Вторая оценочная установка, характерная для современной России, казалось бы, принципиально отлична от инструментальной, так как тяготеет к моральной аргументации, апеллирует к религиозным традициям и особенностям "национального характера". Ее идеологические модификации чрезвычайно многообразны - от национал-коммунистических и радикально-консервативных до социал-демократических. Политическая культура при этом видится как некая идеальная, знаково-символическая оболочка политики. Кроме отмечавшейся ранее размытости подобного взгляда на специфику политической культуры, эта установка просто опасна для России с ее полиэтничностью и поликонфессиональностью. При высокой степени политизации общества мораль и религия идеологизируются, приобретая высокую степень вариативности. Пример - трактовки идеала соборности, державности, специфики национального характера в многочисленных публикациях последних лет. В массовом же сознании эти ценностные нормативы нередко приобретают мифические черты и трактуются предельно конкретно, что блокирует возможность компетентной и рациональной оценки политических реалий; причем подобные дискурсивные практики часто поддерживаются популистски настроенными политиками в манипулятивных целях. ¹⁰

    В настоящее время в России отчетливо  доминируют консервативные версии этой дискурсивной практики. Как реакция на неудачи лжелиберальных реформ ощутим консервативный сдвиг, как в политике, так и в политической теории. В идеологии актуализировались консервативные доктрины, российские политологи заговорили о необходимости "либерально-консервативного синтеза", интерес к философскому наследию русских консерваторов приобрел публичный характер. Вместе с тем, «консервативная революция» в той форме, какую она обрела, по-видимому, не свидетельствует о конструктивном решении проблемы культурно-исторической идентичности политических реформ. Предлагаемые нынешними "консерваторами" идеи, по сути, - "хорошо забытое старое". И хотя политики и идеологи не утруждают себя ссылками на творцов этих концептов, многие современные идеологемы генетически связаны с русской теософией истории и идеологией консервативного либерализма второй половины XIX-первой трети XX столетия. К сожалению, при идеологических интерпретациях, часто выпадает из поля зрения важнейший урок любых политических революций - в условиях социально-экономического кризиса и гуманитарных катастроф; которые им сопутствуют, как правило, происходит идеологическая радикализация консервативного наследия, а отнюдь не его конструктивный синтез с либерализмом. Талантливый русский историк-эмигрант Петр Михайлович Бицилли еще в конце 20-х годов отмечал, что культурное возрождение не имеет ничего общего с потугами на национальное или расово-культурное "самоопределение и "выявление своего лица", как, например, в "евразийстве", в немецком "расизме" и тому подобных течениях. Это, подчеркивал он: "случайное и наугад копание в подвалах истории в надежде отыскать там что-нибудь "новенькое", еще не испробованное. Вот и открыли.. .Чингисхана ...".

    Третья  процедура обоснования дискурса политической культуры сродни скорее языку искусства и выражает субъективные переживания по поводу нормативной  стороны политического процесса. С подобного рода речевыми практиками можно встретиться при парламентских  слушаниях, в политической публицистике, философской эссенетике, высказываниях представителей культурной элиты. Словом, тогда, когда участники политического процесса нацелены не столько на преследование прагматических целей и оценку политики сквозь призму социально-значимых идеалов, сколько на представление своего субъективного видения. Подобные дискурсы не способны обеспечить рациональный диалог, без чего невозможна устойчивая и конструктивная политическая дискуссия. Политика ведь все-таки область возможного и публичного, а не сфера индивидуального самовыражения.

