ИСКУССТВО ВРЕМЕНИ ЭХНАТОНА
И ЕГО ПРЕЕМНИКОВ
( конец 15 – начало 14
в. до н. э. )
Конец XVIII династии – это период,
имевший совершенно исключительное
значение в истории египетского искусства.
Следствием завоевательных войн
царей XVIII династии был рост
богатств знати и тесно связанного
с ней жречества; это обогащение
усиливало влияние придворной
знати и жречества и противопоставляло
их царской власти. В результате
началось новое обострение отношений
между фараоном и рабовладельческой знатью,
разбогатевшими жрезами, особенно жрецами
гланого египетского храма бога Амона-Ра
в Фивах. Обострение вылилось в открытый
конфликт в начале 14 в. при фараоне Аменхотепе
IV. Этот фараон провел большую социальную
и религиозную реформу.
Стремясь подорвать авторитет
жречества, опиравшийся на культы
древних богов, Аменхотеп IV выдвинул
новое учение, объявив единым
истинным божеством солнечный
диск под именем бога Атона.
Храмы старых богов были закрыты, их изображения
уничтожены, а храмовое имущество конфисковано.
Фараон покинул Фивы и построил себе в
среднем Египте, на том месте, где находится
сейчас селение Амарна, новую столицу,
назвав ее «Ахетатон», что значит «Небосклон
Атона».По названию места раскопок столицы
Аменхотепа IV весь период его царствования
часто называется “амарнским”. Сам он
также принял новое имя – Эхнатон – “Дух
Атона”.
Естественно, что не менее резкий
перелом должен был произойти
и в искусстве, столь тесно связанном
в Египте с религией. И действительно,
уже памятники, созданные в начале правления
Эхнатона, очень сильно отличаются от
всего предшествующего сознательным отказом
от канонических форм. Раскопки Ахетатона
дали возможность установить общий характер
основных его зданий. Храмы, как и раньше,
были ориентированы с востока на запад,
их территории обнесены стенами, вход
оформлен в виде пилона с мачтами. Однако
они имели и ряд новых черт, которые были
обусловлены особенностями нового культа,
совершавшегося под открытым небом, и
необходимостью сооружения храмов, как
и всего города в кратчайший срок. Храмы
Атона не имели характерных для Египта
колонных залов и, построенные наспех,
в основном из кирпича, с невысокими пилонами,
они не отличались ни монументальностью,
ни художественным качеством. Колоннады
были сведены лишь к павильонам перед
пилонами. Чередование же пилонов и огромных
открытых дворов, лишенных портиков и
наполненных рядами бесчисленных жертвенников,
придало храмам сухость и однообразие.
Насколько своеобразны дворцы
Ахетатона, судить трудно, так
как дворцы предшествующих периодов
почти не сохранились. Именно
поэтому амарнские дворцы особенно
интересны: они дают представление
о характере гражданской архитектуры
Египта. Дворцы строились из кирпича,
и только колонны и обрамления дверей
были из камня. Главный дворец состоял
из двух частей – частной, где находились
жилые комнаты, и официальной, предназначенной
для приемов и других церемоний. Обе части
соединялись крытым переходим, перекинутым
через разделявшую их дорогу. Главный
вход в каждую часть дворца был с севера.
Оформление входа официальной части не
вполне ясно; твердо установлено только,
что за ним находился большой двор, вдоль
стен которого стояли статуи. Южная стена
этого двора и служила фасадом официальной
части дворца; посередине фасада находился
павильон с колоннами, а боковые стороны
фасада были прорезаны пандусами. За павильоном
был расположен колонный зал, из которого
три пандуса вели во внутренние дворы
и расположенные за ними помещения. Колонны
дворца отличались большим разнообразием.
Здесь были и колонны со стволами в виде
связок папирусов с изображениями висящих
вниз головами уток под капителями в форме
цветов папируса, и колонны с необычными
сочетаниями листьев пальм, и, наконец,
колонны, пальмовидные капители которых
были сплошь покрыты инкрустациями
из блестящих цветных фаянсов с позолоченными
перегородками. Несколько комнат в официальной
части дворца были отведены для отдыха
фараона, его семьи и приближенных. Эти
помещения, так же как комнаты частной
половины и комнаты загородных дворцов,
группировались вокруг внутренних садов
с водоемами и были украшены чудесными
росписями, содержавшими изображения
растений и сцены из дворцового быта .
В некоторых помещениях стены были покрыты
фаянсовыми изразцами также с изображениями
растений. При загородных дворцах находились
большие сады с прудами и озерами и даже
особые помещения для зверинца.
