Географическая ось истории Х.Дж. Маккиндер.

Автор: Пользователь скрыл имя, 22 Апреля 2012 в 19:04, реферат

Описание работы

Итак, главным тезисом Маккиндера была мысль, что для государства самым выгодным географическим положением является срединное, центральное положение. Но это положение ученый рассматривал с планетарной точки зрения. Он вводит понятие «Heartland» - «сердце мира», которое находится в границах Мирового острова. В Мировой остров он включает Азию, Африку и Европу.

Содержание

Введение.
II. Основная часть:
Краткое содержание доклада «Географическая ось истории» Х. Дж. Маккиндера, увидевшего свет в 1904 г.
Выводы и основные тезисы концепции Маккиндера.
III. Заключение.
IV. Приложение.

Работа содержит 1 файл

Реферат чистовик.docx

— 134.37 Кб (Скачать)

Введение. 
 

   Англичанин Хэлфорд Джордж Маккиндер - одна из самых крупных фигур среди ученых-геополитиков. Он родился 15 февраля 1861 г. в Гейнсборо в семье врача, образование получил в Оксфорде, там же в 1887–1905 гг. преподавал географию, с 1895 г. в течение 30 лет читал лекции в Лондонском университете, а в 1903–1908 гг. занимал престижный в научном мире пост директора Лондонской школы экономических наук. Своеобразной вехой в его биографии была работа в качестве британского верховного комиссара по Югу России в 1919–1920 гг. Маккиндер скончался 6 марта 1947 г., оставив разнообразное научное наследие. 

   В числе основополагающих для фундаментальной геополитики XX в. значится доклад Х. Дж. Маккиндера, прочитанный в Королевском географическом обществе 25 января 1904 г., в котором он впервые обнародовал идеи, вызвавшие сильный резонанс в национальном и мировом научном сообществе и немало, как считают исследователи, повлиявшие на оценки перспектив международных отношений того времени. Главный тезис Маккиндера сводится к тому, что для государства самым выгодным географическим положением является срединное, центральное положение. Но понятие «центральное» английский ученый рассматривает в планетарном масштабе.

   Целью данной работы – объяснить основную идею и смысл концепции под названием «Географическая ось истории» Х.Дж. Маккиндера, выделив основные её положения и тезисы.

   Для достижения цели нужно решить следующие задачи:

- законспектировать  доклад Макиндера «Географическая ось истории» так, чтобы обозначить идею его концепции;

- проанализировать  содержание и сделать выводы, тем самым выявив основные  тезисы и положения;

   Литературной основой для данной работы явился перевод М. А. Тимофеевым  доклада Х.Дж. Маккиндера «Географическая ось истории» (Полис. – 1995. -№ 4. – С. 162–169. Перевод сделан по изданию: MacKinder, Halford J. The Scope and Methods of Geography and the Geographical Pivot of History. L., 1951, p.30–44.) 
 
 
 
 
 
 
 
 

Основная  часть. 

Краткое содержание доклада  «Географическая  ось истории» Х. Дж. Маккиндера , увидевшего свет в 1904 г. 

