Соціальний скептицизм та психологізм в романі Г.Флобера "Мадам Боварі"

На мой вигляд, первой предпосылкой к измене стало увлечение  Эммы виконтом. Девушка долгое время  вспоминала бал и хранила оброненный кем-то, возможно, тем самым виконтом, портсигар. Увиденный ею образ жизни  Эмма, как могла, старалась воспроизвести  в своем доме: служанку она «приучила  обращаться к хозяевам на «вы», подавать стакан воды на тарелочке, без стука  не входить, гладить и крохмалить белье, приучила одевать себя, - словом, хотеласделать из нее настоящую  горничную» ^[2]. Но все попытки Эммы «поднять» Шарля до своего идеала любви терпят неудачу. Надежды на супружеское счастье исчезают, уступая место равнодушию и раздражению, а затем отчуждению. Ослепленная презрением к мужу, Эмма не в состоянии увидеть и оценить ни глубины его сильной любви, ни его самоотверженности и преданности. Эмму «тянуло путешествовать, тянуло обратно в монастырь. Ей хотелось умереть и в то же время хотелось жить в Париже».

В то время как неудовлетворенность  Эммы растет с каждым днем, Шарль, напротив, считает себя человеком, обревшим полное счастье. Его манеры становятся все  более вульгарными , сужается круг его  интересов. Теперь уже и Эмма начинается опускаться, перестает играть на рояле  и следить за собой. Шарль находит  у нее признаки какой-то необьяснимой болезни и решает сменить Тост на Ионвиль.

Переезд, общение с Леоном и рождение Берты немного отвлекли Эмму. Но прошло совсем не много времени  и она поняла, что этот Ионвиль  такое же захолустье, как и Тост. Именно в этот момент в жизни госпожи  Бовари появляется Родольф – провинциальный Дон Жуан. Он не похож на Шарля; он полная его противоположность. Первая измена Эммы не вызывает у нее чувство вины. «У меня сеть любовник! Любовник!» - повторяла она, радуясь этой мысли, точно вновь наступившей зрелости. Значит, у нее будет теперь трепет счастья, радость любви, которую она уже перестала ждать». Она сравнивает себя с героинями прочтенных ею романов и чувствует себя одной из них.

«Это происходило в  беседке, на той же самой скамейке с трухлявыми столбиками, на которой  летними вечерами сидел Леон и  таким влюбленным взглядом смотрел  на Эмму» ^[2]. Мне кажется, Эмма любила не Родольфа и не Леона впоследствии, а тот образ идеального принца, который она для себя придумала и который непременно должен был появиться в ее жизни.

Флобер очень тонко  подметил особенность женской психики: когда холодность Родольфа достигает  предела, у Эммы возникает прилив нежности в мужу. Она пытается представить его великим врачом, но неудача, постигшая Шарля при операции на искривленной стопе конюха, снова отворачивает от него жену.

В Ионвиле у Эммы появляются первые долги: она делает подарки  Родольфо, покупает слишком роскошные  вещи для себя и безделушки для  дома. Мне кажется, тогда-то у Лере и возник его коварный план.

А любовь Эммы становится слишком навязчива для Родольфо, привыкшего к необременительным отношениям. Он покидает ее.

Последняя иллюзия госпожи  Бовари – Леон, которого она знала  как безмолвного влюбленного юношу. Но Париж меняет его. Набравшись опыта, молодой человек отринул юношеские грезы. И снова Эмма вовлечена в преступную связь.

Когда умирает отец Шарля, Эмма «из приличия разыграла отвращение к пище. Шарль стал уговаривать ее-тогда она уже без всякого стеснения принялась за еду, а он с убитым видом, не шевелясь, сидел против нее» ^[2]. Такую холодность Эммы я расцениваю как завершение процесса отчуждения ее от мужа: она не чувствует ни жалости, ни сострадания, ни желания поддержать близкого человека.

