Фразеологизм с компонентом-библеизмом: национально-культурное своебразие (на материале русского и испанского языков)

Автор: Пользователь скрыл имя, 09 Октября 2011 в 13:51, доклад

Описание работы

Фразеологическая единица (ФЕ) – яркое, ёмкое, образное явление языка. Однако именно в определенном контексте такие явления могут приобретать новые краски и оттенки смысла, открывать в своем образе новые грани. Л. Руис пишет по этому поводу, что «la locución tiene un carácter irregular, no reproduce un esquema existente en la lengua» (Ruiz 2002: 7), А.М. Мелерович и Е.В. Блинова справедливо замечают, что использование ФЕ в определенном контексте, ее восприятие и осмысление очень часто сопровождается интуитивным, непроизвольным анализом составляющих семантических компонентов, а собственно для «художественной речи характерно использование ФЕ как особых аналитико-синтезирующих образных конструкций» (Мелерович, Блинова 2007: 117).

Работа содержит 1 файл

Titarenko N.V..doc

— 61.50 Кб (Скачать)

     Н.В. Титаренко (Волгоград) 

ФРАЗЕОЛОГИЗМ С КОМПОНЕНТОМ-БИБЛЕИЗМОМ: НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЕ СВОЕОБРАЗИЕ (на материале русского и испанского языков) 

     Фразеологическая  единица (ФЕ) – яркое, ёмкое, образное явление языка. Однако именно в определенном контексте такие явления могут приобретать новые краски и оттенки смысла, открывать в своем образе новые грани. Л. Руис пишет по этому поводу, что «la locución tiene un carácter irregular, no reproduce un esquema existente en la lengua» (Ruiz 2002: 7), А.М. Мелерович и Е.В. Блинова справедливо замечают, что использование ФЕ в определенном контексте, ее восприятие и осмысление очень часто сопровождается интуитивным, непроизвольным анализом составляющих семантических компонентов, а собственно для «художественной речи характерно использование ФЕ как особых аналитико-синтезирующих образных конструкций» (Мелерович, Блинова 2007: 117).

     Двусторонняя  сущность такого анализа связана  еще и с прагматическими аспектами, ведь используя  саму ФЕ или языковую игру на ее основе, автор опирается не только на свои собственные лингвистические и фоновые знания, но и предполагает верную расшифровку кода читателем,    т.е. существование определенных отношений, общих ссылок: «Reference is not simply a relationship between the meaning of a word or phrase and an object or person in the world. It is a social act, in which the speaker assumes that the word or phrase chosen to identify an object or person will be interpreted as the speaker intended» (Yule 1996: 22). Чаще всего проблемы «несостыковки» знаний и опыта проявляются при переводе художественных произведений, где создание образов, особого мира напрямую связано с языком и стилем автора. Прагматическая дихотомия «автор – читатель» в данном случае не реализуется полностью, т. к. приобретает третьего члена – посредника, и получается уже несколько другое соотношение «автор – переводчик – читатель», что при недостаточной адекватности текста перевода тексту оригинала способно привести не только к недопониманию, но и к созданию другого, параллельного произведению мира, а значит, и другого произведения с общими именами героев и фабулой, но с различными образами. Фразеологический образ – это явление сложное и многослойное в каждом языке, центр и сгусток культурной информации, которую несет сама единица. М. Прьето, рассматривая культурную значимость фразеологизмов, замечает, что «los modismos no son sólo hechos lingüísticos sino también culturales <…> las evocaciones de una palabra en un idioma dependen de la cosa y no de la palabra porque se producen en una comunidad y no en una lengua; es decir que los modismos son, en nuestro caso, los españoles, no sólo del español y ahí radica su éxito» (Prieto 2006: 7).

     Фразеологизмы с компонентом-библеизмом представляют собой особый интересный пласт во многих языках мира. Единицы этого типа, как правило, не заимствовались одним языком из другого: в каждом языке происходил отбор из одного общего источника – из Библии. Однако важно учитывать особенности этого текста, не следует забывать, что это религиозный текст, основной чертой которого является способность к символическому переосмыслению.  В целом библейская символика интернациональна, прежде всего это имя-символ, вокруг которого вырастает фразеологическая единица, формируются межъязыковые параллели. Однако у одного и того же библейского имени в разных языках спектр коннотаций и сопутствующих значений может отличаться или вообще отсутствовать, что ведет к различиям и в значении самой единицы. Рассмотрим подробнее группы фразеологизмов с компонентом-библеизмом.

