Автор: Пользователь скрыл имя, 28 Февраля 2013 в 20:15, доклад
Владимир Познер — один из немногих носителей высокой профессиональной репутации. Всем уже известно: он может избегать невозможных для гостелевидения тем, но никогда не займется пропагандой и не станет врать.
Кроме того, Познер по-прежнему задает вопросы, а не провозглашает истины. Хотя, когда его называют с придыханием «Владимир Владимирович», министры понимают, что общаются не только с ним…
- Да, в течение двух лет раз
в месяц я пишу небольшое
эссе по поводу. Начиналось все
тоже случайно. И, как мне сказали,
после моих публикаций стала
расти подписка на журнал. Это
очень польстило моему
- Вы однажды признались, что
Вы случайный человек в
- С тем, что я совершенно
не думал становиться
- Судьба Вам дала шанс.
- Еще римляне говорили: лови момент... Это правильно. Только чаще всего мы не знаем, что это и есть тот самый важный момент в жизни. И чтобы не пропустить важное, я считаю, нельзя пропускать ни одного предоставленного шанса. Сначала надо пробовать, а потом уже решать, на правильном вы пути или нет.
- На нашем телевидении многие
изначально получили
- Должен сказать, что не верю
в журналистское образование.
Также не верю, что можно научиться
быть писателем, художником. Да, можно
научиться рисовать
- Даже совершенно серую
- Есть понятие узнаваемости. Если
я постоянно читаю газеты, то
со временем стану выделять
некоторых журналистов.
Но телевидение отличается еще и тем, что если вы перестали появляться на экране, то послезавтра вас перестанут узнавать. Знаете, что такое звездная болезнь? Когда люди, работающие на экране - а узнают их сразу, - начинают думать, что из себя представляют что-то необыкновенное. Ведь можно стать общенациональной фигурой в два дня. Или, как со мной случилось, - в один день. Помните, телемост Ленинград - Сиэтл? За один вечер меня узнала вся страна, люди спрашивали: кто такой Познер? И за это, кстати, существует расплата. Заключается она в том, что вас так же быстро забудут.
- Тогда нужно соответствовать?
- Надо понимать, для чего вы
работаете на телевидении.
- Вы правда считаете: чтобы стать профессионалом, надо читать умные книжки, вести правильный образ жизни, и тогда вам будут платить большие деньги?
- (Рассмеялся). Не думаю, что я
именно так когда-либо говорил.
- Владимир Владимирович, Вы - президент
Академии российского
- Настолько, насколько могут
быть объективны тридцать
Конечно, мы, вручая премию ТЭФИ, субъективны. Но стремимся к объективности. И коль скоро это профессиональная премия, то надо было бы вручать и за лучший костюм, и за лучшее освещение, и за лучшие декорации, и за лучшую прическу. Телевидение делается множеством разных профессионалов. Но чтобы отметить всех достойных, нужна не академия, а что-то вроде общенациональной гильдии, куда входили бы сотни, если не тысячи людей, работающих на телевидении. Они бы выделяли из своей среды номинантов. Голосование было бы многоступенчатым. Но пока это мечты...
Сейчас я хочу сказать без оговорок, что считаю вручение премии ТЭФИ очень полезным. Несмотря на очевидную недоброжелательность большого количества телевизионных критиков. Академия своей премией пытается установить некоторый профессиональный уровень, показать, что такое хорошо и что такое плохо.
- Что нас ожидает нового в следующем году?
- Пока трудно сказать. Академия
нащупывает свой путь. Я остаюсь
при своем мнении, что надо
стремиться создавать
- Вы, я знаю, еще и на радио выступаете.
- Каждый понедельник с восьми до десяти вечера на Радио7/На Семи Холмах у меня прямой эфир. Я очень люблю радио. Радио - королева журналистики. Оно быстрее телевидения, быстрее журналов и газет реагирует на происходящее. Немедленно. Во-первых. Во-вторых, на радио программа может идти и три, и четыре часа, нет жестких рамок ТВ. Да и много дешевле она. В-третьих, радио демократично. Позволяет вести диалог со слушателем в прямом эфире. На телевидении это стоит очень дорого, ну а в газете - только как письма читателей. Наконец, радио требует от журналиста умения выражать свою мысль сжато и понятно, что само по себе замечательно. И я обожаю эту работу. Если бы я был вынужден выбирать что-то одно, я бы выбрал радио…
Я думаю, что в каждом журналисте сидит проповедник. Есть проповедь о ценностях жизни, о том, что действительно хорошо и что плохо, о том, как надо жить и т.д. Я, например, чрезвычайно болезненно воспринимаю несправедливость. Когда-то думал, что острота восприятия пройдет со временем. Не прошла. Есть вещи, которые я не могу видеть, не могу слышать. Во мне что-то восстает. И, наверно, то, что я делаю, отчасти отражение этого.
