучи один с другим
ничем не связаны, получали различную
осадку, вследствие чего уничтожалась
общая ровная горизонтальная поверхность
стены и потому затруднялись действия
защитников.
Указанные недостатки в значительной
мере устранялись при устройстве стен
«тарасами», главное отличие которых от
городни заключалось в том, что их наружные
и внутренние (продольные) стены были цельными,
как это видно на рисунке 101 б. Наружная
и внутренняя стены соединялись перпендикулярными
к ним поперечными стенами, врубленными
в них на расстоянии 3-4 сажен друг от друга,
и засыпались землей или камнями; участок
ограды между двумя поперечными стенками
и назывался собственно «тарасой». Толщина
таких стен колебалась от одной до трех
сажен, а высота их была очень различна,
в зависимости от того, ставилась ли стена
непосредственно на поверхности грунта
или же на вершине земляного вала; впрочем,
ниже одной сажени рубленые стены, вероятно,
не делались, причем, такую высоту им придавали
в сравнительно позднюю эпоху, когда стали
более полагаться на численность защитников
и на их военное искусство, нежели на неприступность
самих стен; первоначально же стенам придавали
значительную высоту, никогда, однако,
не превышавшую стен каменных, что, конечно,
зависело исключительно от свойств материала
деревянных стен. Для придания стенам
большей устойчивости, в особенности тем,
которые имели значительную высоту, их
рубили не под одну вертикальную плоскость,
а уширяли их основания откосами, устраивавшимися
как с наружной, так и со внутренней стороны
ограды (рис. 102).
Существовал и другой тип стен «тарасами»,
появившийся, вероятно, позднее только
что рассмотренного; примером этого типа
может служить ограда города Коротояка,
перестроенная при царе Иоанне Грозном
(1648 г.). Как видно из рисунка 103, поперечные
стены этой ограды отстояли у ее наружной
поверхности на одну сажень друг от друга,
а у внутренней сходились попарно, образуя
треугольные клетки, причем положение
бревен поперечных стен чередовалось
через каждые два венца стен продольных.
Такая конструкция рубленой стены придавала
ей значительно большую устойчивость
по сравнению с первым типом и затрудняла
для осаждающих возможность сделать в
ней частичный обвал.
Описанные типы стен тарасами применялись
в течение долгого времени, так как только
в XVI веке, когда стали обороняться «огненным
боем», то есть огнестрельным оружием,
в несколько ярусов, явилась необходимость
в изменении первоначальной конструкции
стен тарасами. А именно: для образования
нижнего (подошвенного) боя в толще стен
приходилось устраивать особые камеры,
в которых могли бы помещаться стрелки,
защищенные от огня неприятеля (рис. 104);
для этой цели тарасы через одну снабжались
дополнительными продольными короткими
стенками, врубавшимися в поперечные стены
или на половине глубины тарасы, или же
на глубине двух ее третей; сверху камера
перекрывалась на высоте 2-3 сажень накатом,
настилавшимся по балкам, поверх которого
тараса засыпалась землей или камнями,
точно так же, как это делалось в соседних
- цельных тарасах. В остающейся перед
камерой толще стены устраивалась бойница
(М, А), бока и верх которой делались рубленными
из бревен, а низ из теса; во внутренней
продольной стене прорубались двери (Н,
Я).
Тарасы стен города Олонца (1649 год) отличались
от только что рассмотренных, главным
образом, тем, что в них были устроены бойницы
не только в полых тарасах, но также и в
засыпанных землей (а-а), (рис. 105); кроме
того, дополнительные продольные стенки
(Б) шли здесь не до верха стены, как в предыдущем
примере, а лишь на сравнительно незначительную
высоту, несколько превышавшую грудь человека.
Последний прием нельзя назвать удачным,
так как выше стенок Б—Б тарасы были совершенно
полыми и, следовательно, лишь в весьма
малой степени могли сопротивляться действию
осадных орудий. Для стрелков «верхнего
боя» поверх тарас был настлан бревенчатый
пол («мост»), прикрытый со стороны поля
бруствером, о котором скажем ниже, и покрытый
двухскатной крышей.
Совершенно иную конструкцию имела ограда
Красноярска (рис. 106). Она состояла из одной
только сплошной продольной стены (рубленой),
в которую на расстоянии двух саженей
друг от друга были врублены тарасы, имевшие
в плане форму треугольников. Тесовый
мост, настланный поверх тарас, служа полом
для стрелков верхнего боя, образовывал
закрытые помещения для стрелков подошвенного
боя; для действий последних в продольной
стене были прорезаны три ряда бойниц,
а прикрытием для первых служил бруствер,
забранный между столбами тесом, в котором
имелось два ряда бойниц, и прикрытый сверху
односкатной крышей.
