Художественное своеобразие древнерусской литературы: литературный этикет, связь с фольклором, основные жанры

Контрольная работа

по курсу «История отечественной литературы»

студентки II курса ОЗО CГУ

факультета русской филологии

Малашиной Татьяны

Преподаватель:

Лазаревcкий Андрей Васильевич

Тема контрольной работы: «Художественное своеобразие древнерусской литературы: литературный этикет,  связь с фольклором, основные жанры»

Введение

То, что сегодня принято называть древнерусской литературой, исторически грамотнее было бы назвать литературой древневосточнославянской. В первые века после принятия Русью Христианства (в 988 году) литература восточных славян была единой: одни и те же произведения читали и переписывали книжники в Киеве, во Владимире, в Полоцке, в Новгороде, в Чернигове, в Ростове и в других городах. Позже на этой территории возникнут три различных восточнославянские народности: русские, украинцы и белорусы. Единый до этого момента древнерусский язык распадется, соответственно,  на русский, украинский и белорусский говоры.

Принято считать, что древнерусская литература зародилась в 10 веков назад, в XI столетии. Одним из её первых памятников, дошедших до нас, стало «Слово о законе и благодати» Киевского митрополита Иллариона. Это произведение было создано митрополитом в 30—40-е года XI века. XVII век стал последним веком древнерусской литературы – постепенно отошли в прошлое строгие литературные каноны и стали возникать новые литературные жанры.

Для литературы древней Руси и литератур других православных славянских стран (Сербии, Болгарии) был единым основной круг произведений: богослужебные песнопения, жития святых, религиозно-назидательные сочинения. Это было, прежде всего, обусловлено наличием практически единого (с незначительными отличиями) языка письменности – церковно-славянского. Как южные, и восточные славяне считали образцом для собственных сочинений византийскую церковную литературу. На Руси были распространены византийские религиозные произведения в южнославянских переводах.

Художественные особенности древнерусской литературы

Одной из характерных особенностей древнерусской литературы является анонимность ее произведений. В лучшем случае нам известны имена отдельных авторов, «списателей» (т.е. переписчиков) книг, которые либо ставили свое имя в конце рукописи, либо на ее полях, либо (что гораздо реже) в заглавии. При этом почти обязательным считалось снабдить свое имя такими оценками, как «худый», «недостойный», «многогрешный». В большинстве случаев автор то или иного произведения оставался неизвестным. Биографические сведения об известных нам древнерусских писателях, объеме их трудов, характере общественной деятельности весьма скудны. Зачастую переписчики по своему усмотрению меняли идейную направленность переписываемого произведения, характер его стиля, сокращали или распространяли текст в соответствии с запросами своего времени. В результате создавались новые редакции памятников. Даже когда переписчик просто копировал текст, его список почти всегда отличался от оригинала: он допускал описки, пропуски слов и букв, невольно отражал в языке особенности своего родного говора. Такие тексты называют изводами.

Например, «Повесть временных лет» была создана в период, когда великий киевский князь Святополк Изяславич начинает поддерживать антивизантийское направление деятельности Киево-Печерского монастыря и, понимая политическое значение летописей, стремится взять под контроль ведение летописания. В интересах Святополка на основе «Второго Киево-Печерского свода» и других документов создается монахом Нестором в 1113 году первая редакция «Повести временных лет». Под пером Нестора летопись приобретает государственный официальный характер.

Однако, Святополк Изяславич, поставленный Нестором в центр повествования о событиях 1093 - 1111 годах, не имел большой популярности в обществе того времени. После его смерти великим киевским князем стал в 1113 году Владимир Мономах – «истый страдалец за русскую землю». Понимая политическое и юридическое значение летописи, он передал ее ведение в Выдубицкий монастырь, игумен которого Сильвестр, по поручению великого князя в 1116 году, составляет вторую редакцию «Повести временных лет». В ней на первый план выдвинута фигура Мономаха, подчеркиваются его заслуги в борьбе с половцами и в установлении мира между князьями. В 1118 году в том же Выдубицком монастыре неизвестным автором была создана третья редакция «Повести временных лет». В эту редакцию было включено «Поучение» Владимира Мономаха, а изложение событий доведено до 1117года. Авторы упоминали свои имена только когда это необходимо, чтобы придать повествованию достоверность. Так, составители житий часто рассказывали, что были очевидцами событий из жизни святого. Авторы повествований о паломничествах, описывая собственные путешествия к великим христианским святыням, сообщали свои имена. Ценилось, прежде всего, не авторство, а авторитет пишущего. Наиболее авторитетными были произведения, написанные великими святыми и прославленными богословами.

