Экспериментальное изучение новообразования, проявляющего себя в форме "гордости за достижение"

2.4. Психологический анализ симптомов кризиса 3 лет

Содержательный анализ симптомов кризиса позволяет осуществить их качественную классификацию. Рассматривая полученные симптомы, мы обнаруживаем два возможных основания для этой классификации. Первое — в зависимости от своей направленности: на предметную действительность, на других людей и на себя. Второе — в зависимости от связанности с реальностью, которая может быть полной (полюс "реальное") или быть в отрыве от нее (полюс "воображаемое").

По направленности, симптомы, группирующиеся на полюсе "реальное", могут быть разделены следующим образом:

— на предметную действительность: настойчивость в деятельности (4)1, предвидение конечного результата в деятельности (6);

— на других людей: негативизм (3), стремление к самостоятельности (9), острая потребность в оценке деятельности (9), своеволие (8), демонстративное выражение чувств (12), избегание

68

наказания с помощью вымысла (13), сопереживание настроению близких взрослых (14), злопамятность (15), намеренная амбивалентность (20), согласование намерений с интересами окружающих (22), внеситуативное отношение к малознакомым взрослым (23), хитрость, изворотливость (24);

— на себя: острая аффективная реакция на критику (1), острое переживание успеха в деятельности (5), острое переживание неуспеха в деятельности (16).

По направленности, симптомы, группирующиеся на полюсе "воображаемое", могут быть разделены следующим образом:

— на предметную действительность: игра с воображаемым объектом (2);

— на других людей: корыстное фантазирование (10), фантастическая мотивировка отказа взрослому (21);

— на себя: зависимость от собственных фантазий (17), хвастовство несуществующими достижениями (18), бескорыстное фантазирование (19).

Особое внимание в связи с содержательной классификацией мы бы хотели уделить симптомам негативизма и своеволия, которые по литературным источникам считаются наиболее характерными для кризиса трех лет.

Традиционно симптом негативизма относят к действующему в сфере взаимоотношений с окружающими: малыш противостоит любому предложению взрослого только потому, что оно исходит от него. Согласно этому представлению симптом негативизма должен быть отнесен к тем, что группируются на полюсе "реальное" и действуют в сфере отношений с другими людьми.

Наши материалы, однако, позволяют увидеть другую сторону

69

"негативизма". Анализируя ситуации, в которых этот симптом себя обнаруживает, мы увидели, что он по своему существу значительно изменяется от начала к концу критического периода. Как правило, появляясь очень рано, в начале третьего года жизни, негативизм имеет скорее форму "интеллектуального" противостояния, противоборства, своеобразной игры во все наоборот. Причем, эта игра не сопровождается сильными аффектами и даже напротив, имеет положительный эмоциональный оттенок.

Пример из наблюдений за Ирой Б. (2, 0, 11). Во время игры в куклы мы предлагали девочке разные варианты сюжетов игры: "Мы будем твоих кукол кормить". "Кормить, нет", — мгновенно реагировала девочка. "Ну, тогда мы поведем их в кино и покажем им фильм", — предлагали мы. "Нет, не пойдем в кино, не покажем кино", — улыбаясь, говорила Ира. Взгляд ее был хитрым, плутоватым. Лицо не выражало злости или упрямства. Видно было, что девочка шалила, а все ее отказы носили игровой характер. Мама Иры сообщила нам, что в последнее время такая игра начала время от времени появляться у Иры и взрослым, чтобы добиться у нее нужного результата, приходится прибегать, порой, к довольно нелогичным просьбам, типа: "Сегодня я тебе не разрешаю убирать свои игрушки" или "Не одевайся быстро, одевайся медленно", тогда Ира с увлечением и радостью начинала делать противоположное тому, о чем ее просили — собирать игрушки, поторапливаться на прогулку и т. д.

К концу критического возраста в симптоме негативизма соотношение аффекта и интеллекта изменяется. Негативизм приобретает форму аффективного, "силового" противостояния и сопровождается бурными отрицательными эмоциями.

В наших наблюдениях подобное проявление негативизма зафиксировано

70

только у двух детей из 50, у которых он сохранился вплоть до конца четвертого года жизни. Так в поведении Эдика П. (3, 7, 15) негативизм выглядел как стойкая черта в его реакции на любую просьбу мамы, принимающий вид абсурдного сопротивления: он мог сгоряча отказаться от предложенного апельсина, предложения выйти во двор и покататься на велосипеде. Если предложение исходило от взрослого, оно отвергалось Эдиком моментально, сколь бы привлекательным оно ни было и уже после того, как он отказался и вынужденно настаивал на своем, у него портилось настроение, он становился раздраженным, капризным, легко впадающим в аффект по поводу любого обращения к нему.