Само собой понятно, что такие стены, как
у города Красноярска, не могли долго выдерживать
огня осадных батарей, но зато, будучи
снабжены достаточным количеством стрелков,
открывавших сильный огонь, они могли
хорошо сопротивляться приступам и поэтому
устраивались, по мнению Ласковского,
в тех случаях, когда нечего было опасаться
разрушительного действия артиллерии.
Рассматривая приемы конструкции деревянных
крепостных стен, мы оставляли в стороне
приемы устройства прикрытий для защитников,
размещавшихся по верху стен, то есть прикрытий,
отвечавших современным брустверам. Первоначально
этих прикрытий, быть может, и совсем не
устраивали, так как слова «заборол», «забролы»,
обозначающие такие защитные стенки, появляются
в летописях только в XI веке: Мстиславу
хотящу стрелити внезапу ударен бысть
под пазуху стрелою на заборолех сквозь
доску скважею и сведоша и на ту ночъ умре.
(1098 г.).
Из этой летописной выдержки видно, что
первоначально заборолы устраивались
из брусчатых обвязок, сплошь забранных
досками, как это делалось иногда впоследствии
и в XVII веке, но с некоторыми изменениями
[Позднейшие дощатые брустверы делались
выше человеческого роста и в них проделывались
ряды бойниц] (рис. 106). Позднее стали делать
заборолы бревенчатыми, но высота их оставалась
такая же, как и у дощатых, то есть 3—4 фута,
чтобы ратникам было удобнее поражать
неприятеля, подошедшего к стенам вплотную
(рис. 102). Более усовершенствованный тип
бруствера состоял из выпускных концов
бревен (консолей), по которым настилался
бревенчатый пол и нарубалась вертикальная
стенка - самый бруствер; для большей безопасности
защитников последний иногда делался
двойной толщины (рис. 107). Такой тип брустверов
получил в XVII веке название «облама» или
«облома». В полу облама устраивались
навесные бойницы (стрельнцы) (М), через
которые на подступивших к подошве стен
врагов лили кипяток или горячую смолу
и бросали камни или чугунные ядра. Если
передняя стенка облама превышала высоту
груди человека на незначительную вышину
(рис. 107), то в ней устраивали бойницы (3),
если же она была выше человеческого роста,
то для удобного из-за нее действия бойцов
приходилось делать особые скамейки (рис.
108), называвшиеся «кроватями». Для придания
передней стенке облама большей устойчивости
в нее врубались иногда поперечные стенки,
в которых прорезались двери для свободного
перемещения защитников по всему пряслу
стены; торцы этих стенок связывались
вверху, со внутренней стороны ограды,
брусьями, ниже которых все зашивалось
досками, но оставлялись двери. Получавшийся
таким образом коридор, шириной Рис. 108.
около сажени, покрывался крышей и в мирное
Заборол с кроватью время мог служить
складом для боевых и продовольственных
запасов, для каковой цели и устраивалась,
вероятно, задняя дощатая стенка; во время
же боя она, по-видимому, могла лишь стеснять
действия защитников и поэтому, надо полагать,
что ее перед осадой удаляли. Такого устройства
облам существовал у стен города Коротояка
(рис. 103), где он был еще вооружен вертикальным
и горизонтальным рядом острых кольев
(штурм-фаллов), мешавших осаждающим пользоваться
осадными лестницами.
В стене города Якутска задняя стенка
облама была бревенчатая, но она была не
сплошная, а прерывалась через тарасу
и всюду имела отверстия, так что в каждую
замкнутую клетку облама можно было проникнуть
не только через ее боковые двери, но и
через эти задние отверстия, величина
которых равнялась одному квадратному
аршину (рис. 109). Позади клеток облама в
стене города Якутска шел круговой обход
в виде галереи, стойки которой и перила
были врублены в горизонтальные брусья,
лежавшие на выпускных кронштейнах, ясно
видных на рисунке 109. Галерея эта была
покрыта общей с обламом двухскатной крышей
(рис. 110). Крыши обычно устраивались над
крепостными оградами, так как они не только
предохраняли деревянные стены от порчи
их атмосферными осадками, но служили
также для обороняющихся защитой от навесной
стрельбы нападающих. Наконец, на скатах
крыш, обращенных в сторону поля, укреплялись
иногда бревна, которые скатывались вниз
на врагов, подступивших вплотную к стенам.
Конструкция таких крыш видна на рисунках
96, 105 и 106.
Мы уже несколько раз упоминали о бойницах,
через которые производился обстрел осаждающих;
они назывались также «городовыми, боевыми
и стрельными окнами» и способ их устройства
находился в зависимости от того, для какого
рода стрельбы они предназначались. Так,
для пищалей (ружей) прорубались в двух
смежных венцах небольшие отверстия прямоугольной
формы, ширина которых колебалась между
половиной и полутора футами, а высота
- от полуфута до фута, причем притолки
боевых отверстий срубались отвесно, верх
- горизонтально, а низ скашивался наружу
- с целью приблизить площадь обстрела
возможно ближе к подошве стены (рис. 111).
