Автор: Пользователь скрыл имя, 21 Декабря 2010 в 19:58, реферат
В данной работе мы выделим и рассмотрим основные философские мотивы лирики И.А. Бродского и соотнесем эти мотивы с русской и западноевропейской литературной традицией, а также с культурно-историческим контекстом.
Введение 3
Важнейшие поэтические темы и связанные с ними философские мотивы лирики И. А. Бродского 4
Мотив одиночества и диалога с Богом 4
Мотив страдания (боли) 9
Мотив смерти 10
Мотив пустоты и мотив двойственности времени 10
Мотив «доминанты языка» 16
Выводы 20
Список литературы 21
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Нижегородский государственный университет
им. Н. И. Лобачевского»
Филологический факультет
Кафедра
преподавания русского языка в других
языковых средах
ФИЛОСОФСКИЕ
МОТИВЫ ЛИРИКИ И.А. БРОДСКОГО
Нижний Новгород
2009
Содержание
Философичность, философское видение мира и собственного «Я» - отличительная черта поэзии Иосифа Бродского, заметная каждому читателю, изучаемая множеством исследователей, среди которых Ю. Лотман1, Л. Лосев2, А. Жолковский3, Вс. В. Иванов4, Ю. Кублановский5 и многие другие.
Лирику
Бродского соотносят и с
Мировидение Бродского сопоставляли и с традициями экзистенциализма, и с русской религиозной философией7. Для лирического героя характерны чувства отчаяния, понимание абсурда бытия, отчужденность от мира и его неприятие, то есть чувства и экзистенциальные состояния, определяющие внутренний мир человека ХХ столетия.
В
данной работе мы выделим и рассмотрим
основные философские мотивы лирики
И.А. Бродского и соотнесем эти мотивы
с русской и западноевропейской литературной
традицией, а также с культурно-историческим
контекстом.
Анализируя творчество И. Бродского (как лирику, так и эссе), можно выделить такие важнейшие поэтические темы, как
Безусловно, такое членение поэтического мира на темы и мотивы условно, так как мир лирического героя, при всей его разорванности, расколотости – един и на художественном уровне гармоничен. Но используем выделенный перечень тем, чтобы рассмотреть философские аспекты лирики Бродского возможно более полно.
Философское осмысление Бродским темы одиночества, глубокое и нетривиальное, можно уложить в одну из афористичных строчек самого поэта: «Одиночество есть человек в квадрате» («К Урании»)8.
По своему психологическому складу Бродский – ярко выраженный интроверт, что находит отражение в лирическом герое. Внутреннее созерцание и проникновение в глубинные слои собственного мироощущения развиты у Бродского до такой степени, что превращают некоторые его сочинения в своеобразный катехизис, в котором, однако, вопросы и ответы слиты воедино, в одну структуру. Это не просто стихи, но в определенном смысле серьезные трактаты, изложенные в стихотворной форме; тем не менее в них всегда присутствует нечто, не позволяющее усомниться в том, что это все-таки поэзия.
Точка всегда обозрима в конце прямой.
Веко хватает пространство, как воздух – жабра.
Изо рта, сказавшего все, кроме «Боже мой»,
вырывается с шумом абракадабра.
Вычитанье, начавшееся с юлы
и т.п., подбирается к внешним данным;
паутиной окованные углы
придают сходство комнаты с чемоданом.
Дальше ехать некуда. Дальше не
отличить златоуста от златоротца.
И будильник так тикает в тишине,
точно дом через десять минут взорвется.
Значит, человеку не дано другой свободы, кроме свободы от других. Крайний случай свободы – глухое одиночество, когда не только вокруг, но и внутри – холодная, темная пустота.
Пей бездну мук.
старайся, перебарщивай в усердии!
Но даже мысль о – как его? – бессмертье
есть мысль об одиночестве, мой друг.
«Разговор с небожителем»9
Состояния одиночества, страдания, печали анатомируются Бродским всегда с крайней степенью обнаженности, но каждый раз по-своему, все новые и новые грани суммируются, интегрируются поэтом в ударных концовках стихов, при этом передается ощущение не обреченности, но некой примирившейся с жизнью усталости. В пустоте небес лирический герой Бродского напрямую обращается к Богу, подобно Иову многострадальному.
«Отчужденность от мира и неприятие миропорядка, ощущение потерянности, абсолютного одиночества «Я», собственной инородности всему окружающему — вещам, обществу, государству, восприятие страданий как предназначения человека, как проявления невыразимого сверхрационального опыта, соединяющего с Богом, жажда встречи с Богом и ясное осознание ее невозможности», - повторяющиеся мотивы поэзии Иосифа Бродского, выделяемые исследователем А. Ранчиным10.
