Адвокатура и нотариат

Еще одна особенность  адвокатской практики состоит в  том, что значительную часть населения  составляют лица, прибывшие из Советского Союза (позже – Российской Федерации). И вот одна из часто встречающихся  ситуаций. У детей, родившихся в Израиле, нет свидетельств о рождении. Их вписывают в удостоверение личности родителей. Но представьте, семья распалась. Один из родителей выезжает с ребенком в Россию, ему необходимо предъявить свидетельство для доказательства, что это его ребенок. Он должен заранее получить в МИДе Израиля справку о рождении ребенка (выдают ее на иврите), заверить у нотариуса ее перевод. В Израиле адвокат выполняет и функции нотариуса. Вот таким адвокатом-нотариусом и является Гейман.

К особенностям израильского правосудия Григорий Исаакович относит  также взаимоотношения адвоката и судьи. Очень редко, когда судья  не поддерживает справедливого требования (ходатайства) адвоката отложить дело, провести дополнительное исследование какого-то вопроса, факта. Судья не погоняет в суде участников процесса, не ссылается  на то, что слишком много времени  потрачено на дискуссии, прения сторон и т. д. “И еще я бы отметил, -- сказал мне Гейман, -- высокую квалификацию судей. Как говорится, они на лету ловят мысли. Работать с ними легко, приятно”.

Я поинтересовалась, возникает ли у Григория Исааковича необходимость сотрудничать с российскими  адвокатами. “Да, -- ответил он, не задумываясь. – И очень большая”. Как адвокату-нотариусу ему приходится готовить документы, связанные с пенсионными выплатами, доверенности, переводы. Он снабжает документами уезжающего в Россию по тем или иным личным, семейным делам. А там начинается волокита. Поехал в Ставрополь заключать брак некто Руслан Борисов. А в тамошнем ЗАГСе ему говорят: “Нужна консульская печать на документах”. А на самом-то деле она не нужна. Увы, местный адвокат не смог ему помочь: сам не знал порядка оформления подобных бумаг. А как было бы хорошо, если бы в России некоторые адвокаты специализировались на российско-израильских правовых отношениях.

Встречается Гейман со сложностями и в разрешении пенсионных проблем, особенно в его родном Биробиджане. Там трудно получить законно и честно заработанную пенсию. Человек предъявляет нужные документы. “Где консульские печати?” -- опять вопрошают там. И нет адвоката, который бы знал, как защитить права прибывающего в их город, за тридевять земель.

Или взять проблему выплаты алиментов. Израильское  законодательство возлагает обязанность  делать такие выплаты на родителя, но если его нет, то государство берет  эту обязанность на себя. Находятся, однако, люди, которые “сбегают”  от алиментов в Россию. Были бы контакты с российскими адвокатами, решались бы эти проблемы быстрее и справедливее. При случае такому “беглецу” Гейман советует одуматься. Своими действиями тот фактически закрывает себе дорогу обратно в Израиль. Ибо как только он появится в аэропорту “Бен-Гурион”, на экране компьютера высветится весь его долг по алиментам перед государством. И “беглец” может иметь серьезные неприятности от общения с органами правосудия.

Бывают и серьезные  криминальные конфликты, которые начинаются в России, а заканчиваются в  Израиле и наоборот. Однажды адвокат  оказывал юридическую помощь по делу, в котором была замешана российская фирма. Она собрала деньги с тех, кто хотел уехать в Израиль, с  обязательством без хлопот оформить перевод собранных сумм в Израиль, где прибывшие туда их там и  получат. Мошенники набрали несколько  миллионов рублей и были таковы. Помощь российских адвокатов в этом деле стала бы нелишней.

Как относится Григорий Исаакович к выезду граждан России в Израиль и наоборот? Процесс  нормальный, считает он. Для человека важнее всего свобода действий, свобода  передвижения, свобода выбора места  проживания. А ностальгия? Присутствует и она, говорит Гейман. Сам он во время отпуска едет не в Париж, не в Рим или Мадрид, а в Биробиджан. Там друзья, там охота, рыбалка. Там воспоминания о молодости, первых шагах в юриспруденции. Этого нельзя забыть.

В последнее время  Гейману много пришлось заниматься так называемыми немецкими пенсиями. Власти Германии взяли на себя обязательства компенсировать людям, пострадавшим от гитлеровской политики, физические и моральные страдания. Григорий Исаакович, предвидя резкий всплеск интереса у своих соотечественников к этой проблеме, изучил, как действовать претенденту на германскую пенсию, к кому обращаться с запросом, какими документами следует запастись. Сотням людей помог он советом. Многие из них, достигнув цели, горячо благодарили адвоката за помощь.

В заключение нашей  беседы я поинтересовалась, удовлетворен ли Гейман своей работой.

--- Я помогаю людям, -- ответил он. -- И это дает громадное удовлетворение. Хотя труд тяжелый, изнурительный. То одно дело, то другое. То что-то не клеится. Бесконечный конвейер! Угнетает, что постоянно приходится думать о заработке, о деньгах. Здесь высоки налоговые отчисления от доходов – 40 процентов. Иногда так устаешь от всего, что возникает желание бросить все и вернуться на завод, где я работал первые два года после переезда в Израиль. Останавливает, конечно, мысль: ты помогаешь людям, ты им нужен.

У Геймана сложились нормальные, хорошие отношения с коллегами. “Если доверители воюют между собой, то это не значит, что воевать между собой должны и их адвокаты”, -- сказал он мне. Хотя не раз сталкивался с непониманием и даже критикой. Посылали в его адрес критические стрелы даже в Министерстве юстиции.

Дело вот в чем. В Израиле существуют тарифы на оплату адвокатской помощи. Однажды он за консультацию взял 80 шекелей вместо 150. “Ко мне же пришла со своим  стариком бабушка-пенсионерка, -- объяснялся Григорий Исаакович. – Она попросила перевести на русский язык один документ, засвидетельствовать его подлинность. Документ она собиралась послать в Россию на предмет начисления пенсии. Не мог же я взять с нее по тарифу”.