Не могу видеть, когда людей лишают надежды. Ведь человек без надежды способен на самые страшные поступки. На убийство, на насилие. Собственно, мы являемся свидетелями этого. И вот мои старые программы, и новые программы, и "Мысли вслух", и радиопередачи - это все одно и тоже: стремление поддержать надежду. Так что на Ваш вопрос я ответил бы: это не работа, это я так выражаю самого себя, это мой образ жизни.
- Как Вы считаете, какой Вы человек ?
- Обо мне говорят, что я
эрудированный человек, много
читавший, много видевший, хотя журналист
- профессия поверхностная. О
- Умея общаться на разных языках, лучше узнаешь мир ?
- Да. Однозначно. Я думаю, ничто
лучше не выражает основу
- А кто для Вас самый приятный человек в общении: русский, француз, американец, может быть, японец?
- ... (Задумался).
- Или собака ?
- (Рассмеялся). Собаки замечательны в общении, по крайней мере мои знакомые собаки. У меня, кстати, складываются быстро хорошие отношения со всеми животными. Они мне всегда радуются. Если серьезно, наверно, надо перефразировать Ваш вопрос. Я бы сказал так: с кем мне проще общаться? Для меня легкость общения зависит и от языка. Зависит и от психологии. Все-таки вряд ли я могу ответить на этот вопрос однозначно. Мне проще общаться с умными людьми. Не обязательно обаятельными. Русский он, француз или американец. Другое дело, что существуют свойства ума, и они меня восхищают. Есть французский ум, есть русский, есть еврейский, американский, английский.
- А у кого интереснее юмор ?
- Я очень люблю еврейский
юмор, может быть, потому, что он
всегда направлен в
Если говорить о русском политическом юморе, то он точно не имеет себе равных. А с другой стороны, где вы возьмете таких политических деятелей? (Улыбается.) Юмор все же очень национален. Был я когда-то в Японии, причем я не знаю ни языка, ни истории этой страны, и понял, что мой юмор там не проходит, он принципиально другой. Это другая культура. Думаю, мне ближе английский и еврейский юмор.
- Вы любите спорт. В чем это выражается?
- Я очень эрудирован в области
спорта. Люблю смотреть хорошие
спортивные соревнования. Болельщик
же я не очень... Сейчас занимаюсь
спортом, чтобы поддержать
. Мне бы хотелось посвятить
остаток своей телевизионной
жизни тому, чтобы брать интервью
у людей во всем мире, чья
деятельность изменила жизнь,
повлияла на миллионы и
Всем известно, что власть, контролируя СМИ может управлять «толпами», но что если СМИ подчиняются правительству не в той степени, в какой необходимо. Интервью «Независимой газеты» с Владимиром Познером:
«- Скажите, почему именно вас считают патриархом ТВ? Ведь до вашего появления в эфире в 86-м на ТВ уже успешно работали Лысенко, Малкин, Сагалаев...
- ...и многие другие. Право, не
знаю. Помню замечательный разговор,
который состоялся у меня в
останкинском лифте с первым
заместителем Лапина Мамедовым.
"Почему мне нельзя работать
на телевидении?" - спросил я. "А
нам звезды не нужны", - был
ответ. С подтекстом, что таковых
трудно контролировать. Меня очень
долго не пускали на экран.
Когда пустили - мне было 52... Быть
может, оттого что внутри у
меня накапливалось годами, это
прорвалось с огромной силой
и в какой-то степени
- Сейчас невозможно стать
- Вам все скажут, что профи
- нужны. Весь вопрос в том,
какое мировоззрение у этих
профи. У меня нет никаких
сомнений, что люди, настроенные
критически к власти (а если
ты журналист, иначе быть