     Первая группа: библеизм-имя собственное, формирующее параллель. Прежде всего здесь важно отметить тот факт, что само имя собственное является символом и существует в языке с закрепленным за ним багажом и характеристиками образа. Например, такое имя как Иуда в русском языке имеет два значения 1) презр. ‘о предателе’; 2) ‘об очень жадном человеке’. В испанском Judas – ‘hombre alevoso, traidor’ (букв. коварный человек, предатель). Таким образом, помимо предательства в русской культуре немаловажным признается и крайняя жадность, отсюда еще и наличие фразеологизмов, основанных именно на этом качестве: продать (как Иуда Христа) за 30 сребреников, жадный как Иуда, продажный как Иуда. В обоих рассматриваемых языках существует фразеологическая единица поцелуй Иуды beso de Judas cо значением ‘предательский поступок, лицемерно прикрываемый проявлением любви, дружбы’. В словаре арго появляется особое значение у слова Judas, основанное на его символическом переосмыслении – ‘mirilla de la celda o circuito de control por televisión manejado por los funcionarios para vigilar a los presos’ (букв. глазок в камере или телевизионная система контроля, управляемая служителями с целью наблюдения за заключенными). Данное значение задокументировано, однако считается, что подобное метафорическое название может носить любое средство, инструмент, с помощью которого можно донести на преступника, что отражает переосмысление фигуры Апостола Иуды как предателя.

     Имя Мафусаила, персонажа ветхозаветных  преданий, прожившего 969 лет, закреплено в параллели стар как Мафусаилser más viejo que Matusalén (букв. быть старше Мафусаила) со значением ‘долгожитель’. В испанском языке зарегистрирована единица молодежного сленга matusa, которая является производной от имени Matusalén и используется как имя-нарицательное по отношению к старому человеку.

     Имя царя Соломона формирует полную фразеологическую параллель: 1) само по себе как ёмкий  символ, который называет человека мудрого; 2) в составе фразеологизма  соломоново решение decisión salomónica со значением ‘мудрое, хотя на первый взгляд и парадоксальное решение сложного вопроса’; однако незакрепленное в русской традиции понятие соломонова печать в испанском – sello de Salomón ‘цветок фиалки’, что демонстрирует расхождение спектра коннотаций данного имени.

     Таким образом развиваются значения не только антропонимов, но и топонимов – имен-собственных, называющих местность. Например, в обоих языках символическое значение приобрел топоним Голгофа Gólgota ‘место мучений, страданий’.

     Интересно сформировались в разных языках символические переосмысления имени Адам. В русском языке компаратив как Адам обычно сопровождается прилагательными голый, нагой и т. п., что восходит к библейским сказаниям об Адаме и Еве, которые, живя в раю, были наги и не стыдились своей обнаженности, пока, соблазненные змеем-искусителем, не отведали запретный плод с дерева познания добра и зла. В испанском языке тоже существуют компаративные конструкции подобного типа, основанные на переосмыслении данной библейской легенды como un adán, hecho un adán ‘un hombre desordenado, descuidado’ (букв. как адам, сделанный адамом ‘оборванец, неряха’). Как видно из приведенных переводов, переосмысление первочеловека и его наготы в испанской лингвокультуре произошло совсем по другому пути. Нагота сменила вектор и стала восприниматься не как открытость и начало всего, а как неорганизованность, неряшливость, иногда лень. Помимо данного компаративного значения в словаре испанского арго слово Аdán имеет и другой смысл ‘droga, tipo de éxtasis, sintético, de bajo coste’ (наркотик, вид экстези, синтетический, дешевый), что также может найти свою символическую интерпретацию, ведь этот наркотик один из первых видов дешевой разновидности синтетических наркотиков.

     Вторая  группа: библеизм-имя собственное, не формирующее параллель. Естественно, что наряду с параллельным восприятием тех или иных библейских сюжетов и символизаций библейских имен в каждом языке существуют и уникальные ФЕ и символы, основанные на них. Несколько таких примеров можно найти и в исследуемых языках. Например, только в русском языке существует ФЕ Содом и Гоморра ‘о распущенности, а также крайнем беспорядке, шуме, суматохе’, возникшее на основе библейского мифа о городах в Древней Палестине, которые за грехи жителей были разрушены огненным дождем и землетрясением. Или еще: Фома неверующий ‘о человеке, которого трудно заставить поверить чему-либо’, из евангельской истории о том, как один из апостолов, Фома, когда ему рассказали о воскресении распятого Христа, заявил, что не поверит в это, пока не увидит сам. Только в испанском языке имя Иова, библейского персонажа, которого Бог подверг жесточайшим проверкам, чтобы испытать его веру, образует ФЕ tener más paciencia que santo Job ‘ser muy paciente’ (букв. иметь больше терпения, чем святой Иов – ‘быть очень терпеливым’). Или еще: el Santo Grial ‘lo más buscado’ (букв. Священный Грааль – ‘то, что больше всего ищут’) символизирует то, что человек ищет долго и жаждет найти, не обязательно речь идет о чем-то материальном, это может быть история, идея, решение и т. п., что основано на библейском рассказе о священной чаше, из которой пили апостолы и Иисус во время Тайной вечери.