Для древнерусской литературы так же была характерна каноничность. Например, в описании жизни святого использовался набор традиционных предложений и библейских цитат. Святой обычно именовался «земным ангелом и небесным человеком», «дивным и пречудным», говорилось о «свете» его души и подвигов, о неуклонной, жаждущей любви к Богу. Он уподоблялся прославленным святым прошлого. Неизменным в различных произведениях был образ идеального князя: он благочестив, милостив и справедлив, храбр.

Понятия авторства в современном смысле появляются лишь в XVII веке. Придворные «стихотворцы» Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев, Карион Истомин уже считают себя создателями оригинальных творений, подчёркивая своё литературное мастерство. Их современник протопоп Аввакум стал автором автобиографического повествования, собственного жизнеописания в форме жития святого: Аввакум уподобляет себя апостолам, а так же вольно переходит от книжного языка к разговорному просторечию.

Составители житий и проповедей, летописцы, авторы исторических повестей неизменно обращались к Библии: библейские события истолковывались как прообразы того, что происходит в настоящем. Отзвуком, отголоском библейской истории об убиении Авеля братом Каином для древнерусских книжников было вероломное убийство святых князей Бориса и Глеба «новым, вторым Каином» — сводным братом Святополком. В свою очередь, Святополку были уподоблены позднейшие русские князья, так же, как и он, лишившие жизни своих родственников.

Еще одной характерной чертой древнерусской литературы является реалистичность. Древнерусские писатели считали себя в праве писать лишь о том, что, по их мнению, происходило на самом деле. «Все, что служит не ради пользы, а прикрасы ради, подлежит обвинению в суетности» - писал князь Василий Великий. Тратить дарованное Богом время и силы на пустые, «неполезные» истории о вымышленных происшествиях он считал греховным. Только в XVII веке появились на Руси бытовые повести с вымышленными героями и сюжетами. Интересна судьба на Руси «Александрии» — перевода греческого романа о великом полководце древности Александре Македонском. «Александрия» сообщала, что отцом Александра был не македонский царь Филипп, а египетский волшебник Нектанав: он проник в покои царицы Олимпиады, жены Филиппа, приняв облик огромного змея. Подробно описаны в «Александрии» фантастические существа, которых встретил в своих походах Александр Македонский: шестирукие и шестиногие люди и люди с пёсьими головами, одноногие люди и полулюди-полукони — кентавры. Рассказывается о чудесном озере, в воде которого ожили мёртвые рыбы. Для византийцев «Александрия» была развлекательным чтением, они отличали роман о македонском царе от посвящённых ему исторических сочинений. Но древнерусские книжники (так же как и болгарские, и сербские) отнеслись к «Александрии» по-иному: как к достоверному историческому источнику. Греческий роман на Руси был включён в состав исторических сочинений – хронографов.

Древнерусская литература была далека от фольклора. Этому можно дать следующее объяснение. Русский фольклор был глубоко связан со старой языческой верой, а литература древней Руси стремилась воплощать истины новой религии — христианства. Отчасти исключение – летописи, в которых излагались некоторые предания, но и они были «заточены» под христианское мировоззрение. О событиях далекого прошлого летописец черпает материал в народной памяти. Как пример можно рассмотреть «Повесть временных лет». Чтобы выяснить происхождение названий славянских племен, отдельных городов и самого слова «Русь» Нестор обращается к легендам. Так, происхождение славянских племен радимичей и вятичей связывается с легендарными выходцами из ляхов - братьями Радимом и Вятко. Предположительно, эта легенда возникла у славян в период разложения родового строя, когда обособившаяся родовая старшина для обоснования своего права на политическое господство над остальными членами рода создает легенду о якобы иноземном своем происхождении. К этому летописному сказанию близка легенда о призвании князей, датированная в летописи 862 годом. Согласно легенде, по приглашению новгородцев из-за моря «княжить и владеть» Русской землей приходят три брата-варяга с родами своими: Рюрик, Синеус,Трувор.

