Архитектура Берлина

Между 1933 и 1995 годами берлинские архитектурные  дебаты были сконцентрированы вокруг решения о применении каменных фасадов  с проёмами в окрестностях Фридрихштрассе (Фридрихштадт), где был реализован первый крупный проект реконструкции после объединения Берлина. Фасады стали его основной темой, поскольку в условиях блочной застройки Фридрихштадта они представляли собой единственное связующее звено между домом и улицей. Строгая периметральная размётка кварталов сохранилась здесь до сегодняшнего дня ещё с барочных времён. Традиционная историческая форма фасада при застройке такого типа — применение раскрепованных карнизов, пилястр и глубоких наличников — создаёт картину мощи и тяжести, покоящейся на опорах, независимо оттого, какие конструкции и функции спрятаны за фасадом. В «обнажённом» же виде все здания получаются одинаковыми: одни и те же железобетонные конструкции с экономичным шагом опор и высокими потолками, облегчающими сдачу помещений в аренду. В этой ситуации только внешняя оболочка способна придать архитектуре индивидуальный характер — архитекторам остаётся играть на различиях в качестве «обёрточной ткани» и в обработке швов: в одних случаях они «шьют» зданиям тяжёлые пальто из камня, в других — лёгкие платья из металла или прозрачные накидки из стекла. Особенно значимым при такой игре становится способ закрепления одеяния на несущем каркасе: это может быть либо «приклеенная» к каркасу имитация традиционной каменной кладки, придающая внешнему облику здания тяжеловесную солидность; либо сложное переплетение камня и несущих конструкций — скажем, мужественная твёрдость открытого каркаса, заполненного индивидуально вытесанными каменными блоками; или — в качестве контрастной модели — кажущееся растворение фасада, превращённого в прозрачный «пеньюар».

Во Фридрихштадте новая берлинская архитектура выявляет свою сущность с поистине диаграмматической ясностью. При поверхностном осмотре дома очень похожи друг на друга, тонкие различия возникают только при переходе к рассмотрению деталей. Их типология идентична: каждый дом ориентирован на улицу, имеет ясное положение в ряду других, фасад чётко отделяет улицу от внутренних помещений. Разнообразие проявляется лишь в том, как архитекторы обошлись с каменной, металлической или стеклянной оболочкой фасада. В результате прогулку по Фридрихштрассе можно сравнить с посещением библиотеки современной архитектурной теории. Ваш путь может начаться на Унтер ден Линден в районе Линденкорсо, пройти мимо Хофгартена и Фридрихштадтпассажа и закончиться в Конторхаусмитте на улице Мооренштрассе. Практически идентичная периметральная застройка кварталов может показаться монотонной. Однако, рассматривая улицы на уровне пешехода, где здания чаще всего становятся прозрачными, можно с удовольствием отдаваться создаваемой стеклом игре иллюзии и реальности.

Тектонические фасады Ханса Колхофа с их «наклеенными» на каркас наличниками и карнизами создают впечатление массы и твёрдости. Для здания, расположенного на углу Фридрихштрассе и Францёзише штрассе, как и для почти всех других своих зданий, Колхоф выбрал облицовку из серого гранита, стыки которого скрыты за счёт расположения блоков внахлест или замазаны песочной шпатлёвкой. Колхоф здесь последовал известному афоризму Гёте, согласно которому искусство не нуждается в том, чтобы быть правдивым, поскольку ему удаётся казаться правдивым. На первый взгляд фасад Колхофа действительно создаёт впечатление массивности и прочности, хотя на самом деле толщина его лишь 3 сантиметра. Клаус Тео Бреннер, в свою очередь, при строительстве своего здания, расположенного немного южнее, на углу улиц Фридрихштрассе и Мооренштрассе, намеренно отказался от предложенного Колхофом подхода, оставив стыки между каменными панелями открытыми для взгляда. Выступающие алюминиевые скобы, которые вставлены для создания промежутка между открытыми стыками, придают его каменному фасаду филигранный, даже утончённый характер. При виде этого дома создается впечатление, что архитектор обвернул массивный корпус здания драпировкой, сотканной по текстильному принципу из камня и опорного каркаса и расшитой сверкающими жемчужинами. Каменная оболочка здания трактуется как платье, украшенное искусно выполненной металлической бижутерией.

В то время как Колхоф в своём решении фасадов обращается к Земперу и его теории оболочки, согласно которой фасад в целом играет роль декоративного элемента, фасад Бреннера представляет собой скорее современную интерпретацию здания сберегательного банка, построенного Отто Вагнером в Вене. Добрых сто лет назад Вагнер был первым, кто решился объединить фасад из тонкого природного камня с открытыми конструктивными опорами. Вагнер создал синтез техники и образа, опирающийся в равной мере на знание работы конструкций, уважение к строительной технологии и на эстетическое чутьё, — синтез, определивший впоследствии архитектурный словарь целой эпохи. Тезис о том, что новые функ-ции и новые конструкции рождают и новые формы, Вагнер доказал своим творчеством. Через демонстрацию нового способа соединения каменного фасада с каркасом Вагнер связал применение металлических конструкций с новым восприятием камня как строительного материала.