Вновь пройдя через первые порывы страсти, чтобы вскоре пресытиться  ею, флоберовская героиня убеждается в духовном убожестве своего очередного любовника. Но ведь именно в Родольфе и Леоне воплощен извращенный и пошлый в своем существе «романтический» идеал Эммы. Спасаясь от окружающей пошлости, мадам Бовари сама неизбежно проникается ею. И не только в бытовых привычках, разорительном увлечении дорогостоящими нарядами и побрякушками. Пошлость проникает в святое святых этой женщины - в любовь, где определяющим началом становятся вовсе не высокие порывы, а жажда плотских наслаждений. Пошлость извращает даже материнские чувства госпожи Бовари. "На редкость некрасивый ребенок!" - думала Эмма о своей дочери.

На грани разорения  Эмма вновь приходит к Родольфо. Я считаю этот эпизод последним шагом  к падению госпожи Бовари: слова  любви она пытается обменять на деньги. Но, получив отказ, говорит: «Зачем же мне еще это последнее унижение? Ты никогда не любил меня! Ты ничем не лучше других.» Этими словами она окончательно себя выдала и погубила.

Флобер очень подробно описывает смерть Эммы. Автор изучал симптомы и последствия отравления мышьяком. Так он вспоминал об этом:

«Когда я описывал сцену отравления Эммы Бовари, я так явственно ощущал вкус мышьяка и чувствовал себя настолько действительно отравленным, что перенес два приступа тошноты, совершенно реальных, один за другим, и изверг из желудка весь обед.»

Мучительная смерть от мышьяка, описанная в подчеркнуто сниженных  тонах; непристойная песенка слепого  нищего за окном, под звуки которой  уходит из жизни Эмма; нелепый спор, затеянный у гроба покойной «атеистом» Омэ и священнослужителем Бурнисьеном; наконец, сама нудно-прозаическая картина  церковного отпевания и похорон... Да, Флобер имел все основания сказать: «Я весьма жестоко обошелся со своей  героиней».

4.2 Психологизм в изображении других героев

Рисуя окружение мадам  Бовари, писатель создал целый ряд  впечатляющих образов. Среди них  стоит особо выделить образ аптекаря Омэ, ибо в нем Флобер сатирически  сконцентрировал то, против чего с  таким отчаянием, но безуспешно восставала Эмма. Омэ не просто типичный буржуа-обыватель. Он - сама пошлость, заполонившая мир, самодовольная, торжествующая, воинствующая. В течение  многих лет Флобер работал над  «Лексиконом прописных истин», представляющим своеобразную «апологию человеческой низости во всех ее проявлениях, от начала и до конца ироническую». Именно таков лексикон Омэ, претендующего  на энциклопедическую образованность, широту и независимость суждений, вольнодумство, либерализм и даже политическое фрондерство. Твердя о своей «революционности» («Я... за бессмертные принципы восемьдесят  девятого года»), Омэ зорко следит за властями, «вскрывает злоупотребления», в местной печати сообщает о всех «значительных» событиях («не было такого случая, чтобы в округе задавили собаку, или сгорела рига, либо побили женщину,- и Омэ немедленно не доложил бы обо всем публике, постоянно вдохновляясь любовью к прогрессу и ненавистью к попам»). Не удовлетворяясь этим, «рыцарь прогресса» «занялся глубочайшими вопросами: социальной проблемой, распространением морали в неимущих классах, рыбоводством, каучуком, железными дорогами и прочим». Лишь в финале романа раскрывается истинная подоплека чрезмерной «гражданской активности» Омэ и его политической принципиальности: ярый оппозиционер «перешел на сторону власти... продался, проституировал себя» ради собственных выгод. В конце концов Омэ добивается страстно желаемого - получает орден Почетного легиона и после смерти Шарля Бовари постепенно прибирает к своим рукам всю врачебную практику в Ионвиле. «Власти смотрят на него сквозь пальцы, общественное мнение покрывает его»,- заключает романист.

О том, насколько типичен  Омэ, можно судить по читательским реакциям. «Все аптекари в Нижней Сене, узнав  себя в Омэ,- пишет Флобер,- хотели прийти ко мне и надавать пощечин».

5.Социальный скептицизм.

Ненависть к пошлости, свойственная Флоберу, также была характерной чертой и его предшественников (достаточно вспомнить описание города Верьера у Стендаля; салона госпожи де Баржетон в Ангулеме или отца Сешара у Бальзака).