Фольклорность легенды отчасти подтверждает наличие эпического числа три - три брата. Сказание имеет чисто новгородское, местное происхождение, отражая практику взаимоотношений феодальной городской республики с князьями. В жизни Новгорода были нередки случаи «призвания» князя, который выполнял функции военачальника. Внесенная в русскую летопись, эта местная легенда приобретала определенный политический смысл. Она обосновывала права князей на политическую власть над всей Русью. Устанавливался единый предок киевских князей – полулегендарный Рюрик, что позволяло летописцу рассматривать историю Русской земли как историю князей Рюрикова дома. Легенда о призвании князей подчеркивала абсолютную политическую независимость княжеской власти от Византийской империи. Помимо прочего легенда о призвании князей служила важным аргументом для доказательства суверенности Киевского государства, а отнюдь не свидетельствовала о неспособности славян самостоятельно устроить свое государство, без помощи европейцев, как считают приверженцы нормандской теории.

Типичной топонимической легендой является также сказание об основании Киева тремя братьями - Кием, Щеком, Хоривом и сестрой их Лыбедью. На устный источник внесенного в летопись материала указывает сам летописец. Версию народного предания о Кие-перевозчике летописец с негодованием отвергает. Он категорически заявляет, что Кий был князем, совершал успешные походы на Царьград, где принял великую честь от греческого царя и основал на Дунае городище Киевец.

Отзвуками обрядовой поэзии времен родового строя наполнены летописные известия о славянских племенах, их обычаях, свадебных и похоронных обрядах. Приёмами устного народного эпоса охарактеризованы в летописи первые русские князья: Олег, Игорь, Ольга, Святослав. Олег, прежде всего мужественный и мудрый воин. Благодаря воинской смекалке он одерживает победу над греками, поставив свои корабли на колеса и пустив их под парусами по земле. Он ловко распутывает все хитросплетения своих врагов-греков и заключает выгодный для Руси мирный договор с Византией. В знак одержанной победы Олег прибивает свой щит на вратах Царьграда к позору врагов и славе Руси. Удачливый князь-воин прозван в народе «вещим», т.е. волшебником (правда, при этом летописец-христианин не преминул подчеркнуть, что прозвище дали Олегу язычники, «людие погани и невеголоси»), но и ему не удается уйти от своей судьбы. Под 912 годом летопись помещает поэтическое предание, связанное, «с могилой Ольговой», которая «есть... и до сего дни». Это предание имеет законченный сюжет, который раскрывается в лаконичном драматическом повествовании. В нём ярко выражена мысль о силе судьбы, избежать которой никто из смертных, и даже «вещий» князь, не в силах. В несколько ином плане изображен Игорь. Он также мужествен и смел, одерживает победу над греками в походе 944 года. Он заботлив и внимателен к нуждам своей дружины, но, кроме того, и жаден. Стремление собрать как можно больше дани с древлян становится причиной его гибели. Жадность Игоря осуждается летописцем народной пословицей, которую он вкладывает в уста древлян: «Аки повадится волк овец таскать, так и перетаскает всех, коли не убить его» Жена Игоря Ольга - мудрая женщина, верная памяти своего мужа, отвергающая сватовство не только древлянского князя Мала, но и греческого императора. Она жестоко мстит убийцам своего мужа, но жестокость ее не осуждается летописцем. Основу сказания составляют загадки, которые не могут разгадать незадачливые сваты-древляне. Загадки Ольги строятся на ассоциациях свадебного и похоронного обрядов: несли в лодках не только почетных гостей, но и покойников; предложение Ольги послам помыться в бане - не только знак высшего гостеприимства, но и символ похоронного обряда; направляясь к древлянам, Ольга идет творить тризну не только по мужу, но и по убитым ею древлянским послам. Недогадливые древляне понимают слова Ольги в их прямом значении, не подозревая о другом, скрытом смысле загадок мудрой женщины, и тем самым обрекают себя на гибель. Все описание мести Ольги строится на ярком лаконичном и сценическом диалоге княгини с посланцами «Деревьской земли». Отголосками дружинного эпоса овеян образ сурового простого и сильного, мужественного и прямодушного воина Святослава. Ему чужды коварство, лесть, хитрость - качества, присущие его врагам-грекам, которые, как отмечает летописец, «льстивы и до сего дня». С малой дружиной он одерживает победу над превосходящими силами врага: краткой мужественной речью воодушевляет своих воинов на борьбу: «Не посрамим землю Русскую, костьми ляжем – мертвые срама не знают». Святослав презирает богатство, он ценит только дружину, оружие, с помощью которых можно добыть любое богатство. Прямодушный князь-воин гибнет в неравном бою с печенегами у днепровских порогов. Убивший Святослава князь печенежский Куря, «взял главу его, и в черепе его сделал чашу, оковав его, и пил из него». Летописец считает, что гибель Святослава является закономерной, она следствие его ослушания матери – отказа принять крещение.