Наряду с Бреннером в Берлине 90-х в эту игру «конструкции и художественной формы» играли в первую очередь Йозеф Пауль Кляйхуз и Макс Дудлер. Повсюду, где на фасадах из природного камня выступают металлические «заклёпки», их можно воспринимать как визитные карточки этих архитекторов. Эти фасады составляют оппозицию «каменным обоям» Колхофа, призванным создавать лишь образ твёрдости. В определённом смысле можно сказать, что история повторяется. В своё время Отто Вагнер обнажил тонкое различие между внешним обликом и реальностью, доказав таким образом, что теория Земпера была несовершенной. Земпер, с его точки зрения, придавал значение только символике конструкции, вместо того чтобы признать саму конструкцию первопринципом строительного искусства. Но так как широкие массы не обращают внимания на такого рода нюансы, вряд ли кто-то смог уловить различие между фасадами Колхофа и Кляйхуза/Дудлера. Вместо этого в городе восторжествовала точка зрения, отвергающая без разбора любое использование природного камня — независимо от того, как тонко и филигранно он был интерпретирован и использован архитектором.

Совершенно особую роль на берлинской Фридрихштрассе играют Линденкорсо Кристофа Мэклера и Квартал 207 Жана Нувеля — два проекта, при проектировании которых архитекторы продемонстрировали предельно противоположные позиции в отношении материалов. Мэклер был единственным, кто решился использовать на Фридрихштрассе массивные каменные блоки, придав своему зданию сходство с постройками 30-х годов. Нувель же строил почти исключительно из стекла, что немедленно принесло его строению прозвище «магазин-заливное». В Линденкорсо присутствуют многочисленные мотивы из истории архитектуры: тяжеловесные оконные обрамления из песчаника рельефно выступают из плоскости фасада, орнаментальный карниз из полированного камня тянется вдоль верхнего края горизонтального фасада, длина которого составляет 250 метров. Фасад, облицованный плитами известняка толщиной 12 см, получился настолько громоздким, что кажется, будто опоры аркады вот-вот подломятся от непомерной нагрузки и обрушатся на тротуар. Это вертикальное напряжение немного смягчается, по меньшей мере оптически, благодаря горизонтальным каннелюрам — античному мотиву, который применил также Кляйхуз в домах по обеим сторонам Бранденбургских ворот. Квартал 207 олицетворяет собой антитезис мэклеровскому «фасаду без срока годности», как его любит называть сам архитектор. Стеклянный дворец Нувеля, наподобие башни Sony-центра Хельмута Яна лишь после наступления сумерек скидывающий свою серость и просыпающийся к жизни как нечто сверкающее, отражает в своих полированных гранях потоки машин, которые, как кажется, сами постепенно придали зданию его обтекаемую форму. Внутри лучи дневного света рассекают здание сверху до самого подвала — благодаря превращению ядра постройки в огромную световую воронку. К сожалению, архитектурные идеи проекта, на бумаге кажущиеся очень привлекательными, в процессе реализации не смогли достичь уровня подлинной архитектоники. Из-за ошибок в расчётах сопротивлений с фасада уже не раз неожиданно дождём сыпались осколки стекла. Своим творением Нувель невольно продемонстрировал, в чём заключается различие между подлинной зрелостью и неоправданной амбицией, которая чревата компрометирующей неудачей.

На волне нового столетия берлинская архитектура входит в новую фазу. Новое поколение архитекторов постепенно отходит от «зацикленности» своих учителей на проблеме материалов. Так, архитекторы Томас Мюллер и Иван Райман создали в процессе расширения здания Министерства иностранных дел на улице Вердершен Маркт массивный каменный блок, но при этом вырезали в нем просторные дворы, лишив тем самым здание какой-либо выраженной монументальности. Длинные ряды окон прорезают здесь внешнюю оболочку, но без особого ущерба для каменного фасада. Для облицовки архитекторы использовали огромные плиты римского травертина — материала, который в послевоенной Германии на многие годы был фактически исключён из употребления из-за комплекса вины, связанного с его нацистским прошлым. Но, как ни странно, ни один из больших проектов не был встречен в Берлине настолько спокойно, как проект здания на Вердершен Маркт. Возможно, причиной было то, что итоги конкурса на проектирование были подведены только в 1996 году, то есть через год после завершения изнурительных берлинских дебатов, когда никто уже не желал снова приводить набившие оскомину аргументы. Возможно, разгадка в том, что здание представляет собой непревзойдённый образец синтеза стекла и природного камня. Однако ни в одном другом проекте архитекторам не удалось так успешно творчески переосмыслить характерную для Берлина фиксацию на прошлом и извлечь из неё нечто полезное для будущего. Кроме того, Министерство иностранных дел стало полезным примером того, как историческое здание, отягощённое неизбежными ассоциациями с нацистским режимом, может быть успешно «дезинфицировано» через вдумчивую реконструкцию. Тяжеловесные здания бывшего Рейхсбанка и штаб-квартиры НСДПГ в конце концов освободились от своего прежнего содержания за счёт строительства нового здания, которое, при всей своей несомненной массивности, обладает гораздо более жизнерадостной сущностью.