Такое своеобразие в развитии симптома негативизма позволяет нам предположить, что суть его должна быть раскрыта не только через аффективное противостояние, но и включать интеллектуальное. Смысл последнего нам видится в том, что при его посредстве ребенок стремится преодолеть присущую ему весь ранний возраст тенденцию следовать образцу взрослого и ввести в реальное взаимодействие с ним замысел, идущий от себя (самостоятельный замысел). Однако это на первых порах сложно для ребенка. Ему для этого нужна какая-то опора. Такой опорой служит замысел-предложение взрослого, отталкиваясь от которого ребенок вырабатывает свой собственный. Другими словами, в интеллектуальном плане негативизм — отрицание образца, конструирование собственного замысла как негатива образца взрослого, как своеобразного антиобразца. Таким образом негативизм у ребенка может быть понят как переходная форма в становлении новых — опосредствованных собственным замыслом деятельности — отношений со взрослым.

Своеволие является логически как бы следующим этапом на намеченном

71

пути: создав замысел, ребенок стремится во что бы то ни стало его отстоять, он приобретает в его глазах самостоятельную ценность.

Все сказанное выше, конечно, имеет пока еще характер гипотезы, в пользу которой есть только некоторые свидетельства.

Итак, осуществленная классификация показала, что:

1) симптоматика кризиса, выделенная в наблюдении, достаточно разнородна. Она включает все виды отношения ребенка к миру — к предметному и социальному, включая самого себя;

2) воображение является важной координатой, пронизывающей все названные выше виды отношений.

Для дальнейшего анализа, требующего иерархизировать симптомы по значимости и определить на этой основе их пояса, потребовался количественный анализ.

Мы проанализировали два рода данных. Первые — наиболее полные материалы по 3 испытуемым, на основе которых вычислялась частота, с которой тот или иной симптом отмечался в поведении этих детей. Эти данные представлены в 1 графе таблицы 1. Для их понимания необходимо отметить не абсолютный, а относительный характер приведенных цифр. Их определенная относительность обусловлена тем, что наблюдение, осуществляясь даже длительно, регулярно и через небольшие промежутки времени, не гарантирует, что в моменты между сеансами наблюдений определенные формы поведения не возникали. Однако, обобщая в цифровых показателях данные по 9 детям, мы в известной степени компенсируем эту фрагментарность.

Во 2 графе таблицы 1 мы поместили данные о количестве детей (из 50 наблюдавшихся нами), у которых выявленные симптомы отмечались

72

в поведении. Эти материалы, с нашей точки зрения, являются дополняющими к первым, ибо дают представление о распространенности того или иного симптома во всей обследуемой выборке.

Для последующего анализа полученных данных расположили выделенные нами симптомы в порядке убывания по их частотности и распространенности и проранжировали их. Сравнив полученные ряды между собою, мы обнаружили, что порядок расположения симптомов по частоте и распространенности не совпадают полностью. Поэтому была применена особая процедура, позволяющая расположить симптомы по их значимости, определяемой не каким-либо одним, а обоими показателями.

В качестве условного коэффициента значимости симптома мы выбрали такой, который бы отражал и частоту и распространенность симптома. А именно: произведение двух величин — ранга, который дает представление о месте симптома в ряду других по частоте (встречаемости) (1), и ранга, который отражает место симптома в ряду других по распространенности (2). Мы считаем, что оперировать натуральными величинами (показателями частоты и распространенности) будет некорректно, т. к. это не абсолютные значения, а относительные и, следовательно, важнейшим является положение в ряду, что и отражает ранг.

Применив описанную вычислительную процедуру и высчитав условный коэффициент значимости симптома, мы получили возможность расположить все выделенные нами симптомы в некоторой последовательности, отражающей меру "типичности" симптома для кризиса 3 лет. Сами численные значения коэффициента позволяют разбить все симптомы на три возможные группы: с высоким значением (500—300 условных единиц), средним (от 300 до 100) и низким (меньше 100).

73

Сопоставляя данные количественного и качественного анализа, нам представляется целесообразным выделить в кризисной симптоматике три группы симптомов (см. таблицу 1).

Таблица 1

Частота, распространенность и условная значимость
симптомов кризиса 3 лет

74

Окончание табл. 1