Одна от другой ружейные бойницы размещались
на расстоянии 5-ти и 7-ми футов. Боевые
отверстия для пушек устраивались как
волоковые окна (рис. 112) и, вследствие малого
калибра пушек, имели размеры около 2,5
х 2 фута. Последнего типа бойницы устраивались,
вероятно, только в башнях, так как мы не
имеем никаких данных для предположения,
что пушки устанавливались когда-либо
на деревянных стенах, толщина которых
была относительно невелика и, следовательно,
либо откат пушки после выстрела, мешая
свободному перемещению по стене живой
обороны, производил бы среди нее нежелательную
сумятицу, либо приходилось бы устраивать
особые приспособления для упомянутого
отката орудий; но ни в памятниках письменности,
ни в уцелевших до настоящего времени
деревянных крепостных стенах нет никаких
намеков на устройство таких приспособлений.
Нам еще нужно решить вопрос, каким образом
защитники укреплений поднимались на
верх стен. Как увидим впоследствии, пол
одного из ярусов башен почти всегда находился
на уровне верха стен и в башнях всегда
имелись здесь боковые двери, через которые
защитники могли попадать на стены, поднявшись
по лестницам башен. Однако, трудно предположить,
чтобы защитники стен могли подниматься
на них таким путем во время боя, так как
при этом неминуемо должна была происходить
толкотня и, следовательно, бесцельная
трата времени, драгоценного во время
боя и в особенности в момент приступа.
Поэтому следует предположить, что для
быстрого и массового подъема на стены
их защитников устраивались в нескольких
пунктах особые открытые лестницы, расположенные,
конечно, со внутренней стороны укреплений
и, вероятно, не менее одной для каждого
прясла стены. В этом нас убеждает изображение
такой лестницы на плане Тихвинского монастыря
(рис. 113); правда, лестница эта была, если
судить по этому плану, единственной во
всем кольце стен; но в действительности
лестниц, надо полагать, было несколько,
так как одна, конечно, не могла бы удовлетворить
условия быстрого подъема на стену большого
числа ратников. Что же касается упомянутых
выше боковых дверей башен, то они преимущественно
предназначались для сообщения между
двумя пряслами стены, разделенными башней,
то есть для кругового непрерывного прохода
по стенам.
Синбирский
кремль и деревянные
крепости 17 века
Относительно
размеров Синбирского кремля - деревянной
крепости существуют различные мнения.
Бич прошлых времен -пожары в начале XVIII
века в Казани уничтожили дела Казанской
губернии, а в пожаре Симбирска 1864 года
сгорели почти все архивные дела Симбирска.
В настоящее время ни в музее г. Ульяновска,
ни в областной библиотеке не сохранилось
достаточно достоверных о крепости сведений.
Представленный в музее макет деревянного
кремля выполнен Ю.Д. Ефимовым. Он предположил,
что с менее опасной стороны, с Венца, стены
были рублены тыном, а три другие - тарасами.
В понятии город на Руси - это вообще укрепленное
место, под этим понималось и центральная
крепость, и посады при ней, огороженные
валом, тыном, или даже настоящей стеной.
К примеру, современники знают только
Московский Кремль, построенный в 1485-95
гг. Но в 1535-38 гг. были построены каменные
крепостные стены Китай-города, примыкавшие
к Кремлю, а царствование Бориса Годунова
- Белый город, окружавший обе крепости,
а посад за Белым городом был окружен земляным
валом, а нынешнее здание кремля было обнесено
малой кирпичной стеной. Потом, с течением
времени все это разрушалось, и у каждого
современника было свое представление
о крепости.
Говорить о размерах и виде Синбирской
крепости в настоящее время можно лишь
приблизительно. До настоящего времени
не сохранилось ни одной деревянной крепости
- ни в России, ни во всем мире. Последние
остатки подобной деревянной крепости
- Якутского острога - были изучены и даже
сфотографированы в начале XX века. Конечно,
в США острожки, называемые "форт",
похожи на наши - но это их история.
Отметим, что крепость закончила боевую
службу в 1759 году, - гарнизон был снят, а
пушки свезены в Уфу. Развалившиеся остатки
начали разбирать с 1767 года, и просуществовала
она до конца XVIII века, и, следовательно,
сведения этого периода можно считать
достоверными.
Таким образом, размер крепости в 100 на
80 саженей, приведенный в отчете подполковника
А. Свечина 1765 года, и есть наиболее вероятный
размер Синбирской крепости. Крепость
имела вид прямоугольника с большей стороной
по Венцу. Нет сомнения и о том, что она
имела 8 башен - 4 угловых и 4 в стенах - это
видно на планах Симбирска 1738 и 1779 гг. Обычно
башни в стенах были проездными, но башня
со стороны Венца не могла быть проездной,
т. е. проездных башен было не более трех.
