Содержание:………………………………………………………………………………1
- Язычество…………………………………………………………………………….2
- Первые века
христианства на Руси ………………………………………………..5
- Двоеверие
…………………………………………………………………………….8
- Языческие
образы христианской Руси …………………………………………….11
- Список используемой
литер………………………………………………………...13
Язычество
Тема
славянского, (в частности восточнославянского)
язычества в последнее время
стала чрезвычайно популярной. Помимо
собственно научного интереса
ее актуальность обусловлена
сегодня еще и иными факторами: многие
политические течения (прежде всего «патриотические»)
пытаются эксплуатировать ее в своих целях.
Это, естественно, не способствует повышению
объективности получаемых результатов.
Впрочем, подобная ситуация не уникальна.
Изучение язычества в дореволюционной
России находилось под довольно солидным
прессом государственной религии. Причем
духовная цензура в то время превосходила
по жесткости своей цензуру светскую.
Тем не менее нельзя не отметить, что повышенный
интерес к языческой проблеме привел к
появлению огромного количества работ,
в которых она исследуется с привлечением
самого разнообразного материала и на
самых разных уровнях: от сугубо академических
штудий до совершенно фантастических
построений. Даже для специалиста ориентация
в этом массиве изданий - дело далеко не
простое.
Высший
уровень сакральных персонажей
восточные славяне называли словом
богъ. Основа этого слова (*bogъ)
и его понимание испытали иранское
влияние. В нем присутствует
представление о доле, наделении
богатством (или, напротив, лишении его
- убогости). В основе восточнославянского
пантеона лежал принцип противопоставления
определенных сфер космоса, и, прежде всего,
мира небесного и земного.
Многое
в составе уровня богов вызывает
серьезные сомнения. В одних случаях
присутствие мифологического персонажа
в пантеоне может носить окказиональный,
чисто ситуационный характер (таковы неславянские
боги в пантеоне князя Владимира); в других
обозначение deus в описаниях может принадлежать
не языку описываемой традиции, а языку
описания. Среди славянских мифологических
имен есть и такие, которые отсылают к
божественным персонажам в других традициях,
тогда как в славянской мифологической
системе они божествами не являются. Кроме
того, следует учитывать, что многие из
упоминавшихся в источниках сверхъестественных
существ божественным статусом не обладали
либо были отнесены к божествам уже в поздних,
вторичных или вообще ненадежных текстах.
Остановимся
на сообщение о так называемой
первой религиозной реформе князя
Владимира Святославовича, помещенное
в «Повести временных лет» по 6488 (980) годом:
«И нача княжити Володимер въ Киеве един,
и постави кумиры на холму вне двора теремнаго:
Перуна древяна, а главу его сребрену,
а ус злат, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога
и Симаргла, и Мокошь. И жряху им, наричюще
я богы, и провожаху сыны своя и дъщери,
и жряху бесом, и оскверняху землю требами
своими. И осквернися кровьми земля Руска
и холмо-ть».
Здесь
мы находим упоминание важнейших
восточнославянских божеств, включенных
Владимиром в древнерусский пантеон. Собственно,
кроме имен богов, перечень ничего не дает.
Но и этого вполне достаточно для того,
чтобы сделать кое-какие выводы относительно
происхождения и функций богов, которым
поклонялись на Руси в дохристианскую
эпоху.
Первым
в ряду помянут Перун, имеющий очень близкие
аналогии у балтских племен и в позднем
белорусском фольклоре. Речь идет о боге-громовнике,
отдельные черты которого без труда можно
различить в народном образе христианского
Ильи-пророка. Судя по месту, которое он
занимает в перечне, и по тому, что в отличие
от прочих божеств его идол украшен драгоценными
металлами, Перуну отводилось господствующее
положение в новом пантеоне, учрежденном
Владимиром. Видимо, все это, наряду со
скандинавскими функциональными аналогиями
бога-громовника Тора, дало основание
для предположения, что Перун был небесным
патроном князя и дружины. Такое предположение
тем более основательно, что в индоевропейской
традиции бог гроз связывался с военными
функциями и считался покровителем воинов.
Гораздо
сложнее обстоит дело с Хорсом
и Симарглом. Хорс, видимо, был
«сугубо природным», солнечным божеством,
притом явно неславянского происхождения.
Еще более странно включение
Владимиром в этот же ряд
Симаргла. Известий о нем в
древнерусских источниках практически
не сохранилось.
Центральное
место в перечне 980 г. между
Хорсом и Симарглом занимают
Дажьбог и Стрибог. Их имена
по своей структуре отличаются
от имен всех прочих богов:
оба они включают определитель
«бог». Функции их определяются
по косвенным основаниям.