Раскопки Ахетатона познакомили
нас и с жилищами знати, которые
также строились из кирпича, из
камня же делались лишь базы колонн и обрамления
дверей. Такой дом обычно стоял посреди
обнесенного стеной участка размером
около 70%55
м. В стене были два входа – главный и особый
для слуг; от главного входа к двери дома
вела дорожка. Дом был размером около 22%25
м. Правую его часть составляла центральная
комната и две-три другие – приемные. Жилая
часть состояла из спальни хозяина с умывальной,
женских помещений и кладовых. Все комнаты
имели окна под потолком, вследствие чего
центральная комната всегда строилась
выше других. Стены и полы покрывались
росписями. Вокруг дома располагались
дворы, колодец, службы, а также сад с прудом
и беседками. Дома низшего городского
населения значительно отличались от
усадеб знати как размерами (10%8 м), так и полным отсутствием
служб и садов. Так же малы были и дома
строителей гробниц фараона и знати. Эти
дома составляли особый поселок за городом
по дороге к гробницам. Поселок был обнесен
стеной и занимал участок в 69%69,5 м, на котором вплотную
друг к другу было расположено семьдесят
четыре дома, разделенных пятью улицами.
В каждом доме имелся небольшой дворик,
общая комната, спальня и кухня.
Расцвету искусства Ахетатона
внезапно был положен конец.
Реформы Эхнатона не могли
закрепиться, так как рядовые
свободные люди не получили никаких существенных
преимуществ, и вскоре после смерти фараона
его второй преемник и зять, совсем молодой
Тутанхамон, был вынужден пойти на примирение
со знатью и жречеством. Последние восстановили
прежний порядок, воспользовавшись недовольством
внутри страны. Однако разрыв с традициями
при Эхнатоне вызвал столь решительные
сдвиги во всех областях культуры, что
полный возврат к старому был уже невозможен.
Значение искусства Амарны не ограничилось
временем ближайших преемников Эхнатона;
оно сыграло существенную роль и в сложении
искусства периода XIX династии, а тем самым
и всего искусства второй половины Нового
царства в целом.
ИСКУССТВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ
НОВОГО ЦАРСТВА
( 14 – 12 вв. до
н. э. )
Время правления XIX династии было
для Египта годами нового политического
и экономического подъема. Походы
Сети I и Рамсеса II вернули часть
азиатских владений, был заключен
союз с хеттами, упрочено господство
в Нубии. В итоге войн усилился
приток рабской силы и различных богатств,
что позволило возобновить широкую строительную
деятельность. Но внутри страны при кажущемся
спокойствии шла приглушенная борьба
фараонов со знатью и жречеством, принявшая
теперь иные формы. Так, Рамсес II не порывая
явно с вновь усилившимся фиванским жречеством,
все же принимает меры для его ослабления.
Продолжая внешне сохранять за Фивами
положение столицы Египта, расширяя храмы
Амона и оставляя гробницы своей династии
в Фивах, Рамсес делает фактической столицей
родной город своих предков Танис, названный
им Пер-Рамсес («Дом Рамсеса»). Выдвижение
этого города было обусловлено его выгодным
военно-стратегическим положением – близостью
к Сирии.
Ведущее положение в искусстве
XIX династии вначале остается за
Фивами, чему способствовало и значение
Фив как столицы и то, что здесь имелась
издавна первенствовавшая в стране художественная
школа. Здесь же, естественно, развернулось
и большое строительство.
Для фиванского искусства начала
XIX династии характерно реакционное
стремление вернуться к традиции искусства
Фив до амарнских лет. Цари XIX династии
ставили своей целью восстановление как
твердой центральной власти, так и ее международного
престижа. Для успешного проведения этой
политики фараоны считали необходимым
наряду с мероприятиями, направленными
на непосредственное укрепление экономики
Египта и нго военной мощи, придать и возможно
больший блеск и пышность своей столице,
своему двору, храмам своих богов, что
и наложило своеобразный отпечаток на
искусство этого периода.
В основу храмов времени XIX
династии был положен тип храма,
выработанный еще в период XVIII
династии, причем наиболее близким
их прототипом следует считать
Луксорский храм Аменхотепа III. Однако
в архитектуру новых храмов
было внесено много нового.
Глаавным объектом строительства
в Фивах был храм Амона в
Карнаке, расширение которого
имело двойное политическое значение:
оно должно было показать торжество
Амона т тем удовлетворить
жречество, а в то же время
и прославить мощь новой династии.
Таким образом, в строительстве Карнака
были заинтересованы и жрецы и фараоны.
Отсюда понятны те размеры, которые приняли
работы в Карнаке, начавшиеся сразу же
в двух напревлениях от главного храма:
к югу, где по дороге к храму Мут были выстроены
два новых пилона, и к западу, где перед
пилоном Аменхотепа III начали возводить
новый гигантский гипостиль.
Уже на примере Карнака видно
то стремление к грандиозным
масштабам, которое стало определяющей
чертой храмовой архитектуры
XIX династии и было продиктовано
стремлением новых царей затмить все построенное
до них. Никогда еще пилоны, колонны и монолитные
колоссальные статуи царей не достигали
таких размеров, никогда еще убранство
храмов не отличалось такой тяжелой пышностью.