  Мне кажется, что в настоящее десятилетие мы впервые находимся в ситуации, когда можно попытаться установить, с известной долей завершенности, связь между широкими географическими и историческими обобщениями. Впервые мы можем ощутить некоторые реальные пропорции в соотношении событий, происходящих на мировой арене, и выявить формулу, которая, так или иначе, выразит определенные аспекты географической преданности мировой истории. Если нам посчастливится, то эта формула обретет и практическую ценность – с ее помощью можно будет вычислить перспективу развития некоторых конкурирующих сил нынешней международной политической жизни. Известная фраза о том, что империя движется на запад, является всего лишь эмпирической и фрагментарной попыткой подобного рода. Так что сегодня я хотел бы описать те характерные физические черты мира, которые, по-моему, очень тесно связаны с человеческой деятельностью, и представить некоторые основные фазы истории, что были органически связаны с этими чертами, причем даже тогда, когда последние были еще неизвестны географии. Я вовсе не ставлю себе целью обсуждать влияние того или иного фактора или заниматься региональной географией, но скорее хочу показать историю человечества как часть жизни мирового организма. Я отдаю себе отчет в том, что могу здесь дознаться лишь до некоторого аспекта истины, и вовсе не склонен впадать в чрезмерный материализм. Инициативу проявляет человек, не природа, но именно природа в большей мере осуществляет регулирование. Мой интерес лежит скорее в области изучения всеобщего физического регулирования, нежели в сфере изучения причин всеобщей истории. Совершенно ясно, что здесь можно надеяться только на первое приближение к истине, а потому я со смирением восприму все замечания моих критиков.

  Покойный  профессор Фримен говорил, что единственная история, которую следует принимать в расчет, есть история средиземноморской и европейской рас. В каком-то отношении это, конечно же, верно, ибо именно среди этих рас зародились идеи, приведшие к тому, что потомки греков и римлян стали господствовать во всем мире. Однако в другом, и не менее важном отношении подобное ограничение значительно стесняет мысль. Идеи, формирующие нацию как противоположность простой толпе человеческих существ, обычно принимаются под давлением общего несчастья, либо же при общей необходимости сопротивляться внешней силе. Идея Англии была внедрена в государства Гептархии датскими и норманскими завоевателями, идея Франции была навязана гуннами, спорившими между собой франками, готами и римлянами в битве при Шалоне, а также внушалась позднее, во время Столетней войны с Англией; идея христианства родилась из гонений в Римской империи и была доведена до своего логического завершения в эпоху крестовых походов; идея Соединенных Штатов была воспринята – при участии местного патриотизма колонистов – только во время длительной войны за независимость; идея Германской империи была в Южной Германии воспринята, да и то неохотно, после ее борьбы против Франции в союзе с Северной Германией. Та концепция истории, которую я могу охарактеризовать как литературную, возможно, невольно упускает из вида изначальные движения, чье давление играло роль побуждающего импульса в атмосфере, в которой вынашивались великие идеи. Как вызывающая неприятие персона выполняет важную общественную функцию, объединяя своих врагов, точно так же именно благодаря давлению внешних варваров Европа сумела создать свою цивилизацию. Вот почему я прошу вас взглянуть на Европу и европейскую историю как на явления, зависимые по отношению к Азии и ее истории, ибо европейская цивилизация является в значительной степени результатом вековой борьбы против азиатских вторжений. [c. 163]

  Россия  и Польша возникли на лесных прогалинах. Вместе с тем, сюда начиная с V по XVI столетие через степи из отдаленных и неведомых уголков Азии направлялась в створ, образуемый Уральскими горами и Каспийским морем, беспрерывная череда номадов-туранцев: гунны, авары, болгары, мадьяры, хазары, печенеги, куманы, монголы, калмыки. Во время правления Аттилы гунны утвердились в центре пушты, на самых отдаленных “придунайских” островках степи, и оттуда наносили удары на север, запад и юг по оседлому населению Европы. Большая часть современной истории может быть написана как комментарии к изменениям, прямо или косвенно представлявшим собой последствия тех набегов. Вполне возможно, что именно тогда англы и саксы были принуждены пересечь море и основать на Британских островах Англию. Впервые франки, готы и жители римских провинций оказались вынуждены встать плечом к плечу на поле битвы у Шалона, имея перед собой общую цель борьбы с азиатами; таким образом они непроизвольно составили современную Францию. В результате разрушения Аквилеи и Падуи была основана Венеция; и даже папство обязано своим огромным престижем успешному посредничеству папы Льва на встрече с Аттилой в Милане. Таков был результат, произведенный ордой безжалостных и ни над чем таким не задумывавшихся всадников, заполонивших неконтролируемые равнины, – это был удар, беспрепятственно нанесенный азиатским молотом по незанятому пространству. За гуннами последовали авары. Имен но в борьбе с ними была основана Австрия, а в результате походов Карла Великого была укреплена Вена. Затем пришли мадьяры и своими непрекращающимися набегами из степных лагерей, расположенных на территории Венгрии, еще больше увеличили значение австрийского аванпоста, перенося таким образом фокус происходящего с Германии на восток, к границе этого королевства. Болгары стали правящей кастой на землях к югу от Дуная, оставив свое имя на карте мира, хотя язык их растворился в языке их славянских подданных. Вероятно, самым долговременным и эффективным в русских степях было расселение хазар – современников великого движения сарацин: арабские географы знали Каспий, или Хазарское море. Но в конце концов из Монголии прибыли новые орды, и на протяжении двухсот лет русские земли, расположенные в лесах к северу от указанных территорий, платили дань монгольским ханам, или “Степи”, и, таким образом, развитие России было задержано и деформировано именно в то время, когда остальная Европа быстро шагала вперед. [c. 164]