В этом поэзия Бродского близка поэзии барокко, в особенности творчеству английских поэтов-метафизиков, а также экзистенциализму. Так, разделяя мнение об экзистенциальной основе поэзии Бродского, литературоведы указывают: «В основном Бродский вопрошает Всевышнего и ведет свою тяжбу с промыслом, минуя посредников: предание, Писание, Церковь. Это Иов, взыскующий смысла на весьма прекрасных обломках мира. А те, кто пытается на него сетовать, невольно попадают в положение друзей Иова, чьи советы и увещания – мимо цели. Влияние на Бродского Кьеркегора можно проследить на протяжении всего творческого пути стихотворца»11.
Интерпретируя
религиозно-философские мотивы поэзии
Бродского как экзистенциальные
и сопоставляя их с идеями Кьеркегора
и Шестова, Джейн Нокс истолковывает мысль
Бродского о строении человека не как
о наказании, следствии его вины, но как
основе его существования, как скептического
отношения поэта к возможностям разума12.
Именно это, по мнению исследователя, -
свидетельство родства Бродского с экзистенциалистами,
в частности, со Львом Шестовым. Действительно,
вслед за Кьеркегором, Шестов утверждает:
знание порочно. Оно не приближает к Богу,
но, напротив того, отдаляет. Ты обречены,
обязательны познавать, потому что жизнь
– движение, и тем не менее… Мы обречены,
заключает Шестов, дрейфовать от «профессора
философии» Гегеля с его всеобъемлюще
разумностью и системностью к «частному
философу Иову», чьей прерогативной является
Абсурд13.
Однако
взаимоотношения лирического
В Ковчег птенец
не возвратившись, доказует то, что
вся вера есть не более, чем почта
в один конец —
эти строки из «Разговора с небожителем» свидетельствуют о значительном различии в понимании веры поэтом и религиозными философами. Если и для Кьеркегора, и для Льва Шестова акт веры заключал в себе ответ Бога (вознаграждение праведного Иова, чью историю оба философа рассматривали как символическую экзистенциальную ситуацию), то для Бродского ответ невозможен, исключен. Вера описывается отстраненно, с позиций рассудка («доказует»). Она не оказывается подлинным выходом из одиночества и отчужденности.
Отношение к Богу в поэзии Бродского раздвоено. Лирический герой или смотрит на мир из космоса, или в небо — с земли. В первом случае он видит мир так, как мог бы его «видеть» Бог, как бы занимает место Творца. «Ты Бога облетел и вспять помчался» — сказанное поэтом о Джоне Донне («Большая элегия Джону Донну», 1963) относится и к самому Бродскому.
Иначе
— когда «двойник поэта» стоит
на земле:
Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.
Однако интерес у всех различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен.
(«Два
часа в резервуаре», 1965)
Раздвоенность в отношении к Богу — одно из проявлений трагичности существования «Я» у Бродского. Препятствием к вере лирического героя И Бродского Л. Лосев называет метафизическое одиночество и невозможность оправдать страдания. Но это и не безверие,— не случайна сама возможность увидеть мир «с точки зрения» Бога.
«Бродский - «постхристианский» поэт, не ожидающий встречи с личностным Богом, но переживающий богооставленность и склоняющийся к неверию», - резюмирует исследователь14.
С мотивом одиночества и богооставленности тесно связаны мотивы боли и смерти. С философами-экзистенциалистами И. Бродского роднит оправдание страдания и боли. Как бы человек ни протестовал, он оставлен один на один с неизбежностью того факта, что «человек есть испытатель боли», что «боль не нарушение правил» («Разговор с небожителем»). Эта мысль подчеркивается в стихотворении «1972 год» :
… Только размер потери и
Делает
смертного равным Богу
Мотив внерационального оправдания страданий, понимания его как блага, несущего человеку мистический опыт богообщения, характерный для религиозной экзистенциальной философии, в лирике Бродского может быть облечен как в амбивалентную утвердительно-отрицающую форму («Разговор с небожителем»), так и выраженный вполне однозначно («На весах Иова», «Исаак и Авраам»).
В главной теме "Разговора с небожителем" звучат экзистенциальные голоса Шестова и Кьеркегора. Как бы ни протестовал человек против боли и страдания, он в конце концов оставлен один на один с молчанием и неизбежностью того факта, что "боль — не нарушенье правил", как сказано в стихотворении. Страдание и отчаяние в естественном порядке вещей, вопреки оптимистическим обещаниям счастья и материального благополучия, раздаваемым политиками»15.
Из тематических перекличек И. Бродского и Джона Донна одна из самых ярких касается смерти, особенно в позднейших стихах о смерти и ее преодоления у Бродского. По мнению Л. Баткина, тема смерти представлена как магистральная во всей поэзии Бродского16.
Информация о работе Философские мотивы лирики И. А. Бродского