Дажьбог
прямо отождествляется с Солнцем.
Причем Солнце является сыном
Сварога - бога огня. Связь Сварога
с огнем надежно подтверждается
источниками, в частности огонь
иногда называется «сварожичем».
Установлением «родственных связей»
(Дажьбог именуется сыном Сварога) земной
огонь, видимо, сопрягался у восточных
славян с огнем небесным. Вместе с тем
оказывается, что Дажьбог составляет «родственную
пару» еще и с Хорсом, поскольку оба наделены
совпадающими функциями. Обращается внимание,
что в перечне «Повести временных лет»
имена Хорса и Дажьбога не разделены, как
все прочие. Это дает определенные основания
предполагать, что имена Дажьбога и Хорса
в определенном смысле синонимичны.
Теперь
несколько слов о Стрибоге. Есть
все основания противопоставлять
или сближать функции и значение Стрибога
и Дажьбога как даятелей - распространителей
доли, блага. Более конкретных и развернутых
выводов наличный материал источников
сделать не позволяет.
Наконец,
в числе богов, введенных Владимиром
в 980 г. в общерусский языческий пантеон,
мы встречаем единственное женское божество
- Мокошь. Образ и функции Мокоши могут
быть восстановлены лишь гипотетически.
Ее имя обычно связывают с корнем слов
«мокрый», «мокнуть» либо с праславянским
*mokos, «прядение»; предлагаются и иные этимологии:
мокоша -домовой в образе женщины с большой
головой и длинными руками, сюда же древнерусское
Мокошь - языческое божество. Вероятно,
ее следует понимать как богиню плодородия.
Гадательно сравнение с древнеиндийским
makhas «богатый, благородный», также «демон»,
или с греческим macloz – «похотливый, буйный».
Некоторые
основания для реконструкции
образа и функций Мокоши дает
сопоставительный анализ индоевропейского
мифологического материала. Мокошь
близка греческим мойрам, германским
норнам, прядущим нити судьбы, хеттским
богиням подземного мира – пряхам и т.п.
и продолжает древний образ женского божества
- жены (или женского соответствия) громовержца
Перуна в славянской мифологии.
Следует
также отметить, что наряду с
Волосом, Мокошь и Перун, наиболее достоверно
принадлежат к архаическому слою (балтославянскому)
с достоверными индоевропейскими связями,
и только они входят в реконструируемую
сюжетную схему «основного» мифа как персонажи,
находящиеся между собой в брачных отношениях
(третий существенный персонаж схемы Волос-Велес
в списке 980 г. отсутствует).
Общая
характеристика восточнославянского
пантеона может быть представлена
следующим образом:
На
основании анализа сведений о
богах в источниках и языковых
данных с достаточной надежностью,
хотя, разумеется, в самых общих чертах,
восстанавливаются некоторые важные характеристики,
относящиеся к составу праславянских
богов, почитавшихся всеми славянами или
существенной их частью. Среди этих богов
два персонажа бесспорны - Перун и Велес-Волос.
Сведения о них представлены во всех основных
частях славянского мира; в единственном
достоверном мифологическом сюжете, восстанавливаемом
для славянской мифологии (высший уровень),
оба этих персонажа оказывают самым непосредственным
образом связанными друг с другом (поединок,
победа Перуна над Велесом-Волосом, переход
«богатств» от побежденного к победителю);
несравненно более полные балтийские
данные подтверждают балто-славянский
характер этих богов (по меньшей мере),
а данные других традиций (древнеиндийской,
древнеанатолийской, древнегреческой,
германской и др.) позволяют говорить о
наличии этих персонажей и схемы сюжета,
их объединяющего, еще в индоевропейскую
эпоху. Восстанавливается для праславянской
мифологии и женский образ, вовлеченный
в тот же сюжет; правдоподобно, что он носил
имя Мокошь, хотя нельзя исключать, что
он мог выступать и под другими именами.
Имя Сварог-Сварожич на Руси и у балтийских
славян заставляет и этого бога (с этим
именем) считать праславянским - независимо
от того, было его имя заимствовано или
принадлежало к исконному славянскому
фонду. Вместе с тем, видимо, в праславянский
период существовали и другие локальные
обозначения солнечного божества. Праславянскими
нужно считать и фигуры (и имена) Морены
и мужского персонажа, чье имя обозначалось
корнем *Jar (ср. Ярила, Яровит и т.п.), но нет
уверенности в том, принадлежали ли они
к уровню богов.
Впоследствии
эта неразвитая система божеств
различного уровня была вытеснена
(но не полностью и не окончательно)
или поглощена христианством.