Эстетические факторы так же важны для строительства, как  и социальные, экономические или  экологические. Красота здания поэтому не должна быть только компромиссом на пересечении всех технических требований: форма никогда не может быть результатом подобного сухого логического подхода. Художественная форма обладает правом на индивидуальность, но при этом подчиняется, как и всё в природе, своим определённым правилам. Законы формы остаются неписанными — они становятся видимыми лишь в реализованных постройках. Когда-то критик Карл Шефлер сказал, что берлинская жизнь основана на сочетании светской порядочности и практичной трезвости. Именно эти качества характерны для многих проектов «Нового Берлина». Яркий пример тому — каменные коммерческие дома на Фридрихштрассе, которые представляют собой прекрасный пример того, как значительные изменения могут происходить на основе фундаментальной преемственности. Именно таким образом город в целом и приобрёл свой сегодняшний облик. Он следовал законам эволюции, продолжая одновременно привязываться к тому, что ещё осталось от его прежних следов. При этом речь шла не о копировании давно ушедшего, а о поиске основы для новой традиции, которая была бы способна выжить в динамичном будущем.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Возможно, берлинской архитектуре 90-х  годов будет ещё не раз сделан упрёк в том, что она использовала слишком упрощённый набор форм, что  она слишком суха или навязчиво-однообразна. Однако большинство зданий сможет превратить эти недостатки в достоинства, определяющие их историческое своеобразие — долговечность формы окажется в этом смысле решающим фактором, поскольку лишь немногим из этих зданий берлинское сообщество позволит исчезнуть с лица земли. Политическая подоплёка этого беспрецедентного строительства будет в то время, конечно, известна и понятна всем. В период бурных культурных трансформаций, когда решение о восстановлении одной из европейских столиц требовалось принять буквально за одну ночь, в драматический момент перехода от индустриального общества к глобальной информационной цивилизации, в которой уровень загрязнения окружающей среды определяется уже не количеством заводских труб, а интенсивностью потоков информации, у архитектуры и не могло быть какой-то выраженной позиции. Попытка сказать что-то более определённое привела бы к изобразительной неразборчивости, в которой форма была бы скомпрометирована. В конце концов Берлин так и не нашёл свой будущий образ в ходе ожесточённых теоретических дебатов. Вызов формы попытались принять архитекторы-практики. И надо надеяться, что когда-нибудь 90-м годам всё же воздадут должное как эпохе, которой удалось стать открытой для будущего в большей степени, чем любой другой эпохе в истории архитектуры.

Столица объединенной Германии, самый  большой мегаполис страны. Берлин - удивительный город, где соседствуют  всевозможные культуры и религии, мирно  уживаются различные национальности, решаются политические судьбы Европы. Город постоянно развивается, строятся новые кварталы, реставрируются исторические памятники архитектуры, жизнь здесь  не замолкает ни на минуту.

 

 

Список использованной литературы

Козель Г. Проектирование центра Берлина. «Архитектура СССР», М. 1959

Леман Г. Градостроительство и районная планировка. Пер. с нем, М., 1958.

Любимова Г. Н. Современные мемориальные ансамбли в ГДР. «Вопросы современной  архитектуры». Сб. 2. М., 1963.

Любимова Г. Н. Символы единства и борьбы. «Творчество», 1963, Л; 4. «Народное  хозяйство ГДР. 15 лет мирного развития.»  Пер. с нем. М., 1961.

Самойлова Н. А. Архитектура зарубежных социалистических стран (Архитектура европейских стран). В кн.: «Всеобщая история архитектуры, т. II. М., 1963.

Самойлова Н. А. ГДР. (Архитектура). «Энциклопедия  искусства стран и народов  мира»,т. I. М., 1993.

«Строительство и реконструкция  городов 1945—1957 гг. Материалы V конгресса  Международного союза архитекторов», т. I. М., 1998.

 «Транспорт и планировка городов. (Академия строительства ГДР. Научно-исследовательский институт районной, городской и сельской планировки)». Пер. с нем. М., 1990.

Ульбрихт В. К истории новейшего  времени. М., 1957.

Ульбрихт В. Избранные статьи и  речи. М., 1961.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Verlagshaus Braun