На плане 1738 года видно три проездных башни,
а в отчете А.Свечина и по плану 1779 года
- имеется только две - северная и южная.
Две проездные башни - Казанская (северная)
и Крымская (южная) упоминаются и в росписном
списке 1670 г. Видимо в разное время количество
проездных башен менялось.
Наиболее распространенным и простым
типом крепости в России был острог - огороженное
тыном (заостренные бревна, установленные
плотно друг к другу) пространство, имеющее
для наблюдения и усиления обороны, несколько
деревянных же башен. Для больших острогов
тын устанавливался на земляном валу,
перед которым был вырыт ров. Башни имели
срубную конструкцию и могли иметь ворота
для проезда внутрь острога. Внутри острога
размещались церковь, приказная изба,
казармы для служилых людей, избы. Этот
тип крепости существовал вплоть до XIX
века в Сибири. Подобная крепость известна
всем по повести А.С. Пушкина "Капитанская
дочка".
Более серьезные сооружения требовали
более высоких и прочных стен. К XVII веку
русские строители имели настолько высокие
навыки постройки крепостей, что могли
соорудить крепость (деревянную) размером
с Московский кремль за 4 недели, что и
сделали в 1551 году, поставив под Казанью
опорную крепость Свияжск.
Следует отметить, что к XVII веку в Росии
деревянные крепости строили только в
Сибири и в Поволжско-Уральском регионе,
для защиты от кочевников, не владевщих
огнестрельным оружием.
Рубленая крепость
отличалась способом устройства стен.
Существовало два типа рубленых стен
- городнями и тарасами. В первом
случае это были отдельные срубы,
поставленные вплотную друг к другу.
Тарасы же представляли конструкцию
из двух рубленых параллельных стен, отстоящих
друг от друга на полторы-две сажени
и соединенных между собой
перерубами с промежутками в одну-две
сажени. Узкие стены заполнялись
мелким камнем и землей (хрящем), а
широкие оставались полыми. Они предназначались
для защитников крепости. В каждой
из них обычно делали две бойницы
и дверь. Высота стен, как правило,
составляла две с половиной - три
сажени (пять-шесть метров), а ширина
не превышала двух саженей. Стены имели
двухскатную крышу. Проездная башня деревянного
кремля Большинство башен деревянных крепостей
были четырехугольными в плане, и поскольку
крепость была квадратной, в Синбирске,
видимо, они такими и были. Высота башен
могла доходить до 50 метров (Тобольский
кремль), но обычно превышали высоту стен
в два-три раза, т.е. составляла 10-15 метров.
Башни, как правило, использовали под амбары,
жилье. В проездных башнях устраивались
часовни и колокольни, над воротами вешали
иконы, по имени которой они получали свои
наименования. На самых больших башнях
устанавливались сторожевые вышки. Обычно
башня строилась с "обламом". Облам
представлял собой невысокий сруб, несколько
большего размера, завершающий основной
сруб. Образованная щель в 15-25 см между
срубами позволяла поражать противника,
подошедшего вплотную к стене. Обламы
устраивались по всей длине стен и с трех
сторон башен, обращенных к противнику.
В башнях и стенах прорубались бойницы
для пушек и пищалей. С внешней стороны
кремля отрывалься ров. Как правило, посад,
расположенный вблизи кремля, обносился
еще земляным валом и рвом.
Кремль был центром военной, административной
и судебной части уезда: в нем жили воевода,
дворяне и боярские дети и помещались
тогдашние "присутственные места":
воеводский двор, приказная изба, казармы
для гарнизона, продовольственные склады,
арсенал, а так же здание Троицкого собора.
На юго-восточном склоне горы, несколько
ниже Синбирского кремля, строители возвели
острог - вспомогательную крепость, защищавшую
подступы к основному укреплению. За стенами
кремля - в сторону Свияги и в подгорье
- располагались избы посада, заселенные
"черными людишками".
Кроме стен и валов крепости полагалось
иметь тяжелое вооружение (пушки и пищали).
Опубликованный в последнее время "Росписной
список" Синбирска 1670 г. детально перечисляет
все вооружение, состоявшее у защитников
крепости через месяц после снятия осады
Степаном Разиным. По росписи на башнях
и стенах имелось около 25 пушек и несколько
затинных пищалей (тяжелые ружья), а также
более 350 мушкетов. При правильной организации
обороны и твердости защитников этого
было достаточно, чтобы вести упорную
оборону. Отметим, что крепости Поволжья
разинцы штурмом не брали, их сдавали жители
по договору или обманом. Лишь Синбирская
крепость и ее защитнники показали способность
к твердой обороне от многотысячного,
хотя и неорганизованного войска.