Так, новый гипостиль Карнака, являющийся
величайшим колонным залом мира, имеет
103 м в ширину и 52 м в длину. В нем сто сорок
четыре колонны, из которых двенадцать
колонн среднего прохода, высотой в 19,25
м (без абак), имеют капители в виде раскрытых
цветов папируса, подымающихся на стволах,
каждый из которых не могут обхватить
пять человек. Воздвигнутый перед гипостилем
новый пилон превзошел все прежние: длина
его равнялась 156 м, а стоявшие перед ним
мачты достигали 40 м в высоту. Строителями
этого гипостиля были зодчие Иуна и Хатиаи.
Достаточно велик был и новый
пилон с двором, окруженным 74 колоннами,
который был выстроен при Рамсесе
II зодчим Бекенхонсу перед Луксором,
вторым святилищем Амона в
Фивах.
Той же монументальностью отличались
и заупокойные царские храмы
на западном берегу. Из них следует особо
упомянуть храм Рамсеса II, так называемый
Рамессеум (зодчий Перна), в первом дворе
которого стояла колоссальная статуя
царя – величайшая монолитная скульптура,
весившая около 1000 тонн и имевшая около
20 м в высоту.
Основные принципы оформления храмов
были также восприняты зодчими XIX династии
от их предшественников, но это наследие
было ими переработано. Продолжая развивать
роль колонн, они создали ставшее впоследствии
образцом обрамление средних, более высоких
проходов гипостилей колоннами в виде
связок нераспустившихся стеблей. Эти
гипостили словно воспроизводили нильские
заросли, где расцветшие стебли папирусов
возвышаются над еще не успевшими распуститься.
Такая трактовка гипостиля хорошо сочеталась
с общей древней символикой храма, как
дома божества, в данном случае – бога
солнца, которое по египетскому преданию
рождается из цветка лотоса, растущего
в речных зарослях. Крылатый солнечный
диск обычно и изображался над дверью
пилона.
Стремление придать зданию как
можно большую пышность привело к перегруженности:
тяжесть огромных перекрытий вызвала
увеличение объема колонн и слишком частое
их расположение, рельефы и тексты начали
покрывать не только стены, но и стволы
колонн.
Следы строительной деятельности
Рамсеса II сохранились по всему Египту.
Среди его храмов за пределами Фив в первую
очередь нужно назвать знаменитый храм,
целиком вырубленный в скалах Абу-Симбела
(нижняя Нубия) и являющийся вообще одним
из наиболее выдающихся произведений
египетского искусства. Следуя примеру
своих предков, которые стремились закрепить
покорение Нубии сооружением там не только
крепостей, но и храмов, Рамсес II также
построил в Нубии ряд святилищ. Однако
храм в Абу-Симбеле превзошел все, когда-либо
построенное здесь фараонами.
Все оформление храма было
обусловлено одной идеей –
всеми возможными средствами
превознести могущество Рамсеса
II. Начиная от масштабов святилища
и кончая тематикой его декорировки,
все было пронизано этой идеей,
лучшим воплощением которой явился
фасад храма. Он представляет собой как
бы переднюю стену огромного пилона, шириной
около 40 м и высотой около 30 м, перед которым
возвышаются четыре гигантские сидящие
фигуры Рамсеса II. Высеченные из скалы
и достигающие свыше 20 м в высоту, эти исполины,
превосходившие даже колоссы Мнемона,
были издалека видны всем плывшим по Нилу
и производили незабываемое впечатление
всеподавляющей мощи фараона. Образ Рамсеса
вообще господствует в храме: над входом
высечено скульптурное изображение иероглифов,
составляющих его имя, в первом помещении
святилища потолок поддерживают колонны
с гигантскими статуями царя высотой около
10 м, стены залов покрыты изображениями
его побед, и, наконец, в последнем помещении
храма, его культовой молельне, среди четырех
статуй богов, которым был посвящен храм,
наравне со статуями Амона, Птаха и Хармакиса
имеется и статуя самого Рамсеса. Именно
в этом месте происходит так называемое
“солнечное чудо”.
Два раза в год, 21 марта и
21 сентября, в 5 часов 58 минут луч
солнца пересекает линию, находящуюся
в 65 м от входа в храм и освещает левое
плечо Амона-Ра и Рамсеса II. Через несколько
минут луч перемещается и освещает Хармакиса,
а через 20 минут свет исчезает. Примечательн
факт, что свет никогда не падает на Птаха
– бога тьмы.
Фиванские мастера широко привлекались
Рамсесом II, как и его отцом, для работ
по всей стране. Фиванский зодчий Маи строил
храм в Гелиополе, другой фиванец – Аменеминт
– храм Птаха в Мемфисе. Фиванские же скульпторы
были создателями и рельефов в храме Сети
I в Абидосе. Но и деятельность северных
художественных школ, особенно Мемфиса
и Таниса, расширилась по сравнению с периодом
XVIII династии.