Ассонанс

Ассонанс (от фр. assonance — созвучие) — особый литературный прием, заключающийся в повторении гласных звуков в том или ином высказывании. Именно в этом заключается основное отличие ассонанса от аллитерации, где повторяются согласные звуки. Существует два несколько различающихся применения приема ассонанс. Во-первых, ассонанс применяется в качестве оригинального инструмента, придающего художественному тексту, в особенности поэтическому, особый колорит.  

Во-вторых, ассонанс достаточно широко используется для  создания неточной рифмы. Например, «город-молот», «царевна-несравненна». 
 
В эпоху Средневековья ассонанс являлся одним из наиболее часто применяемых способов рифмования стихов. Впрочем, и в современной поэзии, и в поэзии прошедшего столетия достаточно легко можно найти множество примеров применения литературного приема ассонанса. Одним из хрестоматийных примеров использования, как рифмы, так и ассонанса в одном четверостишии, является отрывок из поэтического произведения В. Маяковского:  
 
Превращусь не в Толстого, так в толстого —  
Ем, пишу, от жары балда. 
Кто над морем не философствовал? 
Вода. 

Подобно аллитерации, ассонанс служит стилистическим средством, усиливающим выразительность эмоциональной  речи. Однако эстетическим эффектом ассонанс превосходит аллитерацию. И не то чтобы аллитерация была хуже ассонанса. Просто ассонанс попадается много реже аллитерации, что обусловлено объективной  причиной. В нашем языке гласных  звуков в несколько раз меньше согласных, в то время как их встречаемость  в речи лишь на одну пятую уступает встречаемости согласных. Поэтому  гласным сравнительно труднее выделиться из привычного звукового фона в ощутимые на слух повторы. Эффект ассонансов можно  сравнить с эффектом драгоценных  камней:  

О, весна без конца  и без краю —  
Без конца и без краю мечта! 
А. Блок 
 
Петух запевает, светает, пора!  
В лесу под ногами гора серебра. 
Н. Заболоцкий 
 
Ассонансы особенно часты в народной поэзии и в белых авторских стихах, где они своеобразно компенсируют отсутствие рифмы:  

По  лужкам трава расстилается.  
Что за травушка, за муравушка! 
  
Вниз по матушке по Волге, 
По широкому раздолью... 
 
Эту народную стилевую стихию гениально воссоздал Лермонтов в речи старого солдата, безымянного героя Бородинской битвы:   

У наших ушки на макушке,  
Чуть утро осветило пушки  
И леса синие верхушки —  
Французы тут как тут. 
 
Ассонансы стягивают слова в единый смысловой и эмоциональный узел. Вот как, например, проводит «музыкальную тему» сирен Н. Заболоцкий:  

И первая пела сирена:  
«Ко мне, господин Одиссей! 
Я вас исцелю несомненно  
Усердной любовью моей!»  
Вторая богатство сулила: 
«Ко мне, корабельщик, ко мне!»... 
А третья сулила забвенье 
И кубок вздымала вина: 
«Испей — и найдешь исцеленье  
В объятьях волшебного сна!» 
 
Если поэт, следуя художественному заданию, сознательно избегает ассонансов, то словесные образы обособляются отчетливее, воспринимаются как градация, усиливающая впечатление типического или, напротив, оттеняющая противоречивость чувств. Тайнами такого очарования владел, например, А. Блок:  

В кабаках, в переулках, в извивах… 
  
Ночь, улица, фонарь, аптека... 
 
Вновь у тебя... Унижен, зол и рад. 
 
Подчас ассонансы могут вызывать у нас те или иные конкретные ассоциации. В строках С. Маршака:  

А зайдешь в лесную даль и глушь,  
Муравьиным спиртом пахнет сушь — 
 
слух выделяет гулкое «а-у»: ой, не заплутать бы в лесной глуши. Или ассонансы в стихотворении Фета «Кукушка»:  

Пышные  гнутся макушки, 
Млея в весеннем соку;  
Где-то вдали от опушки  
Будто бы слышно: ку-ку. 
 
Как видно из примеров, ассонансы играют не самостоятельную, а подчиненную роль: они зависят от характера выражаемых поэтом переживаний.