Сочинение по роману Ф.Сологуба "Мелкий бес"

Коллоквиум  по роману Ф. Сологуба «Мелкий бес» 

Что даёт сцена бала для  понимания авторской  позиции?

Ни  одно общество не может  быть хуже,

  чем люди, из которых  оно состоит. 

  В. Швебель

      Ознакомившись со списком тем для коллоквиума, я недолго размышляла, какой вопрос выбрать - сцена бал-маскарада в романе Фёдора Сологуба «Мелкий бес» поразила меня до глубины души…Честно говоря, когда я читала роман, меня обуревали двойственные чувства – с одной стороны, это интерес и восхищение самим произведением, с другой – непреодолимое отвращение ко всему омерзительному, что изобразил Сологуб. Сам автор говорил, что «этот роман – зеркало, сделанное искусно». Фёдор Сологуб сконцентрировал всё злобное, ужасающее и безумное, что было и есть в российском обществе, в пределах одного произведения. Это выглядит несколько гротескно, однако, осознание того, что это наша реальность, заставляет содрогаться при прочтении каждой страницы романа.

      Обществу  городка, в котором живёт учитель  Передонов, хватает хлеба, а вот  зрелищ маловато, поэтому решают устроить бал-маскарад. Все люди приходят в различных – искусных и не очень – костюмах и при входе получают два разноцветных билетика, чтобы проголосовать за лучший наряд и в конце вечера вручить призы самым изобретательным мужчине и женщине. Сестры Рутиловы, большие озорницы, придумывают одеть гимназиста Сашу Пыльникова, друга их Людмилочки, в женский костюм гейши. Мальчик находит эту выдумку забавной, соглашается, и девушки изобретают действительно красивый и интересный наряд. Чтобы не выдать мальчика, лицо ему закрывают маской, а на голову надевают парик.

      Понятно, что «светскому обществу» провинциального  города очень хочется походить на настоящий свет, поэтому с первого  взгляда это мероприятие выглядит и обещает быть приличным. Однако… Даже при первом описании бала, Сологуб ясно даёт понять, что больное общество не способно даже замаскировать свою уродливость – перед нами рисуются грязные залы с закоптелыми стенами и кривыми люстрами, занавесы у дверей, которые противно задеть. Еще с самого начала «толпа казалась в значительной части пьяною». Некоторые дамы, выпрашивая для себя билетики, получали грубый отпор: «Билетик тебе! Рылом не вышла!». Другие, подвыпив, начинали кричать, плеваться, ругаться с толпой. Мужчины приударяли за женщинами, выпрашивали для своих протеже билетики, иногда отнимали силой. Большая часть женщин хвостом ходили за высоким и мускулистым «древним германцем». Когда в зале появилась изящная маленькая гейша, толпа оживилась. Саша Пыльников хорошо вжился в образ и кокетничал с толпою, хихикая и обмахиваясь веером. Билетики сыпались на «гейшу» в огромном количестве. Кроме того, сестры Рутиловы договорились заранее о том, что все свои голоса будут их маленькой гейше.

      С началом объявления результатов  голосования перед читателем еще больше обнажается ужасающий облик злобной и завистливой толпы. Приз за мужской костюм присуждается «древнему германцу». Германец с трудом продирается сквозь толпу, кто-то срывает с него маску и колючим взорам открывается лицо актёра Бенгальского. Люди возмущаются – они уверены, что актёр «полсотни билетов в кармане принёс». Каждый из них так бы и сделал, если бы только раньше догадался о такой хитрости. Но негодование пересиливает интерес – кто же получит женский приз – веер? Выигрывает его гейша, и толпа, уже ничем не сдерживаемая, обрушивается на маленького гимназиста. «Гейшу» сначала просто ругают, а потом отбирают и ломают веер, начинают хватать за рукава, щипать, дёргать, бить, пытаются сорвать маску. Саша Пыльников отбивается героически и изо всех сил, царапаясь, кусаясь и пронзительно визжа. Кто-то дико пляшет над обломками веера, словно первобытный человек над костром. Люди заводятся ещё больше, и Саша не смог бы долго противостоять беснующейся и дикой толпе, если бы его не спас Бенгальский. Сильный и высокий актёр подхватил гейшу на руки и вынес через запасный выход. Кроме этого, Бенгальский раскрыл тайну – что гейшей был одет именно гимназист Саша, но тайну эту он сохранил.

      Вообще  среди всего сборища (людьми назвать  эту безумную и страшную толпу  я не просто не могу) только Бенгальский  проявил настоящую человечность, да пара слуг, помогающие актеру сбежать  вместе с гейшей на руках. Передонов же на протяжении бала скромно сидел в уголке, боялся всех и везде видел заговорщиков против себя, ему чудилась преследующая его недотыкомка. В итоге он поджег занавеску в одной из комнат и устроил страшный пожар, но никто не узнал о его причастности к делу.

      Мне кажется, с помощью бала автор  показывает нам, что мелкий бес живёт  практически в каждом из собравшихся. Вроде бы эти люди не совершили никакого по-настоящему ужасного преступления, но мелкий, именно мелкий бес проявил себя в шипящих от злости дамах, диких плясках, щипках, ударах и нападениях на выигравших гейшу и германца. Вместе с тем становится очевидна неисправимая гнилость этих людей, их ограниченность, тупость и духовная нищета. Они не способны даже на самый банальный светский разговор – только сплетни, пьяные выкрики и никчёмные споры. Кажется, в каждой строке сквозит невидимая, но ощущаемая горечь автора. Сологуб  вместе с читателем испытывает отвращение к этому дикому и неотёсанному сборищу. И особенно страшно оттого, что среди этой толпы были особы влиятельные и, возможно, вершившие судьбы многих людей – генералы, нотариус, офицеры, учителя… Хотелось бы верить, что в современном обществе совсем немного Передоновых, Варвар и прочих обитателей жалкого города, так ярко изображённого пером Фёдора Сологуба.