Автор: Пользователь скрыл имя, 28 Марта 2013 в 19:13, реферат
Приход Виталия Коротича стал переломным моментом в истории «Огонька». Из консервативного партийного издания «Огонек» превратился в символ свободы и гласности. Новая редакционная политика кардинальным образом изменила журнал: от содержания до оформления.
Публицистика «Огонька» стала школой демократии в изголодавшейся по свободе стране. «Огонек» открыл читателю множество ярких имен, талантливых авторов, замечательных художников, стал знаменитым не только в стране, но и в мире. С ним связана смена политической формации, крах советской власти — сначала в умах людей, а потом и в реальной жизни.
Введение…………………………………………………………………..3
Журнал «Огонек» при редакторе В.Коротиче………………………….4
Заключение………………………………………………………………10
Библиография……
Как Коротичу это удалось? Какой секрет он знал?
Ответы на эти вопросы мы и попытаемся найти в данной работе.
Журнал «Огонек» при редакторе В.Коротиче
Перестройка ознаменовалась процессом, получившим название «возвращение литературы». Благодаря Коротичу «Огонек» внес в этот процесс свой неоценимый вклад.
Круг «возвращенных» «Огоньком» авторов был широк: М.Горький, М.Булгаков, Е.Замятин, А.Платонов, М.Зощенко, И.Сельвинский, Н.Гумилев, М.Волошин, А.Ахматова, В.Маяковский, И.Бабель, Б.Савинков, В.Шкловский, В.Розанов, П.Романов, Н.Клюев, А.Соболь, Г.Оболдуев, И.Эренбург, К.Чуковский, В.Шаламов, А.Солженицын, В.Некрасов, А.Твардовский, Ф.Горенштейн, В.Аксенов и другие. Писатели эти разные во всем, кроме одного: все так или иначе (в тот или иной период творчества, в том или ином произведении) оппонировали власти. «Оппонирующее сознание» (если воспользоваться термином Г.Белой), в конечном счете, и обеспечивало им место на страницах перестроечного «Огонька»1.
Журнальные подшивки перестроечных лет наглядно свидетельствуют о том, что ставка делалась на имя, а угол зрения задавался преимущественно проблемой «художник и власть», формой подачи оказывалась презентация2.
Формат издания не давал возможности печатать крупную эпическую форму, предпочтение отдавалось стихам и коротким рассказам. Романы, являвшиеся на страницах «Огонька» редкими исключениями, были представлены отдельными главами, большие рассказы печатались в сокращении. Среди них были произведения, опубликованные впервые, однако таких было немного. К ним относятся, например, «Стихи из синей тетради» И.Сельвинского, стихи Н.Клюева под названием «Песня Гамаюна» (с пометой «из приложения к протоколу допроса»), рассказ И.Бабеля «Старательная женщина», рассказы В.Шаламова «Выходной день», «Васька Денисов, похититель свиней». 1989 год был юбилейным для А.Платонова (90 лет со дня рождения). На страницах «Огонька» увидели свет не только платоновские записные книжки 1927-1950-х гг. («Деревянное растение»), но и прежде не известный «Технический роман»3.
В подавляющем же большинстве в рубрике «Из запасников» печатались опубликованные ранее произведения. Поводов для их публикации на страницах «Огонька» могло быть несколько. Прежде всего, учитывалось отсутствие советских изданий. На этом основании в «Огоньке» увидел свет, например, рассказ И.Эренбурга «Любопытное происшествие», изданный в 1922 г. в Берлине и, как отмечал Б.Сарнов, с тех пор в СССР ни разу не публиковавшийся. Основанием для публикации могло стать наличие искажений в прежних изданиях. Например, желая показать читателю подлинного Шкловского–беллетриста, Сарнов опубликовал отрывок из «Сентиментального путешествия», который, по его словам, полностью в нашей стране никогда не печатался или приобретал в печати такой изуродованный вид, что мог дать весьма слабое представление об этой, может быть, лучшей его (Шкловского) книге. В полном объеме предстали печатавшиеся прежде с сокращениями рассказы И.Бабеля «Линия и цвет», «Соль». Поводом для публикации могло стать намерение открыть новые грани той или иной творческой индивидуальности. Так, помещая в журнале известные рассказы М.Зощенко, публикаторы подчеркивали, что воспринятые современниками как бытовые, они сегодня приобретают провидческий смысл. Публикация рассказов М.Горького «Испытатели» и «Законники» была продиктована стремлением снять с автора «хрестоматийный глянец», отойти от иконописного портрета создателя официальной литературы, показать «другого Горького»4.