    Конечно, каждую из отмеченных дискурсивных практик  можно разбить на более частные, но очевидно одно, что ни одна из них  не может обеспечить коммуникативное  поведение, проявляющееся в единстве слова и дела. значения и знака, знания и его словесного выражения. Без чего невозможно говорить о культурной общности и политической культуре в частности. Использование понятия "политическая культура" по отношению к этим локальным социальным и языковым практикам не только не оправдано, но и опасно, так как потенциально подготавливает почву для идеологического и политического диктата. Подлинно культурный дискурс в политике возможен при условии "широкого, активного и в то же время не централизованного участия", как отмечает Ю.Хабермас. Что и означает реальное существование эгалитарной политической культуры, свободной от всяких привилегий, интеллектуальной во всем объеме Отсутствие даже элементов подобного дискурса в политической жизни современной России -признак колонизации административными институтами "жизненного мира", свидетельство его неразвитости и неспособности к рациональному диалогу, конструктивному противостоянию бюрократическим монстрам. Признак отсутствия политико-правовых условий для политической культуры. ¹¹

    Нельзя, конечно, не отметить и позитивной стороны  массового интереса к политическим традициям России и формам их словесного отображения. Социальная потребность  в поиске некой объединяющей национальной идеи стимулировала конституирование новых для современной России направлений исследования в области политической науки, в частности - политической антропологии. Возрождаются утраченные в советский период традиции оригинальной философии политики.

    Конечно, существующие в нынешней России ценностные ориентации, претендующие на политическую универсальность, весьма далеки от реалий толерантной политической культуры. В этом контексте присутствие правовой политической культуры в современной России выглядит достаточно проблематичным, так как в ее истории практически отсутствует успешный опыт строительства правового государства. Но в то же время политические традиции России хранили и хранят элементы "полисного", гражданского правового состояния, вошедшие в ее социокультурное поле с принятием христианства. Примером тому могут служить: феномен городской культуры Древней Руси, не прерывавшиеся никогда поиски оптимального сочетания Закона и Благодати в общественном сознании и пусть непоследовательные, но постоянно предпринимавшиеся попытки утвердить значимость правового закона. Актуализация этих элементов в общественном сознании является важнейшим условие становления гражданского общества с "человеческим лицом" и цивилизованных форм политического управления.

     3. Взаимодействие  политической и  правовой культуры  в обществе

    Правовое и политическое взаимодействие призваны стать содержанием организационной сферы жизнедеятельности учащейся молодежи. Школа и другие типы учебных заведений могут и должны стать первым опытом участия молодежи в общественной жизни, целенаправленно включать своих воспитанников в систему общественных отношений, формируя у них чувство гражданственности, потребность иметь свою жизненную позицию, умение и желание ее выражать, заботясь не только о собственном благополучии, но и о процветании своего Отечества. Найти гармонию между уникальностью собственного "Я" и универсальностью общественных требований личность сможет лишь в том случае, если с детских лет ребенок осознает важность таких отношений, как отношения взаимной требовательности, деловой зависимости, самодисциплины, руководства, подчинения.

    Гражданская направленность всего учебно - воспитательного  процесса - это и цель, и средство правового и политического взаимодействия учащейся молодежи, призванных формировать  у личности активную жизненную позицию.

    ЦЕЛЬ: приобщить учащуюся молодежь к правовой и политической культуре, целенаправленно  ориентируя личность на усвоение всех 4-х её составляющих - знаний, умений, опыта творческой деятельности, а  также опыта эмоционально - ценностного  отношения.

    ЗАДАЧИ:

    - сформировать у учащихся знания и дать им систему представления о правовом и политическом устройстве общества, заложив основы правового и политического сознания личности;

    - научить учеников приема безопасного  и ответственного поведения, сформировать  умения пользоваться своими правами, личными свободами и соблюдать свои обязанности, научить школьников анализировать политическую информацию;

    - сформировать эмоционально целостное  отношение к Закону, нормам и  ценностям демократического общества, законопослушному поведению, чувство гражданственности и позитивного отношения к будущему своей Отчизны, сформировать толетарность и эмпатию. ¹²

    Критерии  сформированности: наличие у учащихся правовой и политической информированности, нравственно - правового (ответственного, безопасного поведения), потребности в участии в общественной жизни, как школы, так и микросоциума, проявления позиции гражданина своего Отечества, а также чувства гражданственности.

    Правовое  просвещение начинается с раннего  возраста: игровые ситуации с элементами правовых знаний, практические мероприятия, направленные на знакомство с деятельностью правоохранительных и судебных органов, органов социальной защиты; игры, профилактические беседы на правовые темы для детей, разбор проблемных ситуаций, в которые могут попасть дети, совместная выработка правил поведения в школе.