Христианизация
славянских земель, происходившая
с VII по XII в., привела к гибели
всей системы богов как представителей
высшего уровня религиозно-мифологической
организации. Первый и самый
сильный удар был направлен
против веры в языческих богов.
И на Руси (в Киеве и Новгороде), и у балтийских
славян христианизация начиналась с уничтожения
идолов богов, сопровождавшегося их поношением.
И позже христианское духовенство зорко
следило за искоренением веры в богов
и обрядов, так или иначе связанных с ними.
Дальнейшая судьба богов была связана
или с полным забвением их, или с резко
изменившимся и «ограниченным» их существованием.
В одних случаях происходила «деноминация»,
переименование, при котором многое из
относившегося к старым языческим богам
сохранялось, но имена заменялись именами
христианских персонажей. В других - оттеснением
на периферию, понижение в ранге, резкое
сужение участников. В третьих – «демонизация»
богов, их «ухудшение», приводившее к тому,
что бывшие языческие боги становились
бесами, нечистыми вредоносными существами.
И, наконец, «аппелятивизация» теофорных
имен (Перун и перун – «гром», Волос и волос
– «род болезни», Мокошь и мокосья – «женщина
дурного поведения» и т.п.).
Судьба
низших мифологических существ
оказалась более «счастливой», чем судьба
высших славянских богов. Известия о них
в древних письменных источниках так же
немногочисленны и расплывчаты, как и
о высших божествах, но вера в духов и демонов,
населяющих природу и непосредственно
влияющих на жизнь человека, оставалась
актом реального религиозного сознания
до самого последнего времени, хотя и претерпела
за столь длительное время значительные
изменения.
Первые
века христианства на
Руси
Знакомство
восточных славян с христианским
вероучением началось, судя по всему,
задолго до официального крещения Руси
Владимиром Святославичем. История распорядилась
так, что восточная ветвь славянства крестилась
позднее других. Постоянные контакты с
западными и южными соседями (прежде всего
с Болгарией и Византией) не могли не затронуть
и самую сокровенную сферу жизни общества
- духовную. Одним из следствий этого, видимо,
стало приобщение к письменной культуре.
Уже первые из дошедших до нас свидетельств
о знакомстве славян с письменностью достаточно
красноречивы.
Косвенным
подтверждением знакомства восточных
славян с письменностью еще на заре государственности
являются и договоры Руси с греками 907,
911 и 944 гг., включенные в состав «Повести
временных лет». Независимо от того, на
каком языке (греческом или славянском),
а также какой азбукой (глаголицей или
кириллицей) были написаны русские противни
этих договоров, они несомненно подтверждают
знакомство с письменной культурой (хотя
бы для «верхов» общества).
Таким
образом, приобщение восточных
славян к письменной (книжной) культуре,
видимо, началось до официального принятия
христианства на Руси, хотя и было связано
с христианством.
То,
что первые христиане появились
в Киевской Руси задолго до
988 г., ни у кого не вызывает
сомнения. Крещение княгини Ольги,
традиционно (хотя и весьма условно)
датирующееся 955 г., стало первым шагом
к превращению христианства восточного
толка в государственную религию. Шаг
этот выглядит вполне закономерным и в
определенном смысле неизбежным. Меры,
принятые Ольгой после трагической гибели
Игоря (установление фиксированных уроков
и погостов, наряду с монополизацией права
применения силы в случае их нарушения)
стали важным этапом в формировании Древнерусского
государства в собственном смысле этого
слова. Тем самым в Киевской Руси устанавливается
социально-экономическая и политическая
система, которая на протяжении 30 лет (до
977 г.) не нарушается никакими внутриполитическими
потрясениями. В истории формирования
средневековых государств такая ситуация
означает сложение внутренних условий
для официального (государственного) признания
монотеистической религии.
Действительно,
не прошло и пяти десятков
лет, как Русь приняла христианство.
Не будем останавливаться здесь
подробно на причинах, заставивших
Владимира Святославича избрать
в качестве государственного вероисповедания
именно христианство восточного толка
(впрочем, формально тогда еще не отделившегося
от христианства западного). Обычно в связи
с этим упоминаются политические, экономические,
культурные основания (возможности киевским
и прочим князьям контактировать с государствами
Центральной и Западной Европы «на равных»,
т.е. заключать взаимовыгодные политические,
экономические и матримониальные договоры,
оставаясь при этом в значительной степени
независимыми от духовных правителей;
близость восточнославянским традициям,
как обусловленным «генетически» - славянским
и, шире, индоевропейским происхождением,
так и успевшим сложиться за столетия
культурного взаимодействия с ближайшими
соседями, и т.п.) В данном случае для нас
принципиально важны последствия этого
выбора, предопределившего практически
всю дальнейшую историю нашей страны.