     Третья  группа: библеизм-имя собственное, формирующее  ФЕ в каждом языке, но не формирующее  параллель. Конечно, символизация библейского  имени в основном большинстве  универсальна с коннотативными особенностями, со стилистической спецификой и т. п. Однако можно привести примеры некоторого несовпадения полученных на основе такой символизации ФЕ в разных языках. Например, имя библейского персонажа Каина в русском языке фигурирует во фразеологизме трястись как Каин – ‘очень сильно дрожать от страха’, что отражает не собственно библейские, а народные представления о Каине как о трусе. В испанском словаре арго находим такую ФЕ: pasar las de Caín – ‘pasarlo muy mal’ (букв. испытывать то, что Каин – ‘находиться в трудной (плохой) ситуации’), которая основана на том, что после убийства брата Каин, выгнанный отцом из дома, очень страдал и морально и физически. Хотя можно также встретить и компаратив ser más malo que Caín (букв. быть хуже Каина), который подчеркивает не его страдания, а порочную натуру, то, что привело к этому ужасающему поступку.

     Имя Магдалины в русском языке  явилось базой для появления  иронического фразеологизма кающаяся Магдалина ‘о том, кто жалостливо кается в своих поступках’,  основанного на евангельской истории о Марии Магдалине, которая была исцелена Иисусом, изгнавшим из нее бесов, и раскаялась в своей развратной жизни, став одной из его верных последовательниц. В испанском же языке компаратив como una Magdalena, hecho una Magdalena ‘para referirse a una persona que llora intensamente’ (букв. как Магдалина, сделанная Магдалиной – ‘о том, кто очень сильно плачет’) основан на другой евангельской ситуации, когда Мария Магдалина оплакивала Иисуса после снятия его с креста.

     Имя Мария – María в испанском языке считается одним из самых распространенных в силу того, что оно используется очень часто как первое имя для девочки и как второе имя для обоих полов (María Elena, Ana María, José María, etc.), для него даже есть специальное сокращение, которое используется при написании – Mª. Такая частотность его употребления могла стать причиной достаточно негативной метафоризации этого имени в испанской лингвокультуре, в словаре арго находим «es una voz despectiva, empleada para referirse a la mujer que realiza las labores propias del ama de casa, de hábitos tradicionales y poco modernos» (8. C. 521) (букв. это презрительное слово по отношению к женщине, которая выполняет традиционную и несовременную работу домохозяйки). Кроме того, зафиксировано еще несколько интересных значений: у преступников – caja fuerte pequeña (маленький сейф), у студентов – asignatura que se aprueba con facilidad y sin apenas relevancia (маловажный предмет, который можно сдать с легкостью).

     Интересно сформировались в разных языках фразеологические единицы, содержащие название древнего города Вавилон. По библейскому мифу, после потопа жители земли дошли до полного нравственного развращения и потери страха перед Богом, они стали строить в большом городе Вавилон башню высотой до неба. За свою гордыню они были наказаны смешением языков, перестали понимать друг друга и не могли дальше продолжать работу. В современном русском языке существует несколько единиц, основанных на этом мифе: 1) новый Вавилон ‘о гигантском, многолюдном индустриальном городе’; 2) вавилонская башня ‘об очень высоком здании, строении’; 3) вавилонское столпотворение – ‘беспорядочная толпа людей, суматоха, неразбериха’. Испанское torre de Babel двузначно: 1) ‘неразбериха, беспорядок’; 2) ‘место, где говорят все сразу, не понимая и не слыша друг друга’. Таким образом, библейский топоним стал основой формирования различных единиц и значений в разных языках, но суть его, однако, подчеркивается в каждом из них.

     Итак, тот факт, что фразеологизмы с  компонентом-библеизмом являются заимствованиями из одного источника, не лишает их национально-культурной специфики и самобытности, поскольку в каждом языке они приобретают особые коннотативные смыслы, часто являющиеся отражением исторического, духовного и нравственного пути становления и развития данного сообщества.  

     БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 

1. Мелерович А.М. Психолингвистический механизм спонтанного семантического анализа фразеологизмов и его реализация в художественной речи // Вестник Костромского гос. ун-та, 2007. № 2. С. 117–124.

2. Русская  фразеология. Историко-этимологический  словарь / под ред. В.М. Мокиенко. М., 2005.

3. Diccionario Fraseológico Documentado del Español Actual. Madrid, 2004.

4. Prieto M. Hablando en plata (de modismos y metáforas culturales). Madrid, 2006.

5. Ruiz L. Ejercicios de fraseología. Madrid, 2002.

6. Yule G. Pragmatics. Oxford, 1996.

Информация о работе Фразеологизм с компонентом-библеизмом: национально-культурное своебразие (на материале русского и испанского языков)