  На протяжении десяти веков несколько волн всадников-кочевников выходило из Азии. То, что они стимулировали здоровую и мощную реакцию вместо разрушительного противодействия в условиях широко распространенного деспотизма, стало возможным благодаря тому, что мобильность их державы была обусловлена самой степью и неизбежно исчезала в окружении гор и лесов.

  Подобная  мобильность державы была свойственна  и мореплавателям-викингам. Прибывая из Скандинавии и высаживаясь  на южном и северном побережьях Европы, они просачивались вглубь ее территории, пользуясь для этого речными  путями. Однако масштаб их действий был ограничен, поскольку, по справедливости говоря, их власть распространялась лишь на территории, непосредственно примыкавшие  к воде. Таким образом, оседлое  население Европы оказалось зажатым  в тисках между азиатскими кочевниками  с востока и наседавшими с  трех сторон участниками набегов  с моря. По природе своей ни одна из сторон не могла превозмочь другую, так что обе они оказывали  взаимно стимулирующее воздействие. Следует заметить, что формирующее  влияние скандинавов стояло на втором месте после аналогичного влияния  кочевников, ибо именно благодаря  им Англия и Франция начали долгий путь к собственному объединению, тогда как единая Италия пала под их ударами.

  Понятие Евро-Азии подразумевает протяженные земли, окаймленные льдами на севере, пронизанные повсюду реками и насчитывающие по площади 21 000 000 кв. миль, т.е. более чем в два раза превосходящие Северную Америку, чьи центральные и северные районы насчитывают 9 000 000 кв. миль, и более чем в два раза территорию Европы. Однако у нее нет удовлетворительных водных путей, ведущих в океан, хотя с другой стороны, за исключением субарктических лесов, она в целом пригодна для передвижения всякого рода кочевников. На запад, юг и восток от этой зоны находятся пограничные регионы, образующие широкий полумесяц и доступные для мореплавания. В соответствии с физическим строением число этих районов равняется четырем, причем отнюдь не маловажно то, что в принципе они совпадают соответственно со сферами распространения четырех великих религий–буддизма, брахманизма, ислама и христианства. Первые две лежат в зоне муссонов, причем одна из них обращена к Тихому океану, другая к Индийскому. [c. 166]

