Выбор Понтия Пилата. (По роману М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»)"

Выбор Понтия Пилата. (По роману М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»)"

Древние мудрецы считали, что муки ада — это муки совести. Дремавшая  всю жизнь в человеке, после  его смерти, совесть просыпается  и начинает напоминать ему про  все неблаговидные поступки, которые он совершил при жизни. И не просто напоминать. Каждое воспоминание тяжелым камнем будет ложиться на плечи человека, и придавливать его все ближе и ближе к земле. И после смерти уже невозможно что-либо исправить. Только живой человек имеет волю и способность делать то, что считает нужным. После смерти он лишается свободы выбора. И, если перед смертью он не успел признать свои неблаговидные поступки, то после смерти собственная совесть, которую он игнорировал всю жизнь, станет его злейшим врагом.  
Великий прокуратор Иудеи Понтий Пилат жил приблизительно в то же время, когда была рождена эта мысль.  
Но в романе М. А. Булгакова совесть мучает Понтия Пилата уже при жизни. И только ночью, когда луна опускает к нему дорожку света, и прокуратор идет по ней в сопровождении любимого пса Банги и философа, живого и невредимого, совесть отступает от него. Но продолжается это недолго, Банга начинает выть на лупу, и прокуратор просыпается.  
И снова подступает к нему ужасная болезнь, от которой нет прокуратору покоя. Только бродячий философ смог справиться с этой болезнью. Но Пилат не решился ради этого человека разрушить свою карьеру. Чужая жизнь для прокуратора не стоит ровным счетом ничего. Прокуратор подписывает ему смертный приговор, но все-таки пытается спасти его. Спасти философа, а заодно и прокуратора, может первосвященник Иудеи Кайфа. И прокуратор обращается к нему с предложением, затем просьбой и в конце даже с угрозой. Но Кайфа неумолим. Для его карьеры живой Иешуа представляет угрозу. Итак, жизнь человека, по сути, не волнует никого. Обоим представителям власти важна их карьера.  
Прокуратор не в силах спасти Иешуа. Как бы ни хотел он отомстить Кайфе за смерть этого удивительного человечка, Кайфа имеет слишком много власти. И тогда прокуратор намеревается убить доносчика, который явился причиной смерти Иешуа. Но прокуратору не будет от этого легче. Это станет лишь слабой попыткой оправдаться в глазах человека, искренне ценившего философа. Но Левия Матвея это сообщение только расстроило. Ведь это был для него единственный способ отомстить. Прокуратор говорит Левию, что, хотя, он и считает себя учеником Иешуа, он ничего не понял из его философии. Иешуа был добрый. Он не признавал мести. Говоря это ученику философа, Пилат сам пытался отомстить за смерть одного человека смертью другого.  
У Пилата постоянно болит голова. И с этой головной болью ему приходится решать вопросы, которые ставит перед ним должность. Увидев перед собой интересного человека, смело говорящего с ним, самым свирепым прокуратором, Пилат очень удивлен и обрадован одновременно. Но радость быстро сменяется бессильной злобой от осознания невозможности оставить при себе этого человека. Здесь он старается уговорить свою совесть. Он сделал все, что считал возможным.  
А ночью его же совесть говорит другое: он должен был пожертвовать своей карьерой ради спасения философа.

В страшной головной боли прокуратора можно предположить физическое проявление моральных качеств человека. Голова болит, когда прокуратор думает о возможности правильно решить вопрос и перестает болеть, когда прокуратор видит, что решил его правильно. Там, во сне, он может так же смело разговаривать, как и сам Иешуа. Он признает, что трусость — не просто один из самых страшных пороков человека, это порок, который толкает человека на самые неблаговидные поступки.  
Герои спорят. Ни в одном вопросе они не приходят к общему мнению, и прокуратору не нужно докладывать об этом вольномыслии и наказывать за это человека, который доверял ему. В реальной же жизни прокуратор может откровенно поговорить только со своей собакой. Но и в этом случае он не может быть до конца уверен в том, что его не подслушают и не донесут на него кесарю. В таких условиях трудно упрекать человека в том, что его решения согласуются не с совестью, а с тем, что будет угодно кесарю. И поэтому проблема совести в первые века была отнесена мудрецами к загробным мукам ада. Позволить себе жить по совести могли только те, кто не дорожил своей жизнью. К таким относился Иешуа Га-Ноцри и ему противопоставлен был пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат.