Эзра Паунд и Ива Тогури: сравнительная характеристика радиопропагандистской деятельности в годы Второй мировой войны

Паунд был человеком, эксцентричность которого не позволила ему сформировать четких и упорядоченных взглядов на мир, и с точки зрения его странной, порой неподдающейся разумению логики именно Бенито Муссолини был самым подходящим лидером для идеального государства. Очевидно, их дружбе сильно поспособствовала свойственная обоим тяга к утопизму и исключительная горячность в претворении в жизнь своих решений.   

Знакомство Эзры Паунда и Муссолини состоялось в 1933 году «после года попыток добиться аудиенции «и создало безусловную идеализацию лидера, что, возможно, и послужило толком к принятию фашистских убеждений, несмотря на то, что Паунд так и не стал членом партии. Вероятно, Дуче никогда в глаза не видел «Кантос», но Эзра отреагировал на восторженный комментарий вождя по поводу этой работы с огромной радостью»⁴⁹.

Нет ничего удивительного в том, что Муссолини произвел столь сильное впечатление на поэта, поскольку для проекции своих убеждений Паунду нужен был персонаж, обладающий всеми признаками мифических лидеров древних времен, когда за словом «диктатор» стояла не только кровь и не только ужас, но и великие преобразования, позволявшие народам жить в роскоши и неге. Пануда подвела свойственная всем литераторам страсть к поэтическому идеализированию реальной жизни, когда реальный персонаж в глазах творца начинает приобретать исключительно мифические признаки. Муссолини обладал огромным запасом обаяния, которого ему хватало с избытком, чтобы привлекать на свою сторону разных известных людей: «Русский композитор Игорь Стравинский тоже восторгался Муссолини, особенно после того, как дуче принял его в Palazzo Venezia. Известно, что в тридцать шестом году Стравинский открыл свой авторский вечер в Неаполе исполнением «Джовеннеццы», фашисткого гимна. Русский националист Василий Шульгин, принимавший отречение Николая Второго, являлся сторонником итальянского фашизма и считал Столыпина предтечей Муссолини»⁵⁰.

Началом публицистической карьеры Паунда следует считать 1935 год, когда Клиффорд Дуглас, с  которым поэт состоял в интенсивной  переписке, предложил ему идею радиопередачи, в центре которой бы стоял Эзра Паунд и его собственное мнение. Это нужно особенно подчеркнуть, поскольку вследствие этого, несомненно, нельзя считать Паунда рупором Муссолини, как говорили сторонники смертного приговора на процессе. Его участие в радиотрансляциях, его публикации в итальянских газетах, его многочисленные письма ко всем без исключения политикам в тогдашнем мире – все это было исключительно плодом неудержимого стремления Паунда построить мир так, как он считал нужным. Он быстро превратился из просвещенного поэта в крикливого «международного колумниста», высказывающего свое мнение на квадратных километрах эфира, который любезно предоставляет Фашистская партия Италии. Паунду всегда было что сказать: «Так немного того, чего мой сын еще не знает», - воскликнул его отец, сидя на террасе одного из многочисленных кафе города Раппало, когда услышал, что Паунд, несмотря на многочисленную оппозицию, яростно отстаивал свое суждение о том, что величайшим мастером французской прозы является король Луи XVIII»⁵¹ .

Важно понимать, что интерес Паунда к фашизму был обусловлен, в первую очередь, не политическими и даже не экономическими причинами. Поэта привлекала эстетика футуризма, лежавшая в основе фашистской идеологии.  

Глава 2. Пропаганда и предательство

2.1. Публицистическая деятельность Эзры Паунда

Расшифровки передач, которые вел Паунд, сохранились до наших дней, и сейчас мы имеем уникальную возможность для их изучения. Все они опубликованы под редакцией Леонардо В. Дуба издательством «Greenwood Press»; название книги «Ezra Pound speaking!» отсылает к той фразе, с которой начиналась каждая передача. Эзра и сам пытался опубликовать свои выступления под названием «300 radio speeches», дополнив их некоторыми текстами из «Money Pamphlets», публикациями из итальянской прессы и своими переводами с китайского, но эта идея так и осталась неосуществленной.

То, что сегодня  мы знаем, радиоэфиры Эзры Паунда вызывают разную реакцию исследователей: одни говорят, что это бред больного человека, другие, и они не менее неправы, говорят, что это прямое руководство к переустройству социальной системы⁵². Однако все сходятся только в одном – это один из самых уникальных документов, повествующих о той далекой эпохе: «Даже если тень Эзры Паунда не так уж и заметно окрашивает столетие, эти радиопередачи вызывают беспристрастное уважение за то, как существенно они связаны с взлетом фашизма в Европе; за то как они аккомпанируют накалу страстей на фоне развивающихся событий Второй мировой, показанной с особенной точки зрения совершенно особым комментатором. Для историков, изучавших эту почти анти-идеологическую войну, данные тексты предоставляют весомый контрапункт. Более того, они являются ключевым звеном в понимании двух главных культурных событий послевоенной жизни: суда на Эзрой Паундом и получения им самой респектабельной литературной награды англоговорящего мира»⁵³.

«Паунд начинает писать для радио в конце 1940. Однако первые написанные тексты читал не он, а итальянские ведущие, владевшие английским языком. К январю 1941 Паунд смог добиться того, чтобы самому записывать передачи, которые транслировались, как правило, дважды в неделю.  Он писал свои тексты дома в Рапалло или когда оказывался в Риме, куда ездил, чтобы записать на пленку серию из 10-20 выступлений. Он хотел, чтобы пленки транслировались в определенном порядке, однако расхождение между его системой нумерации и датами, в которые американцы записывали его речи, указывает на то, что итальянские власти не всегда следовали плану, хотя, в целом, отклонение было невелико. Он собирал новости из Итальянских газет и любых других источников, которые ему удавалось заполучить: из радиопередач итальянских радиостанций, а так же из передач из-за рубежа (особенно BBC), которые он мог слушать на своем домашнем радиоприемнике; из разговоров с друзьями, представителями власти и путешественниками; из писем друзей из Америки и других стран, а также из своей домашней библиотеки, которая хранила многочисленные номера периодических изданий. Он завидовал тому, в каком объеме поставляется информация на BBC, в то время как у самого него «не было ни коробочки с пленкой (25 июля 1943)»⁵⁴.

Эзра Паунд, если даже и не был, то во всяком случае пытался  быть профессиональным журналистом. Очевидно, что придание своей работе порядка должно повысить ее эффективность, и Паунд это прекрасно понимал. Однако это стремление к фиксации каждого шага своей передачи, в конце концов, сослужило ему дурную службу. Паунд был одним из немногих журналистов тех времен, к которым было приковано постоянное внимание именно из-за скандального характера передач (тут он стоял на одном уровне с суперпопулярной «Токийской розой»), а «внимание» означало не только внимание простых гражданских и военных, но и лиц государственных, которые позаботились о том, чтобы каждое слово, сказанное Паундом после 7 декабря 1941 могло бы быть в дальнейшем использовано против него. Другим публицистом, так же щепетильно относившемся к постоянной фиксации своих творений в вечности, был, к примеру, Хемингуэй, который дорожил дружескими связями с Паундом, что подвигло  «Хема» выступить яростным защитником, когда его другу грозила виселица.

Публицистическое наследие Паунда было разделено на 2 части: «Часть первая содержит материалы записанные FCC: со 2 октября 1941 по 7 декабря того же года, с 29 января 1942 по 26 июля и с 18 февраля 1943 по 25 июля. Эти речи были цитируемы критиками Паунда, в их число входили также материалы, которые американские власти использовали, чтобы начать компанию по обвинению в предательстве против их автора. Мониторинговый отдел FCC, который назывался Разведывательное Управление по Международному Вещанию, записывал каждую трансляцию римского радио, среди которых, несомненно, были и передачи Эзры.  В этих стенограммах присутствуют вопиющие ошибки и упущения, потому что оборудование в те дни было несовершенным, тем более что запись сильно зависела от погодных условий, а также вследствие того, что стенографисты иногда не совсем понимали смысл фраз Паунда. Сторонники поэта сообщали о том, что в расшифровках французский публицист Слеин неоднократно назван Сталиным. Другие ошибки можно объяснить скорее всего помехами на короткой волне. Один пример: “Даже Ленин видел, что самый простой способ расшатать капиталистическую систему заключается в дестабилизации валюты (13 апреля 1943)» превратилось в «Даже семь видели, что самый простой способ расшатать капиталистическую систему...»⁵⁵.

«Вторая часть включает в себя 10 выступлений, написанных до того как было основано мониторинговое подразделение FCC, которые читаются как самим Паундом, так и другими дикторами, а также тексты, которые не были использованы или не были отслежены. Все это было отобрано Мэри де Рошевилтз⁵⁶ как идеальный срез самых главных идей и любимых тем Паунда» ⁵⁷.

 Самый большой процент материалов предназначался для аудитории из США, несколько меньшая доля информации была рассчитана на жителей Соединенного королевства, а какие-то передачи были адресованы жителям обоих вышеупомянутых государств. Хорошо известно, что в США Паунда слушали не только специалисты FCC, и, в конечном итоге, в апреле 1942 Департамент Юстиции назначил расследование через ФБР.

К сожалению, подсчитать аудиторию, в данном случае, являлось довольно проблематичным делом, поскольку даже сам Паунд не имел четкого представления о том, на кого же, собственно, были рассчитаны его передачи. Здесь необходимо отметить любопытную вещь: при всех попытках хоть сколько-нибудь оценить аудиторию Паунда исследователи его творчества терпят крах, поскольку для него было характерно практически полное отсутствие обратной связи, что было, скорее всего, обусловлено характером передач, которые Паунд вел «будто бы для самого себя». Очень немногие понимали, о чем идет речь, не в последнюю очередь потому, что передачи были рассчитаны на слушателя, знакомого с эстетическим контентом, которым Паунд «набивал» свои выступления. Составляющие этого контента легко определить – это все, чем так восхищался его создатель: мастера Итальянского Возрождения, Данте, Конфуций, всевозможные древнекитайские поэты, которых литератор воскрешал из тьмы веков, переводя их стихи на английский. Для того чтобы понимать смысл витиеватых высказываний «пропагандиста», нужно было обладать объемом знаний не меньшим, чем  у профессора колледжа, а таких на войне было, по самым скромным подсчетам, менее одной сотой процента.

С Ивой Тогури в  данном вопросе все обстояло несколько  иначе: ее передачи, несмотря на свой легендарный статус, подлежали лишь спорадической фиксации, что порождало еще большее количество слухов и домыслов, которые, естественно, только увеличивали популярность. Эти слухи, в изобилии циркулировавшие в американских газетах, в дальнейшем были использованы обвинением для доказательства вины, хотя ни в коем случае не соответствовали истине.

Если же говорить об Эзре Паунде, то он многократно заверял  почтенную публику в том, что  является, вне всякого сомнения, настоящим гражданином Америки. Его живо интересовали события, связанные с Америкой, он внимательно отслеживал каждый шаг своей страны. Это видно даже по тому, что он сказал после потери Эль-Аламейна Муссолини: «Мы еще вернемся!»⁵⁸.