    С целью повышения правовой культуры учащихся, прав личности ребенка в  школе могут быть созданы традиционные правовые уроки, викторины, встречи  с представителями правоохранительных органов.

    Детские арбитражи, юридические консультации, деловые игры с правовым содержанием, активные формы пропоганды юридических  знаний- все это действительные формы  повышения правовой культуры детей.

    Право тесно связано с развитием  демократии, требующей четких принципов государственного управления и широкого участия граждан. Выступая как важное и необходимое орудие государственного управления, само право является важным показателем положения личности в обществе и государстве. Существуют и другие области, где право и политика органически сочетаются, однако отношения права принципиально отличаются от отношения власти, которое является сердцевиной политики. Правовое сознание предстает лишь в той мере политизированным, в какой бытие права по необходимости опосредуется государственностью, но оно никогда не сводимо к последней.

    С другой стороны, правовое сознание прочно связано с нравственным (моральным) сознанием. Нормы права так же, как и принципы морали, имеют социально-всеобщее значение и распространяются на всех людей, фиксируя в себе то общее и изначальное, что составляет культуру межличностных отношений. Право пересекается с моралью и в то же время существенно отличается от нее. Если в праве предписание формулируется и проводится в жизнь специальными учреждениями, то требования нравственности формируются в непосредственной практике человеческого общения. Диапазон моральных оценок гораздо шире, чем оценок правовых. Нравственное сознание, помимо внешней регуляции межличностных отношений, не в меньшей степени обращается в сторону внутренней мотивации деятельности людей, к субъективному миру человека. В морали нет характерного для права разделения субъекта и объекта регулирования. Адекватной формой моральной регуляции является саморегуляция. Мораль зиждется на личной свободе человека, единственным контролирующим ее средством выступает совесть. Мораль предполагает наличие доброй воли, право же не принимает в расчет побуждения; оно может осуществляться даже в обществе, состоящем из отъявленных негодяев. Право социально, мораль индивидуальна. Правовые отношения возникают лишь тогда, когда рядом с человеком появляется другой. Можно указать еще на одно различие права и морали: моральный закон категорически обязывает, в то время как право лишь разрешает вести себя определенным образом. Иногда мораль противостоит праву, запрещает нам исполнить наше право. Мы вправе наказывать любого правонарушителя, но из моральных побуждений подчас воздерживаемся от этого.

    Право проявляется всегда во внешнем чувственно воспринимаемом мире. Преступление, совершаемое в мыслях, не наказуемо. Мысль и чувство - сфера морали. Коль скоро в праве проявляются реальные отношения чувственного мира, человек, уходя от него, исключается из сферы права. Моральные же обязательства существуют не только по отношению к живущим, но и по отношению к тем, кто покинул этот мир, и к тем, кто в него еще не пришел, нашим потомкам.

    Отметим следующие признаки правовой культуры. Во-первых, равенство; в границах права  люди, несмотря на свою неповторимость и особенность, взаимодействуют как равные друг другу. Общественные субъекты вступают в отношения права лишь какой-то одной своей (но присущей всем) социальной ипостастью. Поэтому правовая культура соизмеряется одной социальной мерой по отношению к различным общественным субъектам. Во-вторых, исконно правообразующим признаком, наряду с равенством, является свобода. Право распространяется только на свободных граждан, причем свобода означает нечто большее, чем только возможность для каждого участника отношений права выражать свою волю и проводить свою линию поведения. Бытие свободы в области права исключает самоуправство и своеволие; скорее, право выступает как форма, норма и мера свободы. Если хочешь быть свободным, ты должен соотносить свою свободу с признанием свободы других. Именно так возникает правовое отношение. В-третьих, еще один специфический признак права - справедливость как эквивалентность и сбалансированность прав и обязанностей, находящихся в правовых отношениях общественных субъектов. Причем справедливость как признак права может существенно отличаться от социальной и моральной справедливости.