У Флобера это чувство  особо усиливается, распространяется, прежде всего, на буржуа и все сферы  его жизни – общественной и  частной. Он принципиально отказывается от двойственной характеристики буржуазии, которая была свойственна, например, Бальзаку. Флобер однозначен в отношении к реальности. Буржуа изображается им как существо жадное и эгоистичное, жестокое и трусливое, бездарное и бездуховное. При этом Флобер выражает скептическое и презрительное отношение к тем, кто еще тщится быть героем, тянуться к некоему идеалу, подняться над «серой массой», ничем от нее не отличаясь. Образ человека в его произведениях значительно (и нарочито) менее масштабен, чем в предшествующий период.

Флобер остро пародирует романы, которые читала Эмма и которые  воспитали чувства главной героини  и в результате определили ее стремления и пристрастия. Романтические штампы обрели для нее статус критериев истинной любви и красоты.

Социальный скептицизм писателя сильнее, чем у его предшественников. Это объясняется особенностями его времени. Как писатель Флобер – прежде всего человек «после 1848 года». Творчество Стендаля и Бальзака было связано с временем социальных потрясений (революции 1830, 1848 гг.), которые рождали веру в возможность перемен. Флобер вошел в литературу в период, который сам он воспринимал как некий переход. «Мы с тобой явились на свет слишком рано и в то же время слишком поздно. Наше дело будет самое трудное и наименее славное: переход» (из письма другу – поэту Л.Буйе в 1850 г.). Последний этап творчества Флобера совпадет с временем крушения империи Луи Бонапарта, поражением во франко-прусской войне (1870), Парижской коммуной. Эти события еще более усиливают пессимизм писателя, его неверие в общественный прогресс. Флоберу кажется, что человеческая история уже прошла все этапы развития, что социальный прогресс невозможен и что осталась одна надежда на индивидуум, но и он слишком поддается воздействию этой буржуазности. Именно поэтому писатель с горькой иронией рисовал падение индивидуума.

Скепсис Флобера порождает своеобразный фатализм, убеждение в том, что  мир не переделаешь. «Почему волнуется  океан? В чем цель природы? Так  вот я считаю, что у человечества та же самая цель; все происходит потому, что происходит, и ничего вы, милейшие мои, не поделаете. Мы постоянно  ходим по тому же кругу и всегда вокруг одного и того же». 
Пессимист и фаталист, Флобер приходит к особо неутешительным выводам, когда речь идет о его времени. «Время Красоты миновало», – пишет он, подводя итог своим наблюдениям над современностью. Реальный мир, с которым теперь имеет дело художник – это мир «цвета плесени». Именно этот мир и должен стать предметом изображения в сегодняшнем искусстве, призванном – как и во времена Бальзака – «исследовать современность», выявляя ее закономерности и облекая их в типические формы.  
Отношение Флобера в современности обусловило своеобразие его эстетической позиции.

Пошлость — спутница провинциальности — вживается в каждого человека. Сам Флобер ощущал ее власть и тяготился  ею. «Мадам Бовари — это я!» —  сказал он однажды. Предмет исследования Флобера — любовь. Б.Г. Реизов так писал о страданиях героини Флобера, их осмыслении в романе: «Это настоящая романтическая тоска, в различных вариантах культивированная писателями начала века, мечта о «голубом цветке», меняющая свои объекты, но психологически все та же. Однако в «Мадам Бовари» эта тоска оказывается не личным переживанием автора, а предметом социального исследования и характеристики современности». Эмма возвышается над другими персонажами романа в силу того, что ее притязания к жизни намного больше, чем у них (сам Флобер говорил, что о душевной высоте человека мы судим по его желаниям, также как о высоте собора мы судим по колокольне). Но с течением времени из любви Эммы уходит все духовное — и она уже не видит разницы между словами «любить» и «иметь любовника».