Объем данной работы не позволяет  оценить творчество Паунда, что называется, «день за днем», поэтому будет целесообразным проанализировать, в первую очередь, те  передачи, которые были собраны Мэри де Рошевилтз. И будет не совсем верно сказать, что тексты Эзры не содержат крупицу здравого смысла. Конечно, современному читателю довольно трудно оценить следующие пассажи: «Италия не конфискует урожай фермеров. Я видел эту ложь в компании 200 других. Италия не создавала утопий в 19 веке, но фермер здесь знает, что за урожай он получит достойные деньги. Он знает, что ему заплатят. Ни у кого нет права подвергать это сомнению или получать сверхприбыль. Вы должны очень четко себе представлять, что поджигатели войны просят вас уничтожить в себе идею о крепком, хорошо построенном доме для каждой семьи. Хорошенько подумайте, прежде чем куда-нибудь пойти и за что-нибудь умереть (№ 111, начало 1941)»⁵⁹. И несмотря на то, что, с точки зрения литературного слога, тексты Паунда почти безупречны, политическая актуальность приведенных выше строк, явно идеализирующих порядки в фашистской Италии, а вернее, ее отсутствие, не подлежит сомнению.  

Однако в этом же тексте есть любопытные абзацы, отражающие забытые всеми страницы истории США, к которой Паунд обращается, фактически в каждом выступлении: «Должно быть, вы слышали, что Энди Джексон ОТКРЫЛ Американскую землю для переселенцев. В отличие от Джона Куинси Адамса, который исповедовал что-то вроде коммунистических идей,  и, соответственно, хотел оставить немного земли для нужд народа: чтобы использовать доходы с нее на строительство школ и всех прочих производных напыщенной системы образования. Но он был «не в моде». Джексон смял его. Политика Джексона была немного поверхностной. Американские просторы плавно перекочевали в руки крупных землевладельцев. Моя бабушка и прабабушка жили на претензии, претензии на землю. Те, кому сейчас 20 и кто проживает в Нью-Йорке, не многое знают об этих делах. У моего отца есть 80-летние двоюродные братья, живущие в ожидании земли в Монтане. Однако они не представляют собой большинство жителей Америки»⁶⁰. Здесь Паунд явно диссидентствует, когда говорит о том, что в США есть люди, которым живется плохо и которые не совсем согласны с режимом, но их не так уж и много. Ненависть к американским властям, похоже, он унаследовал от своих родственников, поколениями ждавших земли в Монтане.

На сегодняшний  день все вышеобозначенные проблемы скоропостижно канули в Лету, хотя, конечно социальное неравенство  в Штатах далеко не последний вопрос, решать который приходится властям этого государства каждый день. Гораздо актуальней звучит высказывание, которое Паунд приберег на конец «послания»: «Войны нужны для того, чтобы появлялся ДОЛГ. Наша Гражданская война имела прямое отношение к ДОЛГУ. Кристофер Холлис⁶¹ знает это. Почитайте эту книгу, «Две Нации», там есть все про долг Юга городу Нью-Йорк⁶². Греция тратит 54% своего годового дохода, выплачивая внешний долг. Пока вы не узнаете, что кому кто должен, вы не поймете ничего в политике, ничего в истории и ничего в международных ссорах» ⁶³. Далее Паунд говорит о том, что Вторая мировая война случилась не из-за Данцига или Польши, а из-за вполне предсказуемого желания капиталистов сбыть свой смертоносный товар; затем обрушивается на английских политиков, в конце назвав всех их «кучкой плейбоев». Практически ничего, кроме линчевания противников и почти уже старческого ворчания о том, что «молодежи не понять меня».

Совсем другое дело, когда заходит речь о государственном  долге. И о Греции там говорится  в настоящем времени. То есть либо это анахронизм Паунда, либо Греция выплачивала долги фашистскому  правительству. Любопытно, что на сегодняшний  день Греция переживает мощнейший экономический кризис, с этим пресловутым долгом связанный, к сожалению, вряд ли мы можем осведомиться у Эзры на этот счет, но, кажется, он бы сказал, что всему виной банкиры с Уолл-стрит, и, в принципе, оказался бы не так далеко от истины. Высказывание Паунда относительно государственного долга действительно можно проиллюстрировать примером  и более выразительным. Ведь совсем не удивительно, в таком случае, почему Владимир Путин так гневно заступается за Муаммара Каддафи, который обеспечивал 5% пакета заказов на поставки российского оружия.