Каждый автор был представлен, как правило, одним или двумя произведениями, которые отбирались для печати по принципу «визиток»: они были призваны дать представление о его творчестве в целом, продемонстрировать характерные особенности его художественной манеры.
Возвращение неоправданно забытых, вычеркнутых из истории литературы произведений сопровождалось их современным осмыслением (преамбулы, написанные Б.Сарновым, В.Ерофеевым, Е.Евтушенко, несмотря на краткость, давали возможность увидеть публикуемый текст не только с историко-литературной точки зрения, но и в историко-функциональном освещении)5.
Введению в читательский оборот забытых старых и не известных прежде имен сопутствовала публикация материалов, связанных с переосмыслением хрестоматийных текстов официальной советской литературы. Показательна в этом отношении (не утратившая своего значения и по сей день) статья И.Коноваловой, посвященная «Поднятой целине» («Михаил Шолохов как зеркало русской революции: перечитывая заново известный роман советского классика»)6.
Менялось и переосмысливалось и внешнее оформление журнала. Коротич стал первым редактором, убравшим с обложки журнала орден Ленина. Следом с первой страницы исчезла надпись: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». На обложках журнала оживавала православная Русь. Коротич подписывал в печать номера с изображениями храмов и икон, гласящие «Спаси и сохрани»(1990, №10), «Символ веры»(1990, №23), «С Богом!»(1990, №52).
Таким образом, с одной стороны, удовлетворялись потребности читателей, нуждающихся в ощущении большей свободы, в большем количестве информации. Однако Коротич не готов был отказаться и от более консервативной аудитории. Присутствовала даже определенная попытка объединения. Об этом говорит и ряд обложек журнала («Будем добрее», 1988, №20; «Возьмемся за руки», 1988, №36), и отдельные публикации. Так в №28 за 1986 год печатается статья Валерия Золотухина «Как скажу, так и было…» о «Баньке по-белому» Высоцкого, песне, которая на тот момент не звучала слишком революционно. Через два номера появляется первая из долгосрочного цикла бесед Феликса Медведева с деятелями культуры. Открывает этот цикл беседа с Виктором Астафьевым, Лауретом Государственной премии СССР. При этом в разговоре его просят высказать пожелания в адрес журнала, «как сделать его лучше, интереснее». Более того, записной борец с сионизмом Цезарь Солодарь или певец золотистых глаз генералиссимуса и автор трепетных воспоминаний о встречах с Молотовым (№ 34) Иван Стаднюк печатались не только в «Огоньке» Софронова, но и в «Огоньке» Коротича7.
Однако аудитория того времени не была так цельна и едина, как хотелось бы. Так, например, публикацию того же Гумилева одни воспринимали с радостью и благодарностью, другие же писали гневные письма в редакцию с просьбой объяснить, как попали стихи этого «врага народа» на страницы советского журнала. Полосы, отведенные под детективы, многие читатели рассматривали как необязательный довесок, но были и те, кто выписывал «Огонек» только ради детективов.
Таким образом, уделом «Огонька» стали тактика, подвижность, изменчивость. Он был призван чутко улавливать настроения, зреющие в обществе, быстро аккумулировать их, оттачивать до степени общепонятности и вовремя отбрасывать, как только они начинали утрачивать первую свежесть8.