Творчество для Флобера  – это высший вид человеческой деятельности, главный и смысл  и главная цель пребывания человека на земле.  
Свою главную цель писатель видел в том, чтобы защищать интересы духа, ограждать литературу от тлетворного влияния буржуазии. Он считает, что писатель, для того, чтобы подняться над «хозяевами жизни» – буржуа – должен отгородиться от них, стать выше, чем они. «Закроем дверь, поднимемся на самый верх нашей башни из слоновой кости, на самую последнюю ступеньку, поближе к небу. Там порой холодновато… зато звезды светят ярче и не слышишь дураков». Правда, сам писатель признается, что удалиться от пошлой современности в поднебесье ему на удается: «гвозди сапог» тянут его «обратно к земле». Сама жизнь заставляет писателя-реалиста обратиться к решению злободневных социальных проблем.^[14]

Заключение

На основании всего  вышеизложенного, я пришла к выводу, что Флобер является представителем позднего периода реализма с новым психологизмом. В то время необходимо было утвердить собственно человека и развенчать романтического героя. Творчество Флобера стало переломом. Его психологизм дал корни всей последующей литературе. Флобер делает художественную проблему неоднозначности обычного характера. Я не могу дать ответ на вопрос, кто такая Эмма Бовари - порядочная женщина-бунтарка или обычная прелюбодейка. Впервые в литературе появился негероический герой.

Однако Флобер разоблачает  этот мир не столько с помощью  противопоставления ему героини, сколько  с помощью неожиданного и смелого  отождествления как будто противоборствующих начал – депоэтизация и дегероизация становятся признаком буржуазной реальности, распространяясь как на Шарля, так  и на Эмму, как на буржуазную семью, так и на страсть, на любовь, которая  разрушает семью.

Флоберу присуща объективная манера повествования – автор удивительно реалистично показывает жизнь Эммы и Шарля в городах, неудачи, сопутствующие этой семье во время определенных моральных устоев общества. Особенно реалистично Флобер описывает смерть Эммы, когда она отравляет себя мышьяком – стоны, дикие крики, судороги, все описано очень подробно и реалистично.

Мною было установлено, что  в 50-е, 60-е годы имел место именно индуктивный психологизм реалистического романа, черты которого присутствуют в романе «Госпожа Бовари». В частности, это:  
- непредвиденное поведение главного героя; 
- установка на саморазвитие характера, множественность мотиваций; 
- замещение описания кульминаций описанием действий, фактов; 
- буря страстей - в простых разговора; 
- описание пейзажа - замена внутреннего монолога героя; 
- меняется речевая характеристика персонажа - далеко не всегда говорится то, что думается. Вводится подтекст (непрямое выражение мысли); 
- самые трагические сцены выражаются самыми простыми фразами; 
- Интерес к внутреннему миру - апогей. Личность развивается сама.

Как писатель, Флобер частично относился  к романистам, реалистам и стилистам. Следовательно, члены различных  школ, особенно реалисты и формалисты, проследили свою принадлежность к его  работам. Точность, с которой он приспосабливает  свои выражения к своей цели, может  быть замечена во всех частях его работы, особенно в портретах, которых - бесчисленное множество в его основных романах. Степень известности, на которую  претендует имя  Флобера, очень велика,  начиная с его смерти, представляет интересную главу истории литературы сам по себе. Также, Флобер ассоциируется с распространением и популяризацией  цвета «Тосканский кипарис», который, часто упоминается в  романе «Госпожа Бовари».

Перед своей смертью Флобер был  оценен как наиболее влиятельный французский реалист. Кроме этого , Флобер сильно повлиял на развитие Ги де Мопассана, Эдмонда де Гонкота, Альфонса Даудета, и Золя. Даже после того, как он немного отклонился от реализма, не утратил престижа в литературном сообществе; он продолжал иметь влияние на других писателей из-за  глубины своих эстетических принципов, преданности стилю и неутомиму  следованию  идеально выражаться.

Он, как говорят, превратил цинизм в художественную форму, что подтверждается наблюдением с 1846:

«Быть тупым, эгоистичным и иметь  хорошее здоровье - три основополагающих фактора счастья; хотя если тупость - недостаток, то другое - бесполезно.»

То, что Флобер был одним  из величайших писателей, когда-либо живших во Франции,  подтверждается полностью и сейчас. Глубокий психологизм произведения вот уже более столетия не оставляет равнодушным читателей и зрителей по всему миру. Подтверждением тому служат многочисленные театральные постановки как в нашей стране, так и за рубежом. Сюжет книги «Госпожа Бовари» положен в основу трех одноименных экранизаций, состоявшихся в разное время: в 1949, 1991 и 2000 годах.