  Четвертая, Европа, орошается дождями, идущими  с запада, с Атлантики. Эти три  региона, насчитывающие в совокупности менее семи миллионов кв. миль, населяет более миллиарда человек, иначе  говоря, две трети населения земного  шара. Третья сфера, совпадающая с  зоной пяти морей или, как ее чаше называют, район Ближнего Востока, в  еще большей степени страдает от недостатка влаги из-за своей  близости к Африке и, за исключением  оазисов, заселена, соответственно, не плотно. В некоторой степени она  совмещает черты как пограничной зоны, так и центрального района Евро-Азии. Эта зона лишена лесов, поверхность ее испещрена пустынями, так что она вполне подходит для жизнедеятельности кочевников. Черты пограничного района прослеживаются в ней постольку, поскольку морские заливы и впадающие в океан реки делают ее доступной для морских держав, позволяя, впрочем, и им самим осуществлять свое господство на море. Вот почему здесь периодически возникали империи, относившиеся к “пограничному” разряду, основу которых составляло сельскохозяйственное население великих оазисов Египта и Вавилона. Кроме того, они были связаны водными путями с цивилизованным миром Средиземноморья и Индии. Но, как и следовало бы ожидать, эти империи попадали в зону череды невиданных дотоле миграций, одни из которых осуществлялись скифами, турками и монголами, шедшими из Центральной Азии, другие же были результатом усилий народов Средиземноморья, желавших захватить сухопутья, ведшие от западного к восточному океану. Это место–самое слабое звено для этих ранних цивилизаций, поскольку Суэцкий перешеек, разделивший морские державы на западные и восточные, и засушливые пустыни Персии, простирающиеся из Центральной Азии вплоть до Персидского залива, предоставляли постоянную возможность объединениям кочевников добираться до берега океана, отделявшего, с одной стороны, Индию и Китай, а с другой – их самих от Средиземноморского мира. Всякий раз, когда оазисы Египта, Сирии и Вавилона приходили в упадок, жители степей получали возможность использовать плоские нагорья Ирана и Малой Азии в качестве форпостов, откуда они могли направлять свои удары через Пенджаб прямо на Индию, через Сирию на Египет, а через разгромленный мост Босфора и Дарданелл – на Венгрию. На магистральном пути во внутреннюю Европу стояла Вена, противостоявшая набегам кочевников, как тех, что приходили прямой дорогой из русских степей, так и проникавших извилисты ми путями, пролегавшими к югу от Черного и Каспийского морей.

  Передвижение  по глади океана явилось  естественным конкурентом  внутриконтинентального передвижения на верблюдах  и лошадях. Именно на освоении океанических рек была основана потамическая (речная. – Ред.) стадия цивилизации: китайская на Янцзы, индийская на Ганге, вавилонская на Евфрате, египетская на Ниле. На освоении Средиземного моря основывалось то, что называют “морской” стадией цивилизации, – основывались цивилизации греков и римлян. Сарацины и викинги могли контролировать побережья океанов именно благодаря своей возможности плавать.

  Важнейший результат обнаружения пути в  Индию вокруг мыса Доброй Надежды  состоял в том, что он должен был  связать западное и восточное  каботажные судоходства Евро-Азии, пусть даже таким окольным путем, и таким образом в некоторой  степени нейтрализовать стратегическое преимущество центрального положения, занимаемого степняками, подвергнув их давлению с тыла. Революция, начатая  великими мореплавателями поколения  Колумба, наделила христианский мир  необычайно широкой мобильностью, не достигшей, впрочем, заветного уровня. Единый и протяженный океан, окружающий разделенные и островные земли, является, безусловно, тем географическим условием, которое привело к высшей степени концентрации командования на море и во всей теории современной  военно-морской стратегии и политики, о чем подробно писали капитан  Мэхэн и м-р Спенсер Уилкинсон. Политический результат всего этого заключался в изменении отношений между Европой и Азией. Не надо забывать, что в средние века Европа была зажата между непроходимыми песками на юге, неизведанным океаном на западе, льдами или бескрайними лесами на севере и северо-востоке, а с востока и юго-востока ей угрожала необычайная подвижность кочевников. И вот теперь она поднялась над миром, дотянувшись до тридцати восьми морей либо других территорий и распространив свое влияние вокруг евроазиатских континентальных держав, до тех пор угрожавших самому ее существованию. На свободных землях, которые были открыты среди водных пространств, создавались новые Европы, и тем, чем были ранее для европейцев Британия и Скандинавия, теперь становятся Америка и Австралия и в некоторой степени даже транссахарская Африка, примыкавшая теперь к Евро-Азии. Британия, Канада, Соединенные Штаты, Южная Африка, Австралия и Япония являют собой своеобразное кольцо, состоящее из островных баз, предназначенных для торговли и морских сил, недосягаемых для сухопутных держав Евро-Азии. [c. 167]

  Тем не менее, последние продолжают существовать, и известные события еще раз  подчеркнули их значимость. Пока “морские”  народы Западной Европы заполняли поверхность  океана своими судами, направлявшимися  в отдаленные земли, и тем или  иным образом облагали данью жителей  океанического побережья Азии, Россия организовала казаков и, выйдя из своих северных лесов, взяла под  контроль степь, выставив собственных  кочевников против кочевников-татар. Эпоха  Тюдоров, увидевшая экспансию Западной Европы на морских просторах, лицезрела и то, как Русское государство продвигалось от Москвы в сторону Сибири. Бросок всадников через всю Азию на восток был событием, в той же самой мере чреватым политическими последствиями, как и преодоление мыса Доброй Надежды, хотя оба эти события долгое время не соотносили друг с другом.

  Возможно, самое впечатляющее совпадение в  истории заключалось в том, что  как морская, так и сухопутная экспансия Европы явилась в известном  смысле продолжением древнего противостояния греков и римлян. Несколько неудач в этой области имели куда более  далеко идущие последствия, нежели неудачная  попытка Рима латинизировать греков. Тевтонцы цивилизовались и приняли  христианство от римлян, славяне же – от греков. Именно романно-тевтонцы впоследствии плыли по морям; и именно греко-славяне скакали по степям, покоряя туранские народы. Так что современная сухопутная держава отличается от морской уже в источнике своих идеалов, а не в материальных условиях и мобильности.

  Вслед за казаками на сцене появилась Россия, спокойно расставшаяся со своим одиночеством, в котором она пребывала в  лесах Севера. Другим же изменением необычайного внутреннего значения, происшедшем в Европе в прошлом столетии, была миграция русских крестьян на юг, так что если раньше сельскохозяйственные поселения заканчивались на границе с лесами, то теперь центр населения всей Европейской России лежит к югу от этой границы, посреди пшеничных полей, сменивших расположенные там и западнее степи. Именно так возник необычайно важный город Одесса, развивавшийся с чисто американской скоростью.

  Еще поколение  назад казалось, что пар и Суэцкий  канал увеличили мобильность  морских держав в сравнении с  сухопутными. Железные дороги играли, главным образом, роль придатка океанской торговли. Но теперь трансконтинентальные железные дороги изменяют положение сухопутных держав, и нигде они не работают с большей эффективностью, чем в закрытых центральных районах Евро-Азии, где на обширных просторах не встретишь ни одного подходящего бревна или камня для их постройки. Железные дороги совершают в степи невиданные чудеса, потому что они непосредственно заменили лошадь и верблюда, так что необходимая стадия развития – дорожная – здесь была пропущена.

  Относительно  торговли не следует забывать, что  при океаническом ее способе, хотя и  относительно дешевом, обычно товар  прогоняется через четыре этапа: фабрика-изготовитель, порт погрузки, порт выгрузки и товарный склад в  пункте продажи, в то время как  континентальная железная дорога ведет  прямо от фабрики-производителя  на склад импортера. Таким образом, посредническая океанская торговля ведет, при прочих равных условиях, к формированию вокруг континентов  зоны проникновения, чья внутренняя граница грубо обозначена линией, вдоль которой цена четырех операций, океанской перевозки и железнодорожной  перевозки с соседнего побережья  равна цене двух операций и перевозке  по континентальной железной дороге.

Информация о работе Географическая ось истории Х.Дж. Маккиндер.