«Огонек» оформился как журнал, не столько формирующий общественное мнение, сколько отражающий его, хотя как бы и с некоторым опережением. И потому способный служить своего рода механизмом апробации различных изводов великой идеи свободы, которую обществу предстояло или принять, подогнав под местные условия и отведя ей строго определенное место в иерархической системе социальных ценностей, или отвергнуть со всеми вытекающими последствиями. И если «Огонек» терпел в какой-то момент неудачу, за нею просматривался отнюдь не узкожурнальный смысл. И если одерживал победу — то была победа не только и не столько его самого9.
Не менее важной заслугой «Огонька» того времени было желание приучить читателя к размышлению. Отсюда публикация (невозможная еще несколько лет назад) дневниковых записей И. Геббельса с 1939 по июль 1941 года с шокирующими строками: «1 июля 1940 г.[…] Сталин твердо остался с нами , несмотря на все лондонские соблазны. Однако определенная партийная бюрократия нас терпеть не может» («Огонёк», август, №32). Этой публикации предшествует всего несколько слов от редакции: «Мы сознательно воздерживаемся от комментирования, доверяя политическому чутью, историческому сознанию, интеллектуальному уровню, да и просто здравому смысла сегодняшнего читателя…»10.
Кроме того, «Огонек», руководимый В.А.Коротичем не только зеркально отражал трудные моменты советского прошлого и настоящего, но и неизменно пытался «поднять» своего читателя духовно и нравственно. Об этом пишет сам Виталий Коротич в своей колонке редактора: «Мы переделываем общество и страну. Очень важно выжить, не разрушая при этом остатки человеческих душ, изувеченных людоедской идеологией» («Огонёк», июль, №30).
Заключение
Таким образом, «Огонек» перестроечных лет за короткий период выполнил сразу несколько немаловажных общественно-политических и культурно-образовательных функций.
Печатая засекреченные прежде политические документы, «Огонек» открыл эпоху гласности, стал символом свободной публицистики, благодаря ему разоблачения стали культовым жанром всей журналистики.
Примеры обратной связи с читателями «Огонька» наглядно показали, что далеко не все общество жаждет узаконивания новых прав и свобод (в первую очередь, свободы слова), что огромный пласт населения пребывает в уверенности, что расстрелы и массовые репрессии выдающихся культурных и политических деятелей начала века – это обоснованные санкции, необходимые для блага страны и народа. Таким образом, общество лишилось иллюзий насчет общности и однонаправленности народных настроений.
Тем не менее, «Огонек» с его авторитетом и внушительными тиражами внес весомый вклад в процесс переоценки ценностей, в восстановление исторической правды и справедливости. Возвращение насильственно изъятых из истории отечественной литературы произведений, помимо собственно эстетического, имело огромное воспитательное значение. Журнал включал в процесс освоения нового, прежде неведомого литературного массива огромную читательскую аудиторию, и тем способствовал ее духовному росту11.
Библиогафия:
URL: http://philolog.pspu.ru/
URL: http://www.ogoniok.com/ inside/hystory/.
1 Фоминых Т.Н. «”Огонек” участвовал в написании
новой русской литературы XX века»// интернет-журнал
«Филолог» [Пермь, 2010]. URL: http://philolog.pspu.ru/
2 Там же.
3 Фоминых Т.Н. «”Огонек”
участвовал в написании новой русской
литературы XX века»// интернет-журнал «Филолог»
[Пермь, 2010]. URL: http://philolog.pspu.ru/
4 Фоминых Т.Н., «”Огонек”
участвовал в написании новой русской
литературы XX века»// интернет-журнал «Филолог»
[Пермь, 2010]. URL: http://philolog.pspu.ru/
5 Там же.
6 Там же.
7Архангельский А. «Между свободой и равенством. Общественное сознание в зеркале “Огонька” и “Нашего современника”: 1986-1990»// М.: Новый мир, 1991, №2.
8Архангельский А. «Между свободой и равенством. Общественное сознание в зеркале “Огонька” и “Нашего современника”: 1986-1990»// М.: Новый мир, 1991, №2.
11Долгих Т.Д. «В письмах читателей отражается реальность
куда более жесткая»// интернет-журнал
«Филолог» [Пермь, 2010]. URL: http://philolog.pspu.ru/
Информация о работе Журнал «Огонек» при